Сигрид шагнула вперед, ухватила Риоко за шиворот и несколько раз легко, почти игриво ткнула пальцами у колена, потом чуть повыше локтя, затем возле шеи. Ниронка издала полупридушенный писк и обмякла. Сигрид швырнула ее на кровать и повернулась к остальным участникам драмы.

– Хороший палач должен представлять, что ощущает его жертва. Без этого знание предмета будет неполным, – заметила она. – Курсант Накамура, думаю вам тоже нужно усвоить этот урок.

– Я не виновата! – вскрикнула Томико, широко распахнутыми глазами следившая за действиями сержанта Сигрид. – Она первая начала! Вот! – В доказательство своих слов ниронка ткнула на красный кровоподтек на скуле.

– Первая, значит. – Сигрид перевела взгляд на Альдис, и девочке очень захотелось забиться в какую-нибудь щелку. – Снимите рубашку, курсант Суртсдоттир.

Альдис сглотнула и промолчала, стоя навытяжку.

– Курсант Суртсдоттир, не заставляйте меня повторять два раза.

Медленно-медленно, как будто преодолевая сопротивление, девушка распустила шнуровку на вороте. Рубаха упала к ногам, демонстрируя красно-сине-желтую коллекцию синяков и ссадин на теле Альдис.

Это было неимоверно унизительно. Очень хотелось расплакаться или прикрыться руками. Девушка стиснула зубы и уставилась невидящими глазами на противоположную стену.

Если сержант Кнутсдоттир хотела наказать Альдис, ей это удалось в полной мере.

– Говорите, она первая начала, курсант Накамура? Курсант Суртсдоттир, можете одеться.

Альдис вздрогнула и деревянными руками начала натягивать форменные брюки.

– Она оскорбила мой Дом! – в отчаянии выкрикнула Томико. – И подстрелила меня в пещере! У меня есть свидетели!

– И это дает вам право применять пытки? – тем же бесстрастным тоном поинтересовалась женщина.

Томико осеклась и замолчала, но весь ее вид говорил: «Да, дает!»

– В армии никто не будет играть по вашим правилам, курсант Накамура. Если вы не собираетесь вылететь после первого семестра, вам лучше запомнить это. – Ротная взяла Томико в болевой захват и нанесла несколько ударов по корпусу. – Запомните эти ощущения, курсант. Теперь вы получили некоторое представление о том, что чувствовала курсант Суртсдоттир. – Сержант выпустила девушку, и ниронка рухнула на пол. – Надеюсь, выводы из урока вы сможете сделать самостоятельно.

Томико ничего не ответила. Она сидела на полу, обняв рукою коленку, и подвывала.

– Теперь вы, курсант Ода. – Ротная повернулась к Хитоми и сбила ее с ног подсечкой. – Ваши способности в области кэмпо впечатляют, но хотелось бы, чтобы вы сумели найти им лучшее применение. Избивать боевого товарища некрасиво, неправильно и недальновидно. Надеюсь, вы и сами это поняли.

Каждую фразу сержант Сигрид заканчивала коротким энергичным ударом. В отличие от Томико и Риоко, Хитоми молча сносила экзекуцию, только морщилась после каждого удара.

Сигрид закончила с последней ниронкой и оглядела комнату. Альдис уже оделась. Нанами забилась в самый дальний угол и оттуда глядела на расправу расширенными от ужаса глазами. Риоко валялась на кровати, Томико и Хитоми на полу.

– Всем построиться.

Постанывая и шмыгая носом, девушки выстроились посреди комнаты.

– Курсант Кобаяси, к вам это тоже относится.

Нанами посерела, но побоялась ослушаться и присоединилась к остальным.

– Очевидно, желание поэкспериментировать с чжанскими пытками у вас возникло от избытка свободного времени. Задача ротного командира найти для вас достойное занятие. Поэтому вы трое в течение следующего месяца с семи вечера до отбоя будете выполнять кухонные наряды.

– А как же домашние задания? – спросила Томико срывающимся шепотом.

– Домашние задания в свободное от нарядов время.

– Но мы же отстанем!

Сигрид проигнорировала это возражение и перенесла свое внимание на Нанами.

– Курсант Кобаяси, в течение недели вы будете заниматься уборкой территории.

– За что? – пискнула Нанами. – Я же ничего не делала!

– За то, что ничего не делали. Вашего товарища избивали. Вы должны были сообщить ротному командиру. Курсант Суртсдоттир, вы полностью оделись?

– Да.

– Пойдете со мной к медику. Кейко Нода утверждает, что у вас серьезная травма колена. За молчание и дурацкую гордость вам тоже назначается неделя нарядов на уборку. – Сигрид еще раз обвела своим единственным глазом стоящих навытяжку первокурсниц. – В следующий раз наказание не будет таким мягким, и все участники отправятся домой первым же рейсом. В том числе те, кто знал о происходящем, но молчал. Это ясно?

– Ясно, сержант.

– Тогда вольно. Тушить свет и спать. Через десять минут вернусь и проверю.

На Виндерхейме темнеет раньше, чем в Акульей бухте, а звезды низкие и крупные. Кажется, поднимись повыше и достанешь рукой. Вздыхает в темноте сонное море, перекрикиваются ночные птицы. Круглая лимонно-желтая луна заливает мир неверным скудным светом, остывший воздух пахнет солью и влагой.

Альдис в первый раз оказалась на улице после отбоя, но осмотреться ей не дали. Сержант Сигрид сразу взяла такой темп, что приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ней.

По правде говоря, и не на что особо было здесь смотреть. С заходом солнца остров как будто вымирал. Даже из фонарей, натыканных между зданиями, горело не больше половины. Было тихо, темно и безлюдно.

Сигрид впечатывала подошвы ботинок в песок и яростно рубила воздух рукой. Она не обращала на курсантку никакого внимания, и Альдис была ей за это благодарна едва ли не больше, чем за избавление от Томико.

Только у коттеджа доктора сержант притормозила. Она поднялась на крыльцо, постучалась в дверь. Запыхавшаяся Альдис поднялась следом.

Из-за двери не доносилось ни звука. Сержант раздраженно постучала снова, потом повернулась к своей спутнице. Луна осветила шрамы на щеке ротной. Губы женщины были твердо сжаты, на лице закаменела маска скрытой ярости.

– Не путайте гордость и гордыню, курсант Суртсдоттир. Не стыдно просить помощи у товарищей. Ваше презрение к окружающим – ваш враг.

– Я не путаю, я… – Альдис запнулась, пытаясь объясниться. Ей было стыдно, и она очень боялась упасть в глазах ротной. Но дверь уже распахнулась, а слова так и не были сказаны.

– Здравствуй, Хальбера. Это курсант, о которой говорила Кейко.

– Значит, Кейко была права? – проговорила белокурая докторша, которая осматривала Альдис перед экзаменами.

Хальбера, значит? Тогда она так и не представилась.

– Кейко в таких делах не ошибается.

– Как же ты проглядела? – В голосе докторши за сочувствием скрывалась насмешка, но ротная предпочла ее не заметить.