— Это ты продаешь газеты?

— Я, кто ж еще.

— Хорошо. — Его голос казался приглушенным из-за маски в виде черепа. На нем была накидка с капюшоном, прикрывавшая ветхий костюм, который висел на его тощем теле, словно на вешалке. — Тогда я возьму «Крик».

Джуб подумал, что у его собеседника неприятный взгляд. Он отвел глаза, отыскал «Джокертаунский крик» и подал его незнакомцу. Тот протянул ему монетку.

— Что это? — удивился Джуб.

— Цент.

Монета была больше обычной и на иссиня-черной ладони Моржа казалась вызывающе красной. Он никогда не видал ничего подобного.

— Не знаю, по-моему…

— Бог с ней, — перебил незнакомец. Он взял медяк с ладони Джуба и протянул ему взамен доллар с портретом Сьюзен Б. Энтони.[10]— Где моя сдача, Морж? — потребовал он и, получив три четвертака, мстительно заявил, пряча монеты: — Да ты еще меня и обсчитал.

— Неправда! — возмутился газетчик.

— А теперь посмотри мне в глаза и повтори это, мерзавец!

За спиной у него открылась дверь, и в зале появился Тролль в сопровождении невысокого рыжеволосого мужчины в желто-зеленом костюме.

— Тахион, — проговорил Джуб, которого при воспоминании о такисианском военном корабле на орбите вновь охватило дурное предчувствие.

Брюзгливый покупатель Джуба так вывернул шею, что с головы у него слетел капюшон, явив окружающим зрелище жиденьких темных волос, обильно усеянных перхотью. Он вскочил на ноги, поколебался и бросился к двери, едва только Тахион с Троллем двинулись в другую сторону.

— Эй! — окликнул его Джуб. — Эй, мистер, а газету-то забыли!

«Крик» так и остался лежать на стойке. Незнакомец вылетел из зала так стремительно, что конец его длинной черной накидки едва не прищемило дверью. Морж пожал плечами и занялся своим коктейлем.

Несколько часов и дюжину бокалов спустя Джуб так и не заметил никого, кто мог, по его представлениям, походить на Щелкунчика Джей. Кристалис тоже не показывалась. Наконец Лупо объявил, что бар закрывается, и Джуб поманил его к себе.

— Где она? — спросил он.

— Кристалис? — переспросил Лупо. Глубоко посаженные красные глазки поблескивали по обеим сторонам длинной волосатой морды. — Она что, тебя ждет?

Джуб кивнул.

— Надо кое-что ей рассказать.

— Понятно, — сказал Лупо. — Она в красном зале, в третьей кабинке слева. У нее там приятель. — Он ухмыльнулся. — Сделай вид, что не видишь его, если ты понимаешь, о чем я.

— Как она скажет.

Джуб подумал, что этот друг, должно быть, и есть его загадочный Джей, но ничего не сказал. Он осторожно слез с табуретки и направился в красный зал, расположенный правее главного зала. Внутри было полутемно и накурено. Лампы были красные, толстый мохнатый ковер тоже красный, а тяжелые бархатные занавеси, отгораживавшие кабинки друг от друга, отливали густым вишневым оттенком. Было уже поздно, и большинство кабинок пустовало, но из одной из занятых неслись женские стоны. Джуб подошел к третьей кабинке слева и просунул голову за занавеску.

Они что-то негромко и горячо обсуждали, но с его появлением разговор резко оборвался. Кристалис подняла на него глаза.

— Джубал, чем могу помочь? — строгим тоном спросила она.

Джуб взглянул на ее собеседника, невысокого мускулистого белого мужчину в белой футболке и темной кожаной куртке. На нем была простейшая маска — капюшон, оставлявший открытыми только глаза.

— А вы, должно быть, Щелкунчик Джей, — сказал Джуб, забыв, что детектив не любит, когда его так называют.

— Нет, — возразил человек в маске на удивление спокойно. Он взглянул на Кристалис. — Если у вас дела, мы можем вернуться к этому разговору позже. — И выскользнул из кабинки.

— Входи, — пригласила его Кристалис. Джуб уселся и задвинул занавеси. — Не знаю, что ты хочешь мне сказать, но надеюсь, что это того стоит. — Тон у нее был отчетливо раздраженный.

— Я хочу сказать тебе? — Джуб был в замешательстве. — То есть как это? И где Щелкунчик Джей? Разве он не должен был прийти?

Она недоуменно уставилась на него. Ее одетый в прозрачную плоть и призрачно-серые лицевые мышцы череп напомнил Джубу о неприятном типе, который подсел к нему в баре.

— Я не знала, что ты знаком с Джеем. А он тут при чем? Это о нем ты хочешь мне рассказать?

— Ты говорила что-то об отчете, — выпалил Джуб. — Он хотел рассказать нам о масонах, которые наняли Джона Дьявола, чтобы он украл тело из морга. Ты сказала, что они представляют опасность.

Кристалис рассмеялась, раздвинула занавеси и тяжело поднялась.

— Джубал, не знаю, сколько экзотических коктейлей ты пропустил за сегодняшний вечер, но подозреваю, что многовато. Вот всегда так, когда Лупо стоит за стойкой. Саша видит, когда клиент уже перебрал, а он — нет. Иди-ка ты домой и проспись.

— Домой? — изумился Джуб. — А как же тело, как же Джон Дьявол и эти масоны…

— Если ты непременно желаешь вступить в какое-нибудь тайное общество, «Чудаки», как мне кажется, подойдут тебе куда больше, — равнодушно заметила Кристалис — Что же касается прочего, я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.

Дорога домой была долгой и жаркой, и Джуб никак не мог отделаться от чувства, что за ним следят. Несколько раз он останавливался и потихоньку оглядывался по сторонам — пытался заметить преследователя, — но безрезультатно.

Очутившись в уединении своей квартирки, Джуб блаженно погрузился в ледяную ванну и включил телевизор. Показывали «Тридцать минут над Бродвеем!», но не тот, что снял Говард Хокс, а ужасный римейк семьдесят восьмого года с Жан-Мишелем Винсентом в роли Джетбоя и Дадли Муром в жутчайшем рыжем парике — он играл Тахиона. Джуб поймал себя на том, что вопреки всему следит за сюжетом; бездумное забвение было именно тем, в чем он сейчас нуждался. О Кристалис и всем прочем он подумает завтра.

В тот миг, когда Джетбой протаранил своим «ДБ-1» воздушные шары, экран пошел помехами и погас.

— Эй, — возмутился Джуб и принялся давить на все кнопки пульта подряд.

Ничего не произошло.

Потом из телевизора вдруг выскочил пес размером с небольшую лошадь.

Он был поджарым и жутким, дымчато-серое тело выглядело ужасающе истощенным, а глаза казались окнами склепа. Длинный хвост изгибался назад, как жало скорпиона, и подергивался из стороны в сторону.

Джуб отшатнулся так резко, что залил водой весь пол ванной, и закричал на чудовище. Пес оскалил зубы, похожие на желтые кинжалы. Спустя мгновение Морж осознал, что лепечет что-то на торговом диалекте Сети, и перешел на английский.