Для рядовых солдат и офицеров режим оккупации и тем самым длительное пребывание в Германии были абсолютно нежелательны. Пулеметчик Бейтс, шофер Смит, рядовой Логан и десятки других солдат, с которыми я разговаривал, мечтали лишь о том, чтобы поскорее надеть штатский костюм и вернуться домой. С другой стороны, полковник Хэмфри открыто заявлял о своей готовности остаться в Германии лет на двадцать – двадцать пять.

«В Германии, – утверждал Хэмфри, – нам, оккупантам, будет намного лучше, чем на родине, которая разорена войной».

Вся политика генерала Робертсона была направлена на то, чтобы обосноваться в Германии надолго. Сам сэр Брайан Робертсон «оккупировал» особняк близ Кельна, большой дом в Берлине и загородную виллу вблизи Бад-Эйнхаузена. Так же прочно он устроил и своих старших офицеров.

Каждый призыв сократить период оккупации и заключить мирный договор с Германией Робертсон рассматривал как недопустимую крамолу. На Московской, Лондонской и Парижской сессиях Совета министров иностранных дел, на всех заседаниях Контрольного совета Робертсон был ярым противником объединения Германии и прекращения оккупации страны.

Для рядовых английских солдат в Германии ее военные концерны являлись «врагом № 1». Солдаты, мечтавшие только о мире, были заинтересованы в том, чтобы стоглавая гидра германской агрессии была уничтожена раз и навсегда. Для полковника Хэмфри и многих других «Стальной трест», «И. Г. Фарбениндустри», концерны Круппа и Маннесмана являлись обычными промышленными фирмами, с которыми они поддерживали те или иные деловые связи. Им было куда выгоднее скупать акции этих фирм, нежели уничтожить их или передать в руки немецкого народа. Генерал Робертсон и здесь поступил не как солдат, а как делец.

Каучуковые заводы компании «И. Г. Фарбен» в английской зоне оккупации стали составной частью компании «Дэнлап раббер» – интересы этих двух концернов окончательно переплелись. Аналогичные события происходили в стальной, угольной и других отраслях военной промышленности Западной Германии, ибо «мудрый» английский губернатор придерживался лозунга: «Живи и жить давай другим».

Рядовые солдаты британской армии были кровно заинтересованы в том, чтобы все нацисты – генералы, промышленники и крупные чиновники – подверглись справедливой каре. По их мнению, каждый крупный фашист должен качаться на виселице, ибо, если он избегнет веревки, десятки других людей не побоятся «начать там, где кончил Гитлер». Для полковника Хэмфри и других нацистские генералы были коллегами по ремеслу. Немецкие промышленники являлись для них выгодными партнерами, правда, потерпевшими поражение, но все же достаточно жизнеспособными, чтобы совместно с ними создавать новый послевоенный порядок, который был бы выгоден для обеих сторон.

Святая ненависть к фашизму, воодушевлявшая наш народ в годы войны, была чужда высокопоставленным английским чиновникам, крупным промышленникам, видным генералам. Она оказалась также чуждой сэру Брайану Робертсону. Сэр Брайан Робертсон и возглавлявшаяся им военная администрация занимались не тем, чтобы уничтожить фашизм, а тем, чтобы оправдать бывших видных нацистов.

Пулеметчик Бейтс мечтал превратить Германию в демократическое миролюбивое государство. Но Бейтс был только незаметным колесиком той громадной машины, которая называется оккупационной армией. У руля этой машины находился сэр Брайан Робертсон. А сэр Брайан Робертсон заявил на заседании членов британской контрольной комиссии по Германии: «Мы находимся здесь для того, чтобы восстановить рейх».

Рядовой Бейтс и тысячи других соглашались с тем, чтобы Советский Союз, их военный союзник, который вынес на своих плечах тяжелейшее бремя и спас Европу, получал репарации. Ведь горе объединяет не только отдельных людей, но и целые народы. Тот, кто потерял свой кров на берегах Темзы, сочувствовал тому, чей дом нацисты разрушили на берегах Волги. Но пулеметчик Бейтс был всего лишь пулеметчиком, а Брайан Робертсон сосредоточил в своих руках всю полноту власти в британской зоне. И генерал Робертсон на заседании Координационного комитета в марте 1947 года категорически возражал против того, чтобы Советскому Союзу были выплачены репарации. Генерал Робертсон хотел, чтобы репарации с немцев взимали не русские, а компания «Дэнлап раббер», которая получила за время войны крупные прибыли – 15,6 миллиона фунтов стерлингов. Текущая продукция «И. Г. Фарбен» была для Робертсона «неприкосновенной», так как компания «Дэнлап раббер» и сам сэр Брайан Робертсон стали пайщиками «И. Г. Фарбен».

Для солдат надежды на мир были воплощены в Потсдамском соглашении. Тысячи солдат британской армии с надеждой и гордостью смотрели на фотоснимки в газетах, где британский премьер-министр был снят рядом с генералиссимусом Сталиным. Но эти рядовые были всего лишь простыми людьми. Выполнять Потсдамские решения в британской зоне было поручено генералу Робертсону. А для представителя «Дэнлап раббер» (чьи тайные архивы пополнились документами о картельных соглашениях с «И. Г. Фарбен») доброе согласие с гитлеровскими химическими королями было важнее мира во всем мире и дружбы с Советским Союзом.

Быть может, некоторые из моих товарищей, которые вместе со мной служили в оккупационной армии, обвинят меня в пристрастии к пулеметчику Бейтсу и шоферу Смиту. Возможно, они скажут мне, что были такие английские солдаты, которые вели себя в Германии тоже не по-джентльменски. Мой ответ на это будет очень простым: пулеметчик Бейтс, так же как и любой человек, – не ангел. На последующих страницах я расскажу о том, как многие чины военной администрации совершали поступки, которые я никак не могу назвать джентльменскими и соответствующими духу английского народа.

Ведь беда-то заключается в том, что армия, предводительствуемая хищниками, не может не подвергнуться разложению.

Как же я могу осудить рядового, который, быть может, унизился до торговли на черном рынке где-нибудь в Шарлоттенбурге, если для генерала сэра Брайана Робертсона вся Западная Германия являлась лишь гигантским черным рынком?

После капитуляции Германии 21-я армейская группа, переименованная в рейнскую британскую армию, разместилась в служебных помещениях, реквизированных виллах и казармах, которые раньше были заняты гитлеровской армией. Штаб главнокомандующего, при котором я состоял штабным офицером, расположился в Бад-Эйнхаузене, Херфорде и Бад-Зальцуфлене. Бад-Зальцуфлен, где я находился в течение первых нескольких месяцев, представляет собой восхитительный курортный городок, где по соседству с очаровательными домами XVIII–XIX столетий стоят вполне современные комфортабельные виллы и отели. Бад-Зальцуфлен славится своим великолепным парком с аккуратными клумбами, лужайками и кристально чистыми ручейками. Этот идиллический пейзаж как нельзя лучше соответствовал настроению безоблачного покоя, которое охватило британских офицеров в первые дни после капитуляции Германии.

Уже в июле 1945 года в штабе Рейнской армии было сделано поразительное открытие: значительная часть офицеров и солдат этой армии практически не нуждалась в жалованье.