Camry. Но я меньше всего хочу, чтобы меня эвакуировали. Когда я встречусь с Джейкобом, нам понадобится эта плохая девочка, чтобы уехать на ней в закат, к нашей Долгой-И-Счастливой-Жизни.

Поэтому я беру билет из автомата и паркуюсь на гостевой стоянке – о стоимости парковки побеспокоюсь позже, – спускаюсь по трем лестничным пролетам и оказываюсь, наконец, у парадных дверей отеля.

Вестибюль InterContinental просторный и длинный. Я изучаю всю территорию в поисках своего человека. Тут много людей в деловых костюмах. Одни беседуют, другие с багажом ждут машину, все заняты своими делами. Уф, это значительно облегчает поиск Джейкоба.

В дальнем углу, рядом с баром, толпится группа азиатов, которые создают больше шума, чем все остальные гости отеля. Взгляды любопытных прохожих обращены в их сторону. Пара операторов снимает парня и девушку. Стоя лицом к лицу и зеркально отражая жесты друг друга, они, кажется, о чем-то говорят. Руки вытянуты, ладонями держат друг друга за локти. Выглядит это так же глупо, как деланая поза на студенческом балу. И меня охватывает чувство облегчения: я напоминаю себе, что они просто играют.

Так ведь?

Джейкоб и Мин Гён не пара. Я не устаю себе это повторять. Из-за давления, которое студия оказывает на него в последнее время, и приближающейся даты, когда ему то ли продлят, то ли не продлят контракт, Джейкоб не может собраться с мыслями. К тому же он расстроен тем, что я от него ушла. А тут еще эта чертовски неотразимая Мин Гён. Так что мне не помешает еще несколько раз произнести это на всю вселенную. Они не пара. Они не пара.

Я снова смотрю в их сторону. Они обнимаются, и на этот раз их жесты кажутся немного менее наигранными. Мне это мерещится? Стоп. Неестественно находиться в такой позе перед камерами и фанатами. Это нереально.

Меня снова пронзает раздражение от того, что Джейкобу приходится делать нечто подобное при включенных камерах и устремленных на него взглядах окружившей их толпы. Но, отправляясь в эту дикую поездку, чтобы завоевать своего мужчину, я же дала себе обещание поддерживать его даже в этом. И я буду рядом, когда ему станет совсем невыносимо. Я должна доверять ему и не выходить из себя по пустякам, как это случалось в прошлом.

Вспышки гаснут, но щелчки камер слышны даже в гуле голосов все прибывающих гостей. Хэ Джин, похожая сейчас на сердитую сторожевую собаку, стоит в стороне, а я еще раз оцениваю ситуацию, чтобы правильно рассчитать свой следующий шаг.

Я не могу просто подойти к съемочной группе и устроить сцену. При всех объявить Джейкобу, что люблю его, поддерживаю любое его решение, и мы непременно придумаем, как быть дальше, когда между нами будет большое расстояние, а он обнимет меня, положит на руку, опустит и наклонится, чтобы подарить мне самый романтичный и слюнявый поцелуй всех времен. Заметка на память: может, еще успею придумать, в какой момент добавить в свой сценарий театральную пощечину Минги: до или после поцелуя. Это было бы так приятно.

С другой стороны, не вечно же мне торчать здесь и пялиться на киношную сцену. Потому что это, в конце концов, жутко. К тому же я плачу за каждые пятнадцать минут парковки.

Я подбираюсь к ним по периметру вестибюля и прячусь за большим фикусом в горшке, увешанным мерцающими огнями. Здесь меня никто не увидит.

Хэ Джин наклоняется и что-то шепчет на ухо Мин Гён. Ее глаза сканируют вестибюль и, клянусь, задерживаются на мне, хоть я и прячусь за деревом. Но это только на долю секунды, потом взгляд Хэ Джин скользит мимо меня, а я корю себя за паранойю и жду возможности сделать свой ход.

Чем это может мне грозить? Меня выгонят? Я пойду и забронирую номер в отеле, у меня есть кредитная карта, которую мама дала мне для экстренных случаев. Я имею полное право находиться здесь.

Мин Гён слегка кивает в ответ Хэ Джин. Но для меня это не имеет никакого значения. Важно совсем другое: Джейкоб воспользовался моментом, чтобы напечатать что-то в своем телефоне. Он улыбается, очень милая улыбка, за которой, кажется, скрывается тайна. Эта улыбка предназначена мне.

Я вынимаю из кармана свой телефон и открываю нашу беседу в iMessage. Мое сердце делает скачок, когда я вижу на экране три мигающие точки рядом с именем Джейкоба. Он печатает, вероятно, признается мне в любви. О, это романтично.

Меня так и подмывает подпрыгнуть повыше, чтобы привлечь его внимание. Хочу крикнуть «йу-ху!», и пусть он, заметив меня, удивится, пробежит через вестибюль и подхватит меня, как в фильме «Грязные танцы».

Я снова смотрю на свой телефон – точки исчезают. Нового сообщения нет. Я оглядываюсь назад и замираю.

Мин Гён придинулась ближе к Джейкобу. Слишком близко. Тревога. Опасность. Отойди от моего мужчины.

Она поднимает свои маленькие, идеально наманикюренные руки к его лицу, нежно гладит по щекам. И прежде чем я успеваю моргнуть, прежде чем успеваю закричать, она целует его. Страстно. Готова поклясться, с языком. И, к моему ужасу, он не отстраняется.

Это больше, чем требует от него студия, верно? Я имею в виду, он не отшатывается, но и не целует ее в ответ по-настоящему. Если бы он хотел это сделать, ему пришлось бы ее обнять.

Но он и не отталкивает партнершу.

Дерьмо.

Сомнение обрушивается на меня, как волна цунами на берег, и, откатываясь, тащит меня на дно. Может быть, чувства Джейкоба все-таки изменились?

Я вспоминаю наши лучшие минуты вдвоем. Наши поцелуи. Наш смех. Наши разговоры. Пока я пытаюсь отыскать в глубинах памяти доказательства того, что я не права, меня вдруг осеняет.

Поразительно, как я могла забыть! Джейкоб никогда не говорил, что любит меня.

Только я произносила эти слова.

Он так и не сказал их.

А зачем ему? Я встречалась с тем, кто травил его в детстве. Я пошла пить боба с парнем, одно присутствие которого пытка для Джейкоба, и забыла даже предупредить его об этом. Я говорила, что люблю его, но не показала, как он мне дорог. А потом я попросила его уехать и ушла. Я отталкивала его всеми возможными способами, как и три года назад.

И тут на сцене появляется Мин Гён, чтобы помочь ему собрать осколки разбитого сердца.

Я ему не нужна. У него есть… она. Джейкоб не играет. Или, может быть, он ведет себя так, как будто играет роль. Я трясу головой, стараясь рассеять все сомнения. Но они захватили