– Да. – Она с трудом подавила желание все ему объяснить, чувствуя, что он готов простить ее, да только тогда он не уйдет.

И прямо сейчас она больше боялась себя, чем его. Боялась, что, если он поцелует ее снова, она согласится на его предложение.

– Думаю, игра окончена. – Небрежно, словно это вообще ничего не значило, Эмма бросила ему кольцо.

Он даже не попытался его поймать. Оно подпрыгнуло на ковре и замерло у его ног.

– Я мог бы приказать арестовать тебя.

– Но вы этого не сделаете, правда? Потому что это приведет к еще одной грязной статейке в бульварных газетенках. – От паники у нее перехватило дыхание. Она надеялась, что не ошибается. – Разве не поэтому вы с самого начала не обратились в полицию? Вы, конечно, можете притворяться, что вам все равно, когда ваше имя полощут в бульварной прессе, но я думаю, что это не так.

Он стискивал и разжимал зубы, убеждая ее этим, что ее догадка верна.

– Назови мне имя твоего сообщника. Того ублюдка, что меня ударил.

– Этого я вам никогда не скажу.

– Боже праведный, Эмма, тебя могли арестовать, если бы поймали! Неужели ты готова рисковать свободой ради такого мерзавца? Ты его любишь?

– Да.

Кулаки опять сжались.

– Возвращайтесь в свой роскошный дом в Мейфэре, милорд. Наша игра мне понравилась, но думаю, пора ее заканчивать. – Эмма старалась не моргать, боясь, что из глаз хлынут слезы.

Даже не подняв кольцо, Саймон повернулся и быстро вышел из комнаты. Входную дверь он захлопнул с такой силой, что задрожали стены.

И только тогда Эмма позволила себе расплакаться.

– Фул-Хаус, – сказал Карутерз и расплылся в широкой улыбке. На левой щеке у него появилась ямочка.

Крутанув запястьем, Саймон бросил на стол свою пару пятерок картинкой вниз.

– Что-то ты рассеянный, а, друг мой? – Карутерз сгреб свой выигрыш и педантично сложил монеты столбиком.

Саймон взял стакан с виски и сделал большой глоток. Окинул взглядом частную комнату в клубе джентльменов. И снова начал гадать, почему, выскочив из дома Эммы, пришел сюда, а не стал искать общества какой-нибудь дамы. Скорее всего, собирался напиться вдрызг. И судя по тому, что он позволяет Карутерзу разделать себя под орех, он уже на полпути к цели.

Карутерз щелкнул пальцами перед лицом Саймона.

– Опять грезишь наяву, старина?

– Да поди ты к псам, Карутерз. Лучше раздавай чертовы карты.

Саймон одним глотком осушил стакан и взглянул на Хантингтона. Маркиз сидел за соседним столом и что-то писал на листке бумаги. Может быть, список всех тех, кто повернулся к нему спиной после несчастного случая с его женой.

Бедолага.

– Саймон! – рявкнул Карутерз.

– Что? – Саймон выпрямился и всмотрелся в него через стол.

– Я сказал, сейчас твоя ставка. – Карутерз швырнул карты на стол. – Да черт побери, нет никакого удовольствия от выигрыша, если ты даже внимания не обращаешь! Как насчет того, чтобы сходить в мюзик-холл к Фергюсону?

– В Спитафилдс? Зачем? – Они не часто ходили в трущобы Ист-Энда.

– Я слышал, там новая певица, Элиза Берд, благословенная грудями такой величины, что может задушить ими мужчину.

Не отрываясь от своей писанины, Хантингтон фыркнул.

Саймон сомневался, что хочет умереть именно таким образом, но ему требовалось отвлечься, а если постараться, в Ист-Энде всегда можно нарваться на хорошую драку. Он бросил карты на стол и встал.

– А ты, старина? – Карутерз посмотрел на Хантингтона. – Не хочешь к нам присоединиться? Я слышал, та певица ищет себе богатого покровителя. А если кому-нибудь и требуется хорошенько совокупиться, так это тебе, дружище.

На какой-то миг показалось, что Хантингтон обдумывает предложение. Перо замерло над бумагой, но затем снова по ней забегало.

– Шел бы ты в задницу, Карутерз, – бросил Хантингтон.

Час спустя Саймон и Карутерз пробирались сквозь толпу зрителей, заполнивших прокуренный мюзик-холл в Ист-Энде. Захудалый концертный зал разительно отличался от процветающего театра «Альгамбра» или любого другого развлекательного заведения Вест-Энда. Этот зал мог похвастаться только закопченными лампами и позолоченными обоями, утратившими свой блеск много лет назад.

Тем не менее свободных столиков почти не осталось, а большая часть еще свободных мест располагалась вдоль задней и боковой стенки. Саймон заметил один незанятый столик в двух шагах от сцены. Пока они шли к нему, нескольким людям, уже усевшимся и от души смеявшимся над происходившим на подмостках, пришлось отодвинуть свои стулья. Теперь эти люди глупо на них таращились. Сшитые на заказ костюмы, в которые были одеты они с Карутерзом, делали их тут персонами нон грата – им радовались не больше, чем крысе в кладовке. Это заведение Спитафилдса ориентировалось на рабочих, докеров и мелких воришек, живших в этом районе и в трущобах по соседству. Сегодняшняя толпа, состоявшая практически из одних мужчин, выглядела чуть более устрашающей, чем обычно.

Когда они подошли к столику, гул разговоров вокруг сделался громче.

– Чертовы хлыщи, – прошипел неопрятный мужичонка, сидевший за соседним столиком. – Валите отседова. Вы нам тут не нужны.

Второй, громадный мужик, сидевший за тем же столиком, встал и повторил это несколько раз, затем плюнул на свои мясистые ладони и потер красные руки.

– А ну, опусти свою задницу на стул, Макдональд, а не то я сам тебя посажу. – К столику подошел высокий рыжеволосый мужчина, державший в руках деревянную дубину толще, чем обычная полицейская дубинка. – Никаких потасовок я в своем заведении не потерплю!

Человек по имени Макдональд метнул на Саймона полный презрения взгляд, затем снова опустился на стул и взял со стола грязноватую кружку с элем.

Пухленькая служаночка с хорошеньким личиком, на вид не старше шестнадцати, спросила:

– Что вам принести?

– Я возьму пинту эля, – сказал Карутерз.

– Несите две, – добавил Саймон.

Ее брови взлетели вверх. Веснушчатое личико нахмурилось.

– А я поспорила на два пенса со своим кузеном, что вы закажете шампанское.

– Правда? – спросил Саймон.

– Ну да, – ответила она сердито.

– А у вас подают шампанское?

– Господитыбожемой, нет!

– Тогда откуда он узнает, что сначала мы не попросили шампанского? – поинтересовался Саймон.

Она прищурилась, между бровями появилась небольшая складка, а затем ее личико просветлело.

– Ой, и точно. Вы правы!

Девушка подошла к высокому долговязому пареньку в грязном белом переднике, стоявшему возле бара, и заговорила с ним. Затем уперла одну руку в бедро, а другую протянула раскрытой ладонью вверх. Парнишка метнул свирепый взгляд сначала на девушку, затем на Саймона с Карутерзом и положил ей в ладонь монеты. Она взметнула волосами так, что хлестнула его по лицу, и отошла пружинистой походкой.