– Пусть они к четырнадцати часам подъедут в транспортную прокуратуру и зайдут к прокурору. Нет, ничего страшного… Нужно задать им пару вопросов… Поехали в прокуратуру!

Последнее – уже мне, и голос был не солидный, а заговорщический. Пащенко почуял дичь.

Два сержанта, один – старший, второй – младший. Они переминались с ноги на ногу, не понимая, зачем понадобились транспортному прокурору. За дверью секретарь Пащенко Мила готовила кофе и бутерброды. Мне мой секретарь сандвичи не делает. Сгорю от стыда, если она сделает это даже по собственной инициативе.

Окинув их взглядом, я понял, что командир роты ДПС, просматривая по просьбе Пащенко график, не ошибся. Младший сержант – это тот, что вышел мне навстречу, когда я на бандитском джипе увозил из питомника Рольфа.

– Вы хорошо помните ту ночь, когда в питомнике убили старшину милиции? – спросил я.

Ночных дежурств у этих сержантов были сотни, поэтому они морщили лбы и напрягались. Милые парнишки, изо всех сил старающиеся помочь прокурору и незнакомому дядьке. Видя их напряжение, я назвал число. Напряжение спало.

– Вспомнил, – отозвался младший сержант. – Нужно было сразу число сказать. Это во вторник было. Точно, во вторник! Нам в тот день зарплату выдали. Помнишь?

Он обернулся к старшему экипажа. Тот качнул головой.

– А что нужно рассказать-то? Мы вроде не нарушали…

– Кто в период с половины одиннадцатого до двенадцати часов проезжал мимо вас?

– Джип темный ехал от питомника. То ли черный, то ли синий.

– Это было где-то без четверти двенадцать, – подтвердил младший. – Потому что мы где-то без двадцати на пост подъехали. В половине выехали от площади Ленина. Да, без двадцати мы уже стояли, а через пять минут джип ехал.

– С джипом выяснили, – поставил я точку. – А кто ехал потом в направлении питомника? Сразу, после джипа?

– Буквально через пять минут туда проехала белая «девятка».

Теперь, настроившись на нужную волну, память сержантов работала безотказно.

– За рулем был офицер милиции, рядом сидел еще один человек в «гражданке». Мы машину остановили, тогда и увидели, что это свой.

– Майор сильно торопился? – спросил я, думая о Савинове.

– Это был не майор, – неожиданно ответил старший.

Мы с Пащенко встрепенулись.

– А кто? – глухо поинтересовался Вадим.

– Капитан.

– Капитан? Вы ничего не путаете?!

– Нет, не путаем, – подтвердил младший сержант. – За рулем сидел капитан милиции. В бушлате. Ростом – с вас, наверное… – Он кивнул на меня. – Лет тридцать на вид. Светлые волосы – я бачки из-под шапки видел. Поздоровался с нами, и мы их пропустили.

Младший ночного патруля только что нарисовал портрет Ступицына.

– А потом? – продолжал «качать» я.

– Потом, минут через пять-семь, он проехал в обратном направлении. А еще через минуты три-четыре в сторону питомника проехала красная «шестерка». Мы и ее остановили. Вот там и был майор. Только он был не за рулем, а на пассажирском сиденье. За рулем сидел прапорщик. Оба были в форме. Мы еще чертыхнулись, что встали неудачно – одни коллеги туда-сюда ездят. Едва майор проехал, мы снялись и уехали на другую дорогу.

Другими словами говоря, капитан сделал то же самое, что и я. Проехав милиционеров, он, чтобы не маячить на дороге, свернул в переулок. Именно по этой причине он не встретился с «шестеркой» Савинова.

Поблагодарив сержантов за помощь, Пащенко пожелал им успехов в службе, личной жизни и отпустил. Этот непонятный допрос они будут помнить еще долго.

– Теперь ты понял? – едва мы остались одни, воскликнул прокурор.

Бедняга Савинов здесь совершенно ни при чем! К питомнику в форме подъехал Ступицын! Кто стрелял – он, или его пассажир – неизвестно, но мы это узнаем. Главное – что бумажный червяк Савинов оказался «чистым». После убийства Шилкова, Ступицын с корешем обыскивают вольеры и, не найдя Рольфа, сматываются. Потом капитан едет к себе домой, там переодевается и ждет звонка из ГУВД о тяжком преступлении. Получив, выезжает на место уже в гражданском платье! Даже если кто-то вспомнит той ночью милиционера в форме капитана, то никому в голову даже не придет предположить, что это был начальник отдела, оперативник Ступицын. Я уверен, что он форму надевал три раза. Первый раз, когда фотографировался на удостоверение лейтенанта милиции, потом – старлея, и – капитана. «Убойник» вряд ли мог предположить, что судью Струге заинтересует момент с формой.

Теперь все начинает складываться в более-менее понятную мозаику. Это уже не набор кусков информации, а четкая картина.

– Вот так, – заметил Вадим. – Не вспомни ты вовремя о «гаишниках», обработка Савинова привела бы к тому, что у него от страха началась бы диарея. Но на понос наплевать. Главное, мы опять потеряли бы время. А его у нас все меньше и меньше.

В коридоре послышалось оживленное движение. В кабинет, минуя секретаря Милу, вошел Пермяков. Плотно притворив дверь, он подошел к нам и вполголоса произнес:

– Во дворе дома сорок по улице Лазарева обнаружен труп мужчины с огнестрельным ранением в голову. В кармане его куртки обнаружено удостоверение сотрудника «убойного» отдела ГУВД. С двух раз отгадаете?

– Ступицын? – не веря ушам, выдавил Вадим.

– Челпанов.

Я едва успел плюхнуться на заднее сиденье, как «Волга» под управлением Пащенко резко взяла с места. Пермяков сидел молча. Он сам был ошарашен этой информацией. В тонкости он нас не посвящал, так как буквально через несколько минут мы сами все увидим своими глазами.

Пока ясно было одно: Челпанова убрали известные нам люди за то, что «он слишком много знал». По всей видимости, в компании Гурона начал проявляться кризис. Челпанов мог оказаться ненужным только тогда, когда стал представлять определенную опасность. Как носитель нежелательной для обнародования информации.

Сороковой дом по улице Лазарева располагался в пяти минутах езды. При том, как ехал Пащенко, это время сокращалось почти вдвое. Вскоре мы увидели толпу людей, среди которых выделялись несколько сотрудников милиции в форме. Неподалеку стоял «УАЗ» дежурной службы райотдела и «Жигули» районной прокуратуры.

– Тебе, Антон, там делать совершенно нечего. Тебя еще здесь не видели… Достаточно того, что все узнаю я. – Вадим хлопнул дверью, оставив меня в тишине и полумраке тонированной «Волги».

Действительно, еще там меня не наблюдали! В последнее время, если в Тернове появляется труп, то рядом обязательно оказывается судья Струге. Это уже тенденция какая-то…

Пащенко и Пермяков вернулись очень быстро. Вадим посадил Пермякова за руль.

– Поехали.

Челпанов был убит одним выстрелом в затылок. Если судить по отверстию в коротко стриженном затылке – пулей из девятимиллиметрового пистолета. Табельное оружие, четыреста долларов в портмоне и толстая золотая цепь на шее жертвы убийцу не заинтересовали. Его волновала лишь проблема существования на этой грешной планете Челпанова. Также в кармане его куртки обнаружен сотовый таксофон. Тот самый, посредством которого мы с ним играли в подкидного дурака. Труп привезен на машине и сброшен в кусты. Убили его в другом месте, так как крови на снегу, несмотря на изувеченный череп, не было. Все эти выводы Пащенко сделал, осмотрев место происшествия. Верить ему на слово было можно – он даже сейчас, слегка отойдя от практики, мог дать сто очков форы любому следователю.