Сомалийский полуостров, известный как Африканский Рог, является одним из самых красивых в мире. Сержант не зря потратил деньги, и благодаря ему все испытали чувство незабываемой свободы, плавая в водах Красного моря. Из многих островов, мимо которых они проплывали, было трудно выбрать, где остановиться, но внезапно Матич отдал приказ:

— Лево на борт! Возьмем эту полоску песка!

Младший сержант Дойков и легионер Клис засмеялись и спросили хором:

— Откуда будем нападать, капитан?

— Кто откуда хочет. Проведем здесь последние часы нашего отпуска. En Avant!

Болгарин и поляк первыми прыгнули в воду и поплыли к острову. Музыканты вскоре последовали за ними, а Матич с Любой и девушками остались на палубе, созерцая красоты Красного моря. Они подошли к острову Маскали, а рядом с ним был остров Муша, который был похож на старшего брата Маскали.

Легионеры провели еще один день в раю среди коралловых рифов у берегов Джибути. Отпуск прошел так быстро, что Клису все казалось сном. Резкий переход от пивного режима Дойкова к интенсивным занятиям спортом в боевой группе был болезненным. Когда он снова встал в строй среди своих товарищей из Третьей роты, то отдавал себе отчет, что в первый раз с тех пор как он зачислен в ряды легиона ему будет тяжело во время утреннего кросса.

С другой стороны, вернувшиеся в роту технического обслуживания эскадрона младший сержант Дойков и сержант Матич не столкнулись с такой проблемой. Занятия спортом организовывал серб или его помощник, а они часто ходили в спортзал накачать мышцы и подготовиться к следующему выходу в город. Работа Дойкова в последнее время сводилась в основном к ремонту установок и устранению убытков, причиненных легионерами эскадрона находящемуся неподалеку бару, который был известен как «Заправочная». Для этих видов деятельности он пользовался помощью своего соотечественника капрала Петкова, ветерана из Югославии.

Пламен Петков был другом недавно погибшего болгарина Георгия из Второго иностранного пехотного полка. Он все еще не мог понять, как это случилось с его другом, и с того момента, как он узнал о его смерти, не выходил из подразделения. Пламен намеревался сберечь всю свою зарплату и вернуться к своей любимой девушке в Болгарию. С Дойковым они подружились, так как регулярно поднимали тяжести в тренажерном зале, и хорошо сработались.

Капрала Петкова легионеры уважали за его боевые заслуги, о чем говорили ордена и медали на его мундире. Немногие легионеры из нынешнего поколения могут похвастаться таким количеством отличий.

Однажды он был на грани смерти, и только благодаря быстрому вмешательству медицинских вертолетов он сегодня мог не только ходить, но и бегать. Ефрейтор Петков помнил, что именно его верный напарник Георгий быстро отреагировал на ситуацию, подняв по тревоге вертолеты. Прежде чем потерять сознание, думая, что это последние минуты его жизни, Пламен обратился к Георгию со словами: «Меня подстрелили».

Проснувшись в больнице в Париже, он узнал, что выжил чудом. Несколько раз он пытался связаться с Георгием и поблагодарить его, посылал приветы через друзей и знакомых, но так и не смог увидеть его. Судьба разлучила их, и когда известие о смерти Георгия достигло Пламена, он был потрясен.

Выйдя из больницы в Париже, капрал Петков остался в Обани в Административном отделе изолированных (SAI), принадлежащем административной роте в составе Иностранного легиона (CAPLE). Он провел почти год в этой роте и прошел через множество военных комиссией, пока наконец не был вынесен приговор, что его здоровье восстанавливается и он может остаться на действительной службе в легионе. После тщательного изучения досье молодого капрала из штаба в Обани его решили отправить в Джибути в качестве жеста благодарности за мужество и преданность, проявленные во время службы во Втором иностранном пехотном полку. Так Пламен Петков стал верным помощником электрика Дойкова во взводе обслуживания.

У легионеров эскадрона, отдаленного на 40 километров от Джибути, в казарме, названной в честь Брюне де Серине (полковника легионеров во главе Тринадцатой полубригады Иностранного легиона в Индокитае, который погиб там), было не много мест для развлечений в небольшой африканской деревне Веа. Этот полк был одним из последних изолированных постов французской армии, который стоял на одном месте с 1968 года. Легионеров, оставшихся в нем, называли «Стражами пустыни». Офицеры, унтера и рядовые солдаты, прибывавшие в этот эскадрон на двухлетнюю службу, получали невероятный жизненный опыт в отрыве от цивилизации. Взводы были очень сплоченными, и все они были одной большой семьей.

Постоянно организовывались стажировки для стрелков и водителей ERC 90 Sagaie — машины, называемой «танк с шинами» или просто «боевая машина с 90-милиметровым стволом». Этот скоростной маленький танк был разработан специально для разведывательных миссий эскадрона. Основная цель кавалериста — стать идеальным стрелком, поэтому легионеров из базы в Веа выводили на месяц на учебные стрельбы в пустыню. Не только во время стажировки в учебном центре коммандос в Арте-пляж (CECAP) были перегрузки. Иногда в пустыне температура в танке достигала 70 градусов, и стрелки и танкисты должны были не только выдерживать экстремальные условия, но и покрывать нормативы по быстрому передвижению и точной стрельбе.

Изолированная жизнь, учения и постоянная тяжелая физическая нагрузка закалили не только тела, но и характер этих людей. Взводы эскадрона проходили трехнедельные стажировки в CECAPe для дальнейшего улучшения своей физической силы и военной техники, чтобы быть готовыми в любой момент к боевым маневрам. «Стражи пустыни» жили, как их предшественники от старого легиона, отрезанные от всего мира и всегда готовые к бою. Во французской армии было всего два таких изолированных поста — эскадрон и часть морской пехоты, отрезанная от мира во Французской Полинезии.

Легионеры, жившие в изоляции в пустыне, создали сплоченное общество, так как они проводили большую часть своего свободного времени в части. Их жизнь была связана с жизнью местных жителей из деревни Веа. Эскадрон создавал рабочие места для жителей деревни, которые чистили казарму и обслуживали некоторые здания. Это в свою очередь позволяло легионерам больше времени уделять подготовке и учениям. При возвращении отряда после тяжелых маневров была традиция посещать местную достопримечательность, так называемую La Station — бар на заброшенной бензоколонке. Энтузиазм легионеров и готовность участвовать в настоящей битве выливались в шумные празднования и уничтожение запасов в баре, но драк между легионерами не было.

Собственником бара был деревенский шаман, который выполнял функции мэра Веа, называемый по-простому “chef du village”. Для поддержания хороших отношений с местным населением после сокрушительного запоя легионеры из взвода брали на себя возмещение ущерба в “La Station”. Старшина Матич посылал младшего сержанта Дойкова и его помощника Петкова, которые в четыре руки подготавливали единственный в селе бар к возвращению своих товарищей из миссий. Ни Дойков, ни Матич, ни Петков не присутствовали на этих «битвах» со стульями, столами, вентиляторами, лампами и окнами, достойными быть ветряными мельницами Дон-Кихота. Ребята из взвода обслуживания не участвовали в регулярных учениях, они заботились об организации жизни в части, поэтому у них было больше свободного времени, они ходили в город Джибути и вкушали сладости жизни. Но вот пришло время, когда весь эскадрон готовился к военным маневрам в пустыне, стрельбам и демонстрации военной силы по границе.