Тонкие волосы целительницы пришли в движение — один за одним — как будто поднимались вверх восходящими потоками воздуха, которых Исана не чувствовала. Она замерла на мгновение, затем выдохнула, и над ванной поплыло нечто, похожее на мельчайшие вспышки.

Линялый отреагировал яростно, внезапно выгнув спину с напряжением, присущим одному из охотничьих луков Бернарда. Он оставался в такой положении несколько секунд, затем снова погрузился в ванну и зашелся в мокром прерывистом кашле.

Сердце Исаны подскочило к горлу, когда раб снова начал дышать.

Целительница еще сильнее нахмурилась, и Исана увидела, как вода начала бурлить в ванне, напомнив ей ее собственное заклинательство при исцелении, но лишь на мгновение. Целительница скривилась и убрала руки от головы Линялого.

Она двинулась вокруг ванны и подняла его раненую руку. Она развязала платок, которым та была перевязана, и принюхалась. Она резким движением отвернулась от раны и снова погрузила руки в воду.

— Что это? — спросила Исана.

— Отравление гаровым маслом, — ответила девушка.

— Что это? — спросила Исана.

— Многие торговцы оружием на юге обрабатывают свое оружие смесью масел, в которую входит настойка, сделанная на основе шкурок гаримских ящериц.

— Она ядовита? — спросила Исана.

— Не всегда умышленно. Но если смесь была изготовлена неправильно или настаивалась слишком долго, гаровое масло портится. Начинает гнить. Если оно было на оружии, которым нанесена рана, продукты гниения попадают в кровь, — она покачала головой и встала. — Мне очень жаль.

Исана моргнула.

— Но… вы же исцелили его. Он дышит.

— Пока, — тихо сказала целительница. — Полагаю, ваш друг — заклинатель металла?

— Да.

— Был ранен в момент нападения?

— Защищая меня, — тихо проговорила Исана. — Стрелой. Она ранила его руку.

Целительница покачала головой.

— Он скорее всего старался не обращать внимание на болезненные ощущения. Если бы он обратился за помощью в течение часа, возможно…

Исана уставилась на девушку, не желая верить в то, что слышит.

— Что произойдет?

— Жар. Потеря ориентации. Боль. Возможны обмороки, — молодая целительница нахмурилась. — Это не закончится быстро. Несколько дней. Но если у него есть семья, вам следует послать за ними.

Она взглянула на Исану твердым грустным взглядом темных глаз. — Мне жаль, — добавила она тихо.

Исана медленно покачала головой.

— И ничего нельзя сделать?

— Раньше это удавалось исцелить. Но такое лечение занимало несколько дней и чаще всего приводило к смерти как пострадавшего, так и того, кто пытался ему помочь.

— И вы не в состоянии попробовать? — спросила Исана.

Целительница замерла на мгновение и сказала:

— Я не стану.

— Великие фурии, — выдохнула Исана. — Почему?

— На город моего отца наступают Легионы, стедгольдер. Будет битва. Раненые должны будут возвращаться в строй как можно быстрее. Если я попытаюсь исцелить его, это приведет к смертям десятков или сотен легионеров моего отца, — она покачала головой. — Мой долг очевиден.

— Вы — дочь Цереса? — спросила Исана.

Молодая целительница слегка улыбнулась, хотя было мало радости или жизни в ее улыбке, и опустила голову в приветствии. — Да, Церес Фелия Верадис, стедгольдер.

— Верадис, — сказала Исана. Она взглянула на раненого мужчину, — Спасибо за то, что помогли ему.

— Не благодарите меня, — произнесла Верадис.

— Могу я попросить об одолжении? — спросила Исана.

Молодая женщина кивнула.

— Я бы хотела, чтобы вы пододвинули целебную ванну ко мне.

Брови Верадис поднялись.

— Стедгольдер, мне говорили, что ваши навыки целительства впечатляют, но вы не в том состоянии, чтобы пытаться целительствовать.

— Я полагаю, мне лучше судить о таких вещах, чем вам, — тихо произнесла Исана.

— Мой опыт говорит, что вы еще не можете, — сказала Верадис уверенным тоном. — Он важен для Вас. И вы не можете объективно судить.

— Это то, о чем я могу судить, — она вернула Верадис непреклонный взгляд. — Так вы мне сделаете одолжение, леди?

Верадис довольно долго изучала ее. Затем произнесла: — Да, сделаю.

— Спасибо, — тихо проговорила Исана.

— Утром, — сказала Верадис, — после того, как вы поспите. Я вернусь и проинструктирую вас. Его шансы не уменьшатся из-за нескольких часов задержки.

Исана разочарованно сжала губы, но затем кивнула: — Спасибо.

Верадис кивнула ей в ответ и, развернувшись, направилась к выходу. Она остановилась у двери.

— Я предоставлю вам еще одну кровать и удостоверюсь, что кто-либо будет возле ваших дверей.

Она замолчала, и уже почти выйдя из комнаты, спросила: — Он ваш защитник?

— Да, — тихо ответила Исана.

— Тогда имейте ввиду один момент, прежде чем начнете. Если вы умрете, пытаясь излечить его, то превратите его смерть в бессмысленность. Он просто так отдал жизнь ради своей леди.

— Я не его леди, — тихо произнесла Исана.

— Но вы готовы рискнуть своей жизнью ради него?

— Я не могу стоять и смотреть, как он умирает.

Верадис на секунду улыбнулась и стала выглядеть, как и положено в ее возрасте, молодо и ярко.

— Я понимаю, стедгольдер. Удачи.

Макс озадаченно смотрел на Тави в течение пары секунд, затем спросил:

— Ты совсем спятил?

— Это не сложно, — возразил Тави. — Возьми этот молот и сломай мне, вороны ее забери, ногу.

Было сложно судить в предрассветный час, но Тави показалось, что лицо его друга позеленело. Вокруг гудела суета Первого Алеранского, готовившегося выступить.

Центурионы рявкали. Селедки мямлили. Ветераны жаловались. Снаружи люди, сопровождавшие Легион, тоже готовились к выступлению.

— Тави, — уверял его Макс. — Послушай, должен быть другой выход.

Тави понизил голос.

— Если есть — озвучь его. В дороге я не могу использовать фурий для себя или своей лошади, я не смогу идти в строю и не выглядеть при этом крайне подозрительно, и я, проклятые вороны, не смогу поддерживать темп больше часа, максимум — трех. Исцелить сломанную ногу настолько, чтобы можно было вернуться в строй, займет очень много времени.

Макс вздохнул.

— Ты точно спятил.