Дрого хотел еще что-то сказать, но в этот момент дверь с грохотом открылась и в комнату влетел черный вихрь, вскоре превратившийся в некроманта, стоящего около своего трона.

В одной его когтистой руке был зажат лист. В другой я заметил черный тубус, явно предназначенный для хранения бумаг.

– Это? – спросил он, протягивая мне лист.

– Да, – ответил я, вставая.

Не успел я подойти, как лист потек в руке некроманта, а потом, освободившись, взмыл в воздух, превращаясь сначала в черно-желтую кляксу, а потом в браслет, который мгновенно присоединился к остальным на моей руке.

Маг смерти без особых эмоций понаблюдал за этим, а потом равнодушно отвел взгляд, уставившись на Дрого. Мальчишка тут же поежился, мельком глянув на меня.

– Свидетель, – прошелестел некромант, раскрывая тубус и протягивая мне свернутую в рулон желтоватую бумагу.

– Хм, давай глянем, – пробормотал я, забирая бумагу и разворачивая ее.

Написано было на незнакомом мне языке.

«Арагур?»

«Это стандартный контракт на ученичество, – начал объяснять мне наставник. – Тут прописаны права и обязанности сторон. Маг – учит. Дрого – учится. Если Дрого будет каким-либо образом саботировать занятия, то маг может прибегнуть к неопасному для жизни и здоровью наказанию. Если маг по каким-то причинам не захочет передавать то или иное знание, то сама магия накажет его за неисполнение контракта. Свою подпись поставишь после того, как маг и Дрого подпишут контракт».

– Хорошо, я понял. Дрого, – я повернулся к мальчишке, принимаясь пояснять ему, что это такое и зачем оно нужно. Вскоре выяснилось, что подписи у мальчишки нет, пришлось учить его писать хотя бы свое имя. Маг все это время молчал, внимательно наблюдая за нами немигающим взглядом. Честно говоря, выглядело это жутковато, ну да ладно.

Уходить я собрался после того, как контракт был подписан. Дрого к тому времени уже более-менее освоился и перестал паниковать от одного взгляда на некроманта.

Никто не позволил мне шататься по мертвым землям в одиночестве. Маг смерти вызвался проводить меня лично. В тот момент, когда я уже собирался шагнуть в лабиринт, маг остановил меня.

– Спасибо, – прошелестел он и впервые моргнул. – Заходи. Он будет рад.

– Пожалуйста, – я кивнул, несколько удивленно смотря в чуть ожившее лицо некроманта. – Учи на совесть. И да, может быть, как-нибудь еще загляну, – пообещал я и отвернулся, направляясь в лабиринт.

Когда я перед первым поворотом оглянулся назад, то некроманта около входа уже не было. Качнув головой, направился дальше. Меня ждал следующий лист, который находится…

– А, кстати, где? – спросил я у наставника.

– Тут недалеко, – ответил он мне чуть повеселевшим голосом. Глупо с моей стороны было верить ему.

– А, черт! – вскрикнул я, в раздражении отбрасывая оба камня от себя подальше.

Повалившись на спину, выдохнул и закрыл глаза, успокаиваясь. Повлиять на ауру даже простого камня оказалось настолько сложно, что я уже два месяца бьюсь над этим, и при этом не продвинулся ни на шаг. Разлившееся внутри негодование начало медленно исчезать. Арагур молчал, не зная, что еще мне посоветовать. Пару раз он показывал мне, как нужно делать, вкладывая это знание буквально в мою голову, но даже так все равно ничего не получалось. Я знал, что достаточно будет одного успешного раза и дальше все начнет получаться. Это как прорыв, стоит преодолеть некий барьер, и все. Но пока перешагнуть этот этап никак не получалось.

Холикалон и мертвые земли с хозяином некромантом давно остались позади. В данный момент я находился в Ливионии – большом королевстве, в котором властвовали белые маги. Как только я об этом узнал, сразу сменил темный плащ на простые вещи. За белого мага выдавать я себя не собирался, но и не хотел, чтобы меня приняли за черного жреца. Внешность, кстати, я давно уже вернул себя свою, к которой привык.

Ливиония, как я уже сказал, была огромной страной с королем во главе, которым управляли белые маги. Жертвоприношения здесь строго карались, а черный цвет считался цветом преступников. Конечно, это не касалось волос, только одежды.

Это была страна холмов, равнин, цветов, молока и зерна. Люди здесь жили такие же, как и везде, с одной разницей – все они старались быть приветливыми и улыбчивыми. Вот только за улыбками этими чаще всего виделась настороженность, фальшь и опасение. Почему-то мне казалось, что все эти люди, днем улыбающиеся тебе и угощающие пивом, ночью спокойно могут снять твою голову с плеч, а потом пойти и спокойно лечь спать, не мучаясь угрызением совести.

Когда я вошел в Горган – первый встреченный мною город в Ливионии, то меня едва ли не под ручку отвели к начальнику дома порядка. Местная полиция, просто название немного странное.

Полный пожилой мужчина часа два выспрашивал меня, кто я такой, что я делаю в Ливионии, когда перешел границу, где, зачем, по какой причине не прошел пограничный контроль, и всё в таком духе. Как мне кажется, мне он не слишком поверил, но бумажку, позволяющую дальше путешествовать по их стране беспрепятственно, выдал. Хотя и выглядел при этом так, словно хотел мне всем своим видом сказать, что они будут за мною следить, и лучше бы я им не врал, иначе мне же хуже.

В Ливионии не было обширных лесов, и вырубать их запрещалось. Именно поэтому изделия из дерева тут ценились очень высоко. Печи тут топили углем. На территории королевства находилось несколько больших угольных месторождений. Люди тут занимались земледелием и скотоводством. Часто можно было встретить большие стада крупного рогатого скота или обширные, засеянные пшеницей поля. Кроме этого, в Ливионии разводили скаковых лошадей.

С передвижением проблем особо не было. Всегда можно было договориться с кем-нибудь, кто ехал либо в ближайшую деревню к родственникам, либо в город по каким-нибудь своим делам.

Леса в Ливионии все были молодыми, и это наводило на мысль, что совсем недавно здесь что-то случилось.

– Ничего не случилось, – сказал Арагур, отвлекая меня от мыслей. – Белые маги не всегда были во главе Ливионии. Лет тридцать назад они начали набирать вес, оттесняя от власти местную аристократию. Тогда же начали высаживать деревья. Всё-таки белые маги черпают силы из природы, а леса всегда были концентратором природной энергии. В то время старались сажать на незанятых территориях, сейчас маги все сильнее теснят сельское хозяйство. Да и старые леса стараются заменять на молодые.

– Зачем? – спросил.

– Местные белые маги считают, что он приносит вред.

– И какой вред может принести старый лес? – заинтересовался я, потягиваясь и вставая. Нужно было решать: идти дальше или попробовать еще пару раз.

– Они считают, что в старых деревьях скапливается со временем слишком много тьмы. На самом деле это не так. Просто концентрация силы увеличивается и магам сложнее ее усваивать. Именно поэтому старые леса были названы вредоносными, подлежащими к вырубке. Для людей придумали сказку о том, что старые деревья отравляют воздух вредными парами. Якобы именно из-за этой отравы люди становятся злыми, агрессивными и начинают почитать Лодара.