— Твоя смекалка и выдержка, — пояснил дракон, всем видом показывая, что наши сантименты ему скучны и непонятны. — Ты очень…

«… умный. Прекрасно учишься и умеешь сохранять хладнокровие в самых опасных ситуациях, там, где сломаются любые силачи» — Я развернулась и лизнула Фауста в нос. Кориандр согласно кивнул, привлекая нас с сыном к себе.

— Слава небесам, все обошлось. Осталось только понять, как вернуть Софи прежний вид.

— Дома! — приказал Каин. А кто-то не хочет, чтобы я предстала в чем мать родила перед толпой верных волков… Одежду мою мы ведь не захватили. Лекарь наморщил нос.

— Кстати, Фауст, ты ведь понимаешь, что теперь тебе нет нужды ничего доказывать своей любимой? Сыну императрицы открыты все пути.

Секундная тишина, и над Пустотами взвился радостный мальчишеский вопль. Ах, молодость. У меня за эти пару часов начали лапы ломить и хвост отваливаться, а этому хоть бы что. Просидел без движения несколько дней в яме — и уже готов плясать на хребте родного дяди!

Возвращение блудного отрока не вызвало столько эмоций, сколько мой новый облик. Затискав меня до состояния нестояния, супруги наконец позволили оценить себя со стороны. Поначалу я растерялась — в серебряном зеркале в пол отражалось загадочное и красивое существо. Узкая хитрая мордочка, на которой сверкали огнем бледно-голубые глаза. Гибкое тело от треугольных ушей и до кончика двухметрового хвоста покрытое очень густым, блестящим цветными искрами мехом. Чешуйки на задних лапах — полная копия Каиновых.

Одним словом — я была зверем с барельефов Предтеч. Только без крыльев.

— Чего вы от меня хотите? Впервые вижу такую форму, — огрызался Вэнь Ла, когда его зажали в угол. — Могу предположить, что у этих земных девиц трансформация связана с истинным союзом. У той стервы он был один — Шиасад. А у этой…

— У Сони, — сухо поправил Харрук. — Еще одно оскорбление — и я тебя!..

— Да-да, мешок мыщц, помню. Ударишь. Вы все такие предсказуемые, аж тошнит. Никакого уважения, верно, моя императрица? — Меня с вызовом потрепали по холке. Супругам, конечно же, этот жест был, как кость в горле, зато я спокойно подставила шею для новой ласки.

В звериной ипостаси цилинь мне почему-то нравился. Особенно его запах. Сильного и здорового самца.

— У вашей жены этих истинных несколько. Не знаю, как так вышло, но… вышло. Такая вот версия. А теперь, если позволите, я должен посетить своего подопечного — у него начала шелушиться скорлупа. Вы, драконы, допустили большую ошибку, начав спариваться с простыми оборотницами. Сразу вылезла куча проблем!

Последующие дни были по хорошему странными. Меня прятали от глав кланов и всячески пытались вернуть в прежнее состояние. Сначала я следовала всем указаниям, но быстро устала и переключилась на более интересные вещи.

Мир был таким цветным, пахучим.

Я с удовольствием спала на коленях Каина, пока тот разгребал бумаги. Играла с детьми — они были в восторге от возможности засыпать на моем хвосте. Барахталась в шутливой драке с косматым тигром. Исследовала крыши и подвалы, открывая для себя все новые преимущества звериного тела.

С недавнего времени в привычку вошло отыскивать ворчливого цилиня (обычно его локацией была кухня) и сбивать его с ног. Сперва он ругался, кидал в меня первые попавшиеся под руки вещи — а затем вдруг стал смеяться.

— Ты упорная, да? А ведь даже говорить не научилась, тоже мне правительница оборотней! — По моему лбу задорно постучали. — Хотя я забыл какого это — счастье от первой трансформации. Легкость и эйфория. Свобода. В юности все было иначе… Я говорил, что живу уже очень давно на этом свете?

Я шумно выдохнула и положила голову ему на колени, заглядывая в аметистовые глаза. Нет, ну хороший же запах. Свой. Домашний.

Вэнь Ла понял это по-своему.

— Что, любопытно? Хочешь услышать ворчание избранного старца? Ну что ж, пожалуй, я могу рассказать парочку историй из далекого прошлого. Раз уж нам некуда спешить. Пошли.

Он рассказал о том, как жил во дворце при прапрадеде Аттиса и Каина. Раньше драконов было гораздо больше, что позволяло им без проблем держать огромные территории и заводить себе пару из равных. Драконицы в ту пору умели летать. Они силой мысли вызволяли из темницы плоти роскошные радужные крылья и парили в небесах, доказывая правдивость легенд. Вэнь Ла родился во дворце, среди ближайших слуг Даветрионов.

От него, как и от сотен других цилиней, ждали помощи и поддержки. Умение исцелять тех, кого цилинь любил — а любовь могла быть и платонической, и родственной, и рожденной из уважения — защищала драконов от всех напастей. Вместе с фениксами они построили великую империю. Но вместе с последним подчиненным кланом что-то изменилось.

— Они верили в свою неуязвимость. В избранность. И каждого, кто начинал в этом сомневаться, попросту убивали, — Фиолетовые волосы упали на высокомерное лицо Вэнь Ла. Его рука машинально гладила меня, пробегаясь по хребту. — Я ушел раньше, чем меня обвинили в измене. И знаешь — за пределами дворца оказался огромный мир, в котором были те, кому действительно нужна была моя помощь и знания. Я поднимался на вершины монументальных гор и посещал поселения инемонов… Ты знала, что их самки не умеют дышать под водой? Для них специально строят резервации в воздушных куполах.

Так вот куда Салтан хочет затянуть мою Зиру. Это многое проясняло…

И когда меня настиг сон, перед глазами продолжали мелькать прекрасные видения. Алый закат на горном пике, ленивые оборотни-панды, предпочитающие женщинам вкусно поесть и запрятанные в глубинах джунглей обломки космического звездолета.

***

— Фениксы в восторге от этой ситуации, но они отнюдь не все твои подданные.

— Знаю.

— Недавно на улице меня спросили, почему новая императрица не выходит к своему народу. Аттису, конечно, наплевать — он прохлаждается в обнимку со своей молоденькой наложницей — но хотя бы ты понимаешь, что мы влипли? Только ты можешь с ней говорить, — Харрук оперся о крышку стола, за которым сидел сосредоточенный Каин. Я дремала на лежанке неподалеку, слушая их спор вместе с Луисом, расчесывающим мою шерсть.

— И что я могу сделать? — процедил сквозь зубы Каин.

— Мы не сможем провернуть Сонин план без нее же! Время сделки близиться, а о Тиамат что-то не слышно.

— Тебя только это волнует?

— В первую очередь! А тебя?

— Я могу сказать, только вы, кучка блохастых нытиков, вряд ли поймете, — холод его слов мог осесть на языке сосульками. — Она меняется, волк. Характер, поток мыслей. Все!

— Я не…

— Конечно, ты не видишь! Мышка прекрасно нас узнает, но с каждым днем животная часть ее разума по капле вытесняет женскую! — Стол не просто перевернулся, отлетел и, врезавшись, застрял уголком в стене. — Никаких сомнений. Ни капли страха — только безмятежная гладь сиюсекундного желания!