АКТИВНОСТЬ МОЗГА И СОЗНАНИЕ

Мы не знаем, как мозг решает эти временны́е задачи, и мы совсем не понимаем, как формируется сознание. Однако в идентификации некоторых корреляций между активностью нейронов и сознанием наметился прогресс288. Типичные эксперименты проводят с помощью электроэнцефалографа, который регистрирует слабые электрические сигналы, посылаемые корой головного мозга. Одна из стратегий поиска корреляций между активностью нейронов и сознанием заключается в сравнении электрической активности, возникающей под действием осознанно воспринимаемого стимула, с электрической активностью, возникающей под действием сублиминального (подпорогового) сигнала, который воспринимается мозгом, но не передается сознанию.

Исследователи могут установить порог осознанного восприятия путем создания в одном из квадрантов экрана вспыхивающего изображения, такого как наклонная линия, длительностью менее 100 мс. В одном исследовании участников эксперимента просили указать, в какой части экрана, как им кажется, возникало изображение, и спрашивали, видели ли они линию на самом деле — т. е. было ли это осознанное восприятие или только догадка. Если люди не видели линию, а лишь догадывались о ее появлении, они должны были давать правильный ответ лишь в 25 % случаев. Однако интересно, что участники эксперимента давали правильный ответ гораздо чаще, а это означает, что мозг неосознанно замечал сигнал, но не передавал эту информацию разуму.

Вопрос звучит так: чем отличаются процессы в мозге в ситуации, когда люди отвечали правильно и видели сигнал (правильно/осознанно), и в ситуации, когда люди отвечали правильно, но сообщали, что сигнала не видели (правильно/неосознанно)?

В первые 250 мс после сигнала электрическая активность мозга в случаях правильно/осознанно и правильно/неосознанно была одинаковой: никакой ощутимой разницы в деятельности мозга при осознанном и неосознанном восприятии зафиксировано не было. Однако примерно через 300 мс после сигнала при осознанном восприятии сигнала наблюдалось отчетливое усиление активности нейронов коры289.

Эти и многие другие исследования позволяют предположить, что механизмы работы нейронов, обеспечивающие осознанное восприятие стимулов, включаются намного позже, чем мозг фиксирует сигнал. Французский нейробиолог Станислас Деан объясняет: «Мало того, что мы осознанно воспринимаем лишь очень малую долю бомбардирующих нас сенсорных сигналов, но когда мы это делаем, это происходит с задержкой не менее трети секунды… Информация, которую мы считаем осознанным «настоящим», является устаревшей как минимум на треть секунды. Длительность этого лаг-периода может даже превышать полсекунды, если сигнал настолько слаб, что для преодоления порога осознанного восприятия требуется медленное накопление доказательств»290.

Вывод таков, что сознание не только с задержкой дает отчет о событиях, происходящих во внешнем мире, но задержка эта может иметь разную длительность. Если вы услышите крик «Огонь!», вероятно, его смысл дойдет до сознания достаточно быстро, поскольку бессознательный мозг быстро найдет соответствующий комментарий и отошлет его сознанию. Но если вы слышите выражение «крыша поехала» или «крыша дома», бессознательный мозг, по-видимому, дожидается недвусмысленной интерпретации слова «крыша» и лишь потом отправляет информацию сознанию.

Мозг разрезает, прерывает и достраивает реальность, прежде чем отправить разуму соответствующий отчет о происходящих вокруг нас событиях. Но если мы перестанем об этом думать, нам по-прежнему будет казаться, что наш сознательный опыт отражает непрерывно развивающуюся реальность.

ВРЕМЯ И СВОБОДА ВОЛИ

Про понятие свободы воли, как и про понятие времени, можно сказать словами Святого Августина: «Я знаю, что это такое. Но если я попытаюсь объяснить тому, кто спрашивает, я не смогу этого сделать».

Если в лесу падает дерево, но рядом нет никого, кто мог бы это услышать, возникает ли звук от падения? Проблема заключается в неопределенности смысла слова «звук»: если мы определим звук как колебание молекул воздуха, падающее дерево производит звук, но если для нас звук — это осознанное восприятие человеком колебания молекул воздуха, то в данном контексте ответ на вопрос будет отрицательным.

Так вот проблема существования свободы воли тоже связана с неопределенностью определения свободы воли291. Оксфордский словарь английского языка дает такое определение: «Способность индивидуума делать свободный выбор, не предопределенный божественным промыслом, физическими законами причинности, судьбой и т. д.»292 Возможно, именно такое определение свободы воли даст большинство людей, но с научной точки зрения это негодное определение, поскольку если под «физическими законами причинности» понимаются законы физики, остается предположить, что свобода воли — продукт какой-то не поддающейся описанию субстанции или некое подобие души. Нейробиолог Рид Монтегю именно это и подметил: «Идея свободы воли — близкий родственник идеи души: эта концепция предполагает, что ваша личность, ваши мысли и чувства происходят из некоей сущности, отличающейся от физических сущностей, составляющих ваше тело»293. Но если придерживаться этого определения, мы сможем разрешить парадокс: нет, свободы воли не существует, поскольку концепция души — порождение человеческого разума, а не его источник.

Менее строгие определения свободы воли звучат примерно так: способность выбирать между разными способами действия или способность действовать без посторонних советов или принуждения. Но это безнадежно расплывчатые определения: они не дают понять, является ли выбор осознанным, и на их основании можно заключить, что компьютер, обыгрывающий меня в шахматы, проявляет свободу воли.