Открыв дверь своим ключом, я зашла в квартиру, где на кухне мирно завтракало «мое семейство». Увидев меня, дети сорвались с мест и радостно визжа, облепили меня с двух сторон. Стефания с Джудит тоже открыли объятия.

В этот момент луч солнца решил своровать со стола круассан, я заметила его проделку, но вида не подала. Пусть себе полакомится там в поднебесье.

Ну вот и дома!

Стефания внимательно присмотревшись ко мне, осуждающе покачала головой:

– Ну что это?! Кожа да кости! А ну садись живо, у нас прекрасный шницель с картошкой.

– С удовольствием, но я не одна. Эрик ждет на улице. Можно ему подняться?

Я бросила вопросительный взгляд на друга, тот мгновенно изменился в лице.

– Он что, теперь везде за тобой таскается? – процедил сквозь зубы Джу.

– Таскается отребье, – оборвала его Стефания, и, обращаясь ко мне, сказала: – Зови срочно своего парня.

Джудит промолчал, недовольно поджав губы.

Не заставляя себя долго упрашивать, я, счастливая, помчалась обратно, перепрыгивая через ступеньку. Пусть себе дуется, все равно наш план сработает сегодня!

За столом все старались быть вежливыми (несмотря на скабрезные шутки Джудит), заводили разговоры о всякой чепухе, лишь бы разрядить обстановку. Но как бы я ни заставляла держать себя в руках, дискомфорт нарастал с каждым мгновением. Мерзавец делал все для того, чтобы у меня потели подмышки от напряжения! Закатывание глаз, ерничанье, гримасы – такой игры на публику не помнил свет! Неловкость положения мало-помалу свела мое хорошее настроение на нет.

«Что я здесь делаю? Кого пытаюсь обмануть? Моя жизнь изменилась бесповоротно, глупо цепляться за прошлое…»

Я впилась в Джудит тяжелым взглядом.

«Не ты ли талдычил мне постоянно, что привязанность – ненужный придаток в отношениях?! Какого теперь спохватился?! Будь благодарен, что я вообще о тебе помню!»

– Зачем ты устраиваешь весь этот цирк?! – не выдержала в конце концов.

– Не нравится, можешь уйти, здесь никого не держат, – отрезал он в ответ, чем привел всех в глубокое замешательство.

– Это и мой дом. Забыл?

Оторопев от хамского выпада, я еле сдержала слезы.

– Твоим он был до того, как ты закрыла дверь с той стороны, – ожесточился Джу.

Колкий взгляд, презрительная усмешка… Мне почудилось, будто Роб вселился в его тело и уставился на меня с враждебным остервенением.

– Вот оно что! Лишь только в твоей жизни появляется счастье, тут же друг готов раздавить тебя, как яичную скорлупу! Прав был мудрец: «Истинная дружба не знает зависти, а настоящая любовь – кокетства». Ни в том, ни в другом, судя по всему, ты не преуспел.

Наша дружба рушилась прямо на глазах столь стремительно, что мне показалось – нет смысла и дальше за нее бороться. Но уже в полной готовности встать и уйти навсегда, я вдруг поймала взгляд Джу, в котором, сквозь хамство и злость, сквозила еле уловимая мольба: «Останься!» Никто, кроме меня, не сумел бы разглядеть эту тоску и растерянность, да и сама я скорее ощущала ее третьим глазом. И все же это были именно они – тоска и растерянность. Привязанность ко мне сделала Джу уязвимым!

Не обращая внимания на посторонних, он пожирал меня глазами, пытаясь прожечь в моем сердце дыру, где бы его имя вечно отзывалось эхом. В восторженном испуге я почувствовала, как снова начинаю окрашиваться в совершенно иной цвет, становлюсь под знамена рати, чей проигрыш заведомо предрешен, но ничего не могла с собой поделать. Джудит был магнитом, к которому меня неизменно притягивало, а я – бумерангом, выпущенным из его рук. Как ни брось, он все равно возвратится в те же ладони.

– Всегда найдутся люди, которые будут любить вас, и люди, которые захотят сделать вам больно. Часто это одни и те же люди… Да, не лучшая команда для пикника, – послышался спокойный голос Эрика.

Все это время он сидел, молча наблюдая за нашей стычкой. Под его внимательным взглядом я смущенно отвела глаза.

– Чего? Какой еще пикник? – настороженно спросил Джу.

– Обыкновенный пикник втроем. Мы, в общем-то, приехали за тобой. Собирайся.

Эрик даже не моргнул под пронзительным взглядом.

– Пардон, но это не ко мне, – осклабился Джудит. – Сегодня у меня куча дел, так что на пикник вдвоем, ребята.

– Нет у тебя сегодня никаких дел, – пошла я снова в атаку, но уже намного мягче, боясь спугнуть надежду. – А если и есть, их можно отменить. В конце концов, почему я должна тебя упрашивать?!

– Вот и не упрашивай. – Лицо друга снова окаменело.

– Знаешь что, а ну живо собрался, иначе отлучу от стола! – строго сказала Стефания, подмигнув мне хитро.

Минута напряженного молчания.

– Хорошо, подчиняюсь шантажу! – рассмеялся Джудит, и его смех оказался неожиданно веселым и открытым.

ГЛАВА 3

– Он теперь целый день будет издеваться?

Эрик кинул на меня раздраженный взгляд.

– Похоже, что да, – ответила я, пытаясь держать себя в руках.

Уже более полчаса уступивший нашим уговорам гаденыш скрывался за дверью своей комнаты…

– Жду вас в машине. Поторопи его, иначе мое терпение скоро лопнет.

Встав с дивана, Эрик вытащил из кармана сигареты. В этот момент, словно по сигналу, дверь комнаты

Джудит открылась, и он предстал пред нами во всей своей умопомрачительной красе.

Легкая вязаная шапка, небрежно нахлобученная на черные как смоль волосы, бежевый широкий реглан из тонкой шерсти с глубоким вырезом, грубые потертые джинсы спущенные на бедра. Небрежный, расслабленный, вальяжный – словно только что встал с кровати, он улыбнулся нам своей фирменной улыбкой.

Увидев во взгляде Эрика искру приятного удивления, я подумала:

«Аллилуйя! Ты снова вернулся ко мне!»

От удовольствия у меня даже засосало под ложечкой.

– Ладно, поехали кататься! – Джудит жестом пригласил нас выйти.

На радиоволне звучали старые латиноамериканские мелодии. Бумер, петляя между другими автомобилями, несся навстречу приключениям. Я улыбалась – счастливая, легкая, свободная. Еще бы! Два самых близких мне человека сидели рядом, как когда-то раньше.

Мне вспомнились голубые воды Средиземноморья, петляющая дорога и трое счастливчиков, потерявшихся в чувствах на утопающем в зелени острове, что многие века служит пристанищем для романтиков.

Я тайком бросила взгляд в зеркало дальнего вида. Друг, откинув голову на подголовник, задумчиво смотрел в окно. Наверное, если бы мне удалось заглянуть в его глаза, я бы обнаружила там печаль – но печаль без горечи, без боли, лишь с обреченной легкостью бытия.