Ничто так ярко не обнажает мелочность души сэра Хадсона Лоу, чем последующее ведение этого дела.

Лоу обвинили в превышении полномочий в отношении арестованного, и он обратился к Балкомбу с просьбой дать опровергающие это показания. Быстро получив желаемое, Лоу снял обвинения в соучастии против торговца. Но вплоть до этого момента подозрение материально сильно повредило карьере Балкомба.

После снятия обвинений добродушного поставщика назначили колониальным казначеем Нового Южного Уэльса, а это означало, что обвинение его в передаче незаконной почты не воспринималось серьезно английским правительством.

Бетси уехала с острова вместе с отцом и позже приехала к нему в Австралию. Впоследствии она вышла замуж за мистера Абеля и опубликовала в 1844 году свои воспоминания. Книжка приобрела большую популярность и выдержала четыре издания.

Ее знакомство с бывшим императором странным образом сказалось на ней в зрелом возрасте. О ней благосклонно вспомнил Наполеон III и подарил ей полоску земли в Алжире, который недавно стал колонией Франции.

Французские ссыльные называли остров Святой Елены тропической Сибирью, где место страшного холода занимала невыносимая жара, а вместо бескрайней и безлюдной пустоты наблюдалась сводящая с ума теснота и скованность движений. За время шестилетнего пребывания там французы не переставали выступать против суровых условий жизни.

Беря пример с Наполеона (который рассматривал эту контратаку в качестве последней кампании в пользу признания своей династии), ссыльные боролись против своих тюремщиков с отвагой и настойчивостью, достойными лучшего применения.

В действительности их положение, хотя и докучало им при негибком режиме узколобого губернатора, не отличалось особыми неудобствами или неоправданными ограничениями. Климат не нравился, и система надзора Лоу, несомненно, раздражала, но при определенных ограничениях были разрешены мелкие судебные разбирательства, и целый ряд жалоб основывался на реальных лишениях.

Именно из-за такой обстановки непрерывной борьбы невозможно с большой достоверностью определить, что произошло на острове Святой Елены. Ни один отдельный отчет, а их существуют десятки, не дает непредвзятой картины, но каждый напичкан слухами, обвинениями, контробвинениями, а иногда и явным вымыслом.

За те шесть лет, что Наполеон прожил на этом острове, никто не покинул его, не испортив свою репутацию.

Сплетни и скандалы вылетали с этого скалистого острова как клубы отравленного пара. Говорят, что более смертельная враждебность, чем возникает на поле сражения, подобно бактериям появлялась в затхлой атмосфере двора, в резиденции губернатора и в комнатах барака.

Трудно оценить связь Наполеона с несколькими женщинами на острове, и особенно с двумя француженками, которые сопровождали своих мужей в добровольной ссылке. Наблюдателей там было достаточно, но, к несчастью, ни одному из них доверять нельзя.

Последние любовные связи Наполеона, если их действительно можно назвать любовными связями, смутны из-за противоречий.

Группа придворных, которая последовала за своим господином на остров Святой Елены, не включала известных деятелей, чьи имена звучали во времена империи по всему Парижу. Среди них было пять офицеров — трое в звании генералов — и две придворные дамы. Были также три камердинера и другие слуги в дополнение к штатному врачу.

Наибольшей известностью из них пользовался генерал Бертран, который служил Наполеону всю сознательную жизнь и после Дюрока стал главным церемониймейстером двора.

Следующим за ним в порядке очередности был граф Монтолон. Оба эти преданных человека взяли с собой своих жен.

Жена Бертрана, высокая, стройная представительная женщина, была дочерью ирландского ссыльного. Она обладала очарованием ирландской женщины и обычно сопутствующей живостью темперамента. Она разделила высылку Наполеона на Эльбу, и двойная лояльность ее мужа представляла для нее наибольшую проблему в их семейной жизни, действительно столь большую, что, услышав об их общем переезде на остров Святой Елены, она попыталась (хотя и не очень серьезно) выброситься через иллюминатор в Плимутском проливе! «Спас» ее супруг, крепко ухватив за ногу. Савари, ставший свидетелем этого события, не отплывал на остров Святой Елены и мог позволить себе рассматривать все как большой розыгрыш, но опасения, подтолкнувшие графиню к прыжку, остались у нее во время длительного плавания на «Нортумберленде». Капитан судна Мейтленд хлебнул с ней немало хлопот.

Похоже, что по прибытии она акклиматизировалась гораздо легче, чем другие, и оставалась с Наполеоном до конца, показав пример верности и преданности, которому не было равного среди людей этой отчаявшейся общины.

Понятно, что ходили обычные в таких ситуациях слухи о ее репутации. И после того как ее соперница графиня Монторон уехала с острова, Наполеон, как полагают, проникся безумной страстью к мадам Бертран и гневно поссорился со своим врачом Антоммарчи, ибо не мог склонить его к тому, чтобы тот уломал мадам Бертран заменить мадам Монтолон в качестве его сожительницы.

Страсть Наполеона к мадам Бертран почти наверняка преувеличена. Она ему нравилась, а слепая преданность графа Бертрана своему кумиру устранила бы любые препятствия для открытой связи. Но к тому времени физическое состояние Наполеона сильно ухудшилось и произошла соответствующая перемена в его отношении к женщинам. Яростная стычка с врачом из-за мадам Бертран действительно случилась, но она, возможно, имела другую, более глубокую подоплеку.

Меньше сомнений относительно его связи с Альбиной Монтолон, потому что ее репутация дает повод для подобных предположений.

Альбине исполнилось тридцать пять лет, когда она высадилась на Святой Елене. Это была здоровая чувственная женщина с огромным жизненным опытом, дважды разведенная за прелюбодеяния. В третий раз она вышла замуж за графа Монтолона, столкнувшись с общественным порицанием.

Предполагают, что Альбина Монтолон стала регулярной любовницей Наполеона, а ее муж, безумно преданный граф, не видел в этой связи ничего зазорного или смущающего. Утверждается также, что графиня родила девочку, отцом которой, несомненно, был Наполеон, и что в результате возникшего скандала она уехала с острова в июле 1819 года.

Однако относительно этой связи существуют гораздо большие сомнения, чем в других случаях наполеоновских увлечений дамами из домашнего окружения. Некоторые из рассказчиков о ссылке, внушающих доверие, не говорят об этой связи и не упоминают дитя любви. Это позволяет думать о том, что связь получила бы гораздо большее документальное освещение, если бы она имела приписываемые ей пропорции. Если она вообще имела место, то носила случайный, вялый характер, как его увлечение Элеонор или некоторыми менее знаменитыми женщинами театра.

Конечно, это не была большая страсть, подобная той, что когда-то вспыхнула у него к Дюшатель или Валевски.

Самым сильным аргументом, который подтверждает такую связь и подлинную личность отца и ребенка женского пола (записанного в справочнике острова «Кто есть кто» как «ребенок Монтолона»), является то, что Наполеон завещал мужу этой дамы два миллиона франков «как доказательство моего