Дворецкий в смущении поднялся на ноги, но Эдуард движением руки отослал его прочь.

– Сейчас утро, вечер или следующее утро? – вялым тоном пробормотал он.

– Утро Страстной пятницы, братец, – сообщил герцог Глостер. – И мы с тобой расстались всего несколько часов назад. Значит, ты все-таки заснул? Надеюсь, ты сумел немного отдохнуть и восстановить собственные силы, потому что у меня есть новости для тебя.

– Я вот-вот умру от голода, и не сомневаюсь в этом, – заявил Эдуард, зевнув. – Рассказывают, что в этом дворце есть кухня. Распорядитесь, чтобы мне прислали оттуда что-нибудь съедобное, пока я еще не превратился в тень.

Он улыбнулся братьям, а потом встал и протянулся, словно мастиф, заодно стащив с себя одно из оплечий, с которым не совладал ночью.

– Вот эта штуковина портила мне весь сон. Мне снилось, что меня ударили в плечо копьем.

Ричард покачал головой:

– Нельзя говорить подобные вещи, брат. Тем более сегодня, в тот день, когда Христос принял свою рану от копья… Значит, мне придется подождать, пока ты оденешься и поешь?

Эдуард вздохнул:

– Нет… Ладно, рассказывай. Неужели король Генрих умер сегодня ночью?

Глостер вопросительно поднял бровь, и король усмехнулся:

– Что еще могло заставить тебя ворваться ко мне в подобной спешке? – Он по очереди посмотрел на братьев. – Ну, так что?

– Армию Уорика видели, Эдуард, на пути на юг. Они придут в Лондон к концу завтрашнего дня, – сказал Ричард.

Старший из братьев на мгновение опустил взгляд и задумался.

– Похоже, он не очень торопится. А не затем ли он задержался, чтобы взять стенобитные орудия? Наверное, так. Мой старый друг, как вы, кажется, помните, любит длинные пушки. Он всегда больше доверял им, чем людям, находящимся у него под началом. Значит, он рассчитывает, что я спрячусь за стенами этого прекрасного города…

Он вновь посмотрел на своих братьев чистыми глазами и с широкой улыбкой.

Ричард усмехнулся, увидев перед собой мужчину, которым за полгода сделался его старший брат из прежнего бледного пудинга.

– И ты не станешь прятаться за ними, – предположил самый младший из Йорков.

– Нет, брат мой. Не стану. Я выйду навстречу им. И ты будешь командовать моим правым крылом, моим авангардом. Я возьму на себя центр, а ты, Джордж… – монарх посмотрел на брата в упор. – Если хочешь, прими на себя командование моим левым крылом. Это честь, Джордж. Ты готов к ней?

– Сколько там у тебя, говоришь, десять тысяч? – слабым голосом проговорил Джордж Кларенс, и Эдуард заметил бисеринки пота, проступившие на его лбу. Он был готов пожалеть этого парня, однако терпение в отношении этого малодушного человека еще не вернулось к нему. Эдуард переживал его измену тяжелее, больнее, острее и глубже, чем измену Уорика.

– Не беспокойся, Джордж, перед уходом я еще успею наскрести в Лондоне горстку бравых парней! – пообещал король младшему брату. – А потом я должен еще раз короноваться в соборе Святого Павла, дабы это увидел весь народ. Так что ты получишь отличных ребят под свою руку.

Герцог Кларенс судорожно сглотнул и поднес ко лбу дрожащую руку, чтобы перекреститься. Он видел, что оба брата находятся в каком-то буйном безумии, и уже не сомневался в том, что оно погубит их всех.

– Эдуард, я же сказал тебе: у Уорика в два или три раза больше людей, чем у тебя. И точное число их известно только самому Уорику и его казначею. Неужели… – В голову Кларенса пришла страшная мысль, и голос его сделался напряженным. – Неужели ты не веришь мне… тем сведениям, которыми я располагаю? Я попросил прощения за то, что нарушил данное мной слово. И, как уже обещал, со временем искуплю свою вину. И я начал это делать, присоединившись к вам у Ковентри. Я привел с собой три тысячи человек, набранных в моих городах и деревнях, снаряженных на мои деньги. Или ты будешь отрицать и это?

Король взирал на герцога Кларенса с каменным выражением на лице, и тот не вынес его оценивающего холодного взгляда.

– Если ты не можешь верить мне лично, поверь хотя бы моим словам! Я не преувеличиваю! Крестом Господним клянусь тебе в том, что у Уорика именно столько людей, сколько я тебе сказал. Целая тьма, Эдуард, тьма, говорю тебе, хорошо вооруженных и закаленных людей! У него…

– Брат, я верю тебе, – прервал его монарх. – Я и мысли не допускал, что ты можешь солгать в таком деле… Тем более что ложь вскроется в тот самый момент, когда наши враги выйдут против нас на поле. Нет, я признаю, что числом армия Уорика и его союзников превышает нашу.

Король коротко глянул на Ричарда, и тот согласно кивнул. Глаза Кларенса заметались от одного брата к другому – он явно недоумевал и не сомневался в том, что отсутствовал при каком-то важном разговоре.

– Как это? – вырвалось у него.

Эдуард пожал плечами:

– Я не отрицаю этих цифр, Джордж. Однако я решил атаковать Уорика. Я попытаюсь вцепиться ему в глотку… и выиграю или же проиграю.

– Ты хочешь выйти против такого множества?! – выпалил Кларенс. – Ты не можешь победить!

– Посмотрим, брат, – помрачнев, сказал начинавший раздражаться король. – Так или иначе, я выведу наших людей против него. Я встану на пути Уорика.

Поведя плечами, он кликнул слуг, приказав им, чтобы его вымыли и накормили, и хлопнул в ладоши, чтобы те поспешали. После этого снова повернулся к по-прежнему стоявшим братьям, к все еще пребывавшему в шоке Джорджу и к Ричарду, испытывавшему некое мрачное удовлетворение, размышлениями над причиной которого Эдуард не стал себя утруждать.

– Левое крыло я отдам лорду Гастингсу, Джордж. Будет лучше, если ты окажешься рядом со мной в центре. Тебя это устраивает? – спросил монарх, и герцог Кларенс послушно, как мальчишка, кивнул.

Все трое прекрасно понимали, что существовал и другой вариант: Кларенс мог остаться в Лондоне. Однако Эдуард не предложил этого, а Джордж не смел попросить. Наконец, король улыбнулся. Хорошее настроение возвращалось к нему.

– Наверное, я еще посплю – может быть, даже до конца дня, – решил он. – Завтра в полдень встретимся на ступенях собора Святого Павла, будете присутствовать при моей коронации. Приведите с собой… епископа Кемпа – не этого Невилла, который короновал меня в тот раз. Ничего хорошего из его коронации не вышло. Нет, на сей раз я прибегну к другим предзнаменованиям. Так что приведите доброго епископа Кемпа и возьмите в Тауэре простую корону, золотой обруч без всяких украшений. Приготовьте к выступлению мое войско, созовите добрых мужей, предпочитающих лично подраться за свою свободу, не дожидаясь, когда это сделают за них другие.

Договорив, Эдуард подошел к окну и попытался рассмотреть город сквозь мелкие стеклышки в свинцовом переплете. Пока он разговаривал с братьями, стало светлее. Суставы его все еще ныли с недосыпа, однако он улыбнулся, увидев, что слуги принесли большую медную ванну, поставили ее перед огнем на каменной решетке и начали наполнять. Быть может, стоит подремать часок-другой в горячей воде, прежде чем вновь вступить в борьбу за свое королевство, рискуя в ней и собственной жизнью, и жизнями своих любимых.