Однако как все это могло выглядеть в лабораторных условиях?

Чтобы узнать, Барон-Коэн посетил три лондонских тюрьмы и сопоставил 19 их обитателей-психопатов и 18 контрольных участников не-психопатов. Каждому из них он показал 40 фотографий глаз и попросил, как в приведенном выше тесте, определить эмоцию в каждой.

Кто победил? Старлинги одолели Лектеров? Или психопаты все-таки не уступили?

Результаты оказались недвусмысленны. В точности, как он и предполагал, Барон-Коэн вообще не нашел различий между психопатами и не-психопатами. Это была ничья. Плюс подсказка на основе данных фМРТ, что, хотя психопаты, возможно, и неспособны испытывать сочувствие, но по крайней мере само это понятие в глубоко законсервированном виде все же существует в их мозгу.

«Я могу читать ваш мозг, как карту метро, – сказал мне Кит Барретт в Нью-Йорке, стоя на мраморном полу в своем гостиничном номере, выходящем на Пятую авеню. – Тасовать его, как колоду карт. Крупье от психологии, вот кто я. Я сдаю карты. Кручу колесо. Раздаю фишки. А потом сажусь и наблюдаю, что происходит. Почему я должен беспокоиться? Или сожалеть? Или стыдиться? В самом деле, почему я вообще должен что-то чувствовать? Никому не обыграть мое казино. Даже в далекой перспективе… Вы удивитесь, насколько люди похожи на игровые автоматы. Всегда знаешь, когда придержать, когда подтолкнуть, раз – и жетоны сливаются тебе в руки. Эмоции… это для баб».

Рассматривая обстоятельства, при которых имеет место интенсивное убеждение (залы суда, залы заседаний, допросные и спальни – и это далеко не весь перечень), пожалуй, нетрудно вообразить, что уникальная способность психопата оценивать, но не испытывать эмоции – лететь только на одном двигателе – может давать неплохое преимущество.

Такая кристально ясная нейробиология, как у них, в состоянии весьма буквально охладить накал момента. И позволить им в напряженной ситуации, когда «пользу» приносит холодная, словно вкус мяты, логика, ухватить детали, которые мы с вами упускаем. Ну и, конечно, – рискуя, – измыслить такую линию поведения, которая не позволила бы нам «передумать».

«Я – самый хладнокровный мерзавец, которого вы когда-либо встречали», – заявил Тед Банди, который за четыре года убил, обезглавил и изнасиловал – именно в таком порядке – 35 женщин[54].

И он прав.

Но порой такая холодность бывает действительно полезной: когда не отбирает жизнь, как в случае с Банди, а может спасти ее.

Загадка премии по акциям долго сбивала с толку финансовых экспертов. Это – склонность очень многих инвесторов вкладывать капитал в облигации, а не в обыкновенные акции, особенно в периоды спада на фондовой бирже, несмотря на то что именно акции долгое время показывали намного более высокую ставку доходности. Такого рода загадки, известные как недальновидная рискофобия, послужили поводом для возникновения новой, довольно своевременной области исследований: нейроэкономики.

Нейроэкономика сосредоточивается на психических процессах, руководящих принятием финансового решения, и первое же открытие состояло в том, что эмоция «робеет». Эмоция, вроде бы нацеленная на рискофобию, даже когда экономическая выгода перевешивает потери, подстрекает наш мозг действовать с предельной осмотрительностью.

Такое предположение получило прелестное эмпирическое доказательство в результате исследования, проведенного в 2005 г. объединенной командой из Стэнфордского университета, Университета Карнеги-Меллон и Университета Айовы. Исследование заключалось в азартной игре, состоящей из 20 раундов. В начале игры участникам выдавали по 20 долларов и перед каждым следующим раундом спрашивали, готовы ли они рискнуть 1 долларом, подкинув монетку на «орел-решку». Проигравший теряет всего 1 доллар, зато выигрыш составит целых 2,5 доллара.

«Логика подсказывает, – говорит Баба Шив, адъюнкт-профессор маркетинга в Стэнфордском университете, – что правильнее всего было бы вложиться в каждый раунд».

Но логика, как мы знаем, торжествует не всегда.

В начале исследования участников разделили на две группы: с поражениями в эмоциональных зонах мозга (мозжечковой миндалине, орбитофронтальной коре и правой островковой области, или соматосенсорной коре) и с поражениями в других участках (правом или левом дорсолатеральном участке префронтальной коры). Если, как предполагает нейроэкономическая теория, за рискофобию действительно отвечает эмоция, то, согласно динамике игры, участники с эмоциональной патологией (то есть первая группа) должны выиграть у участников без этой патологии, у «нормальных» (то есть у второй группы).

А вот как получилось на самом деле.

По ходу игры «нормальные» участники начинают уменьшать ставки, предпочитая сохранить уже имеющийся выигрыш. Участники же с патологией, напротив, рискуют все больше, к концу игры оказываясь с куда большей прибылью, чем соперники.

«Это, наверное, первое исследование, – говорит Джордж Лоуэнштейн, профессор экономики из Карнеги-Меллон, – в котором документально подтверждается ситуация, когда люди с патологией головного мозга принимают лучшие финансовые решения, чем нормальные». Антуан Бешара, профессор неврологии из Университета Айовы, высказывает еще более поразительное утверждение.

Исследование должно определять обстоятельства, при которых эмоции могут быть благотворными или деструктивными и руководить человеческим поведением… Самых успешных биржевых маклеров можно было бы с полным правом назвать «функциональными психопатами» – людьми, которые, с одной стороны, еще более искусны в сдерживании эмоций, а с другой стороны, просто не испытывают их с той же интенсивностью, как другие.

С этим согласен и Баба Шив. «Многие высокопоставленные должностные лица, – говорит он с обескураживающим спокойствием, – и многие ведущие юристы тоже обладают этим качеством».

Комментарии Шива и Бешара имеют смысл. Наш холодный, как льды в Арктике, гений, чья невозмутимая, безжалостная нервная система позволяет ему отделить чувство от мысли с той же непринужденностью, с какой он развязывает шнурок, в решающий момент способен обречь нас на смерть. Иногда буквально.

Рис. 7.3

У Билла Гейтса (не то чтоб мы решили и ему навесить ярлык психопата, но в бизнесе он, безусловно, относится к тем, чей канал сочувствия явно приглушен) недавно взяли интервью на телевидении.

«Вы – это миллиарднодолларовая многонациональная корпорация, – начала ведущая. – Зачем вам сокрушать мелкие компании – каких-нибудь двух друзей, начинающих свое дело на коленке в гараже? Почему именно вы должны все время выигрывать 10:0?»