– Тебе пришлось стать мужчиной еще до того, как перестал быть ребенком. Много работать и содержать нашу семью. Взять на себя ответственность не только за свое благополучие и здоровье, но и за наше. Папа ушел от нас слишком рано, от горя я совсем растерялась. И мне не хватило сил, я не понимала, как жить дальше. Но ты… – она сжимает мою руку, – ты был сильный. Я так благодарна тебе за все, что ты для нас сделал. И… – ее голос прерывается, – я хочу, чтобы ты знал: мне очень жаль, что я взвалила на тебя такую ношу.

– Мама, я старший сын. Это моя ответственность…

– Позволь мне закончить, – говорит она. – Я наблюдала за тобой этим летом и многое поняла. Да, в Корее у тебя была очень напряженная жизнь. Но я даже не догадывалась, как многого она тебя лишила. Здесь ты такой счастливый, такой беззаботный, такой живой. Ты смеешься. Рисуешь. Ты снова стал тем Джейкобом, каким был в детстве. Как будто вдруг почувстввал себя подростком. Здесь ты свободен в своем выборе, ты мечтаешь, любишь… одним словом, живешь полной жизнью. Пока я не увидела тебя здесь, я понятия не имела, как много отняла у тебя, оставаясь жить в Корее.

Я думаю о том, чего из-за своей работы я был лишен в Корее и что мне удалось наверстать этим летом. И о том, что я мог бы испытать, если бы у меня было нормальное детство. Но что такое «нормально» на самом деле? Благодаря тому, чем я занимаюсь сейчас, у нас есть отпуск, подобный этому, и квартира в безопасном районе, Джин Хи может получить образование и так далее. Все имеет свою цену.

– Я отлично отдохнул, мама, мне необходим был перерыв. Я прекрасно провел время, однако это не значит, что я не должен вернуться в Корею и приступить к работе. – Одной рукой я держу ее за запястье, а другой вытираю то и дело набегающие слезы. – Тебе не о чем беспокоиться, мам. Все будет хорошо, – говорю я, но и сам вряд ли верю своим словам.

В комнате тихо. Мы молчим. Слышны только наши всхлипы.

Мама поворачивается ко мне, глаза у нее мокрые от слез, грустные, но в них читается уверенность.

– Джейкоб, ты уже достаточно взрослый, чтобы делать выбор, который тебе подходит. А мне пришло время самой принимать некоторые решения для нашей семьи. Но для начала я должна знать, что бы ты хотел делать. Не то, что, по-твоему, ты должен делать, а чем ты, ты сам хочешь заниматься. Если бы тебе не нужно было заботиться о семье, что бы ты выбрал? Тебя и правда устраивает твоя нынешняя жизнь? Актерство – это то, чем ты по-настоящему хочешь заниматься, то, что ты любишь? А Ким Джин Сок – тот человек, которым ты хочешь быть?

Я с недоуменем смотрю на маму. Никогда раньше она не задавала мне подобных вопросов, и, честно говоря, мне еще ни разу не приходилось задумываться об этом. Я не знаю, что ей сказать. Моя профессия, безусловно, ограничивает право на выбор. И я не так уж и счастлив. Но готов ли я отказаться от съемок, славы, финансовой безопасности, творчества? Хватит ли мне смелости бросить все и заняться чем-то другим? И даже если бы я этого хотел, могу ли я это сделать, не нарушив условий контракта?

Я никогда не задавался вопросом типа «что, если?». Я слишком боюсь хотеть чего-то другого, того, чего у меня никогда не будет. Я думаю о Ханне, представляю, как она смеется, как блестят ее глаза, и у меня сжимается сердце. Это то, что я имел в виду. Какой смысл мечтать о какой-то иной жизни, когда все, что у меня есть, остается в моей?

– Не знаю, – наконец отвечаю я.

На лице мамы появляется едва заметная улыбка.

– Сынок, но это-то и есть главное, что ты должен выяснить для себя прежде всего. Остальное мы можем обсудить и позже, – говорит она.

Если бы это было так просто! Чего-то вдруг захотеть, а потом… Как достичь цели, если обстоятельства против тебя?

– Все в порядке, мама, за меня не стоит волноваться. Мне очень повезло, что я могу делать то, что делаю.

Она укоризненно качает головой, кладет руки мне на щеки и пристально смотрит в глаза.

– Джейкоб, и все-таки я настаиваю, чтобы ты хорошенько подумал. Ты заслуживаешь той жизни, какую сам выберешь, как, впрочем, и все остальные. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Остановись хоть на минуту, перестань беспокоиться о нас с сестрой и реши что-то для себя. Ты должен наконец позаботиться и о себе. Забудь о Мин Гён, Хэ Джине, руководителях студии, фанатах, даже обо мне и Джин Хи. Подумай хоть раз о себе.

Она встает и смотрит на меня взглядом, полным любви.

– Миссис Чо пригласила нас погостить подольше, столько, сколько нам захочется. А кроме того, мы с ней договорились открыть совместный бизнес. Отец Ханны обещал нас поддержать. У нашей семьи появляется много новых возможностей, есть, о чем подумать и что обсудить. Знаю, дело это непростое, но когда мы страшились испытаний? Уверена, у нас все получится. Но вот за тебя, Джейкоб, мне тревожно. Так хочется, чтобы ты был счастлив.

От удивления я слова выдавить из себя не могу. И когда она успела все за нас решить? И что это значит? Мама только кивает, улыбается и выходит из комнаты.

Рад ли я, что мне, вероятно, не придется возвращаться на съемочную площадку? И хочу ли я этого? Видимо, это то, о чем мама меня спрашивала. И то, о чем я должен спросить себя. Могу ли я все бросить и заняться чем-то другим? Живописью, например. Или вернуться в школу. Или все-таки стоит продолжить актерскую карьеру?

Я думаю о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы я продолжал учиться в школе и общался со сверстниками. Я представляю себе жизнь без охраны, без камер и восторженных фанатов. Я представляю себе жизнь, в которой у меня нет грима на лице и мне не указывают, что носить.

Я вижу лицо Ханны.

Я беру со стола телефон и быстро печатаю сообщение.

«Нам нужно поговорить… Пожалуйста».

Нажимаю «Отправить», чувствуя в равной степени неуверенность и полную уверенность. Я не знаю, что все это значит. Но если выбор за мной, если я имею право сделать его сейчас, то передо мной, кажется, открывается дорога к тысяче возможностей.

Наберись смелости