И потому, стоило небольшому войску Шарля де Люджа увлечься созерцанием нелепого штурма, притаившаяся в лесу кавалерия с боевыми кличами ринулась в схватку, горя желанием помочь старым приятелям избавиться от злого морока, похитившего их сознание. Окрик юного военачальника вернул осаждающих к реальности, но отнюдь не вселил в них боевой дух. Едва заметив нападающих, бароны хлестнули коней, бросаясь врассыпную и оставляя без помощи замешкавшуюся пехоту.

Еще миг, и наметившаяся было стычка переросла бы в беспорядочную сечу, где потерявшие командование, а вместе с ним и разум пешие воины силились бы уберечься от ударов, бросая оружие, и спастись бегством, тщетно пытаясь обогнать боевого коня.

Геристальский бастард успел оценить ситуацию и, сообразив, что атакующих едва ли не треть от численности его отряда, закричал, поднимаясь в стременах:

– Воины, ко мне!

Обретшие надежду на спасение франки бросились к юному командиру. Шарль еще раз поглядел в спины улепетывающих с поля боя соратников, злобно сплюнул и спрыгнул наземь из седла. Меч геристальца покинул ножны, со свистом крутанулся в руке, демонстрируя готовность к бою, быть может, последнему. Осмелевшая от чужой храбрости пехота сомкнула ряды и ощетинилась стеной копий.

– Лучники, стрелы на тетиву! – командовал Шарль, внимательно следя, чтобы всадники не обошли его с флангов и тыла. – Целиться, стрелять наверняка!

Отряд юного полководца свернувшимся ежом медленно пятился в сторону покрывавших отдаленные холмы виноградников, готовясь принять бой на позиции, не позволяющей врагу маневрировать. Бароны, заметив, что брошенная ими пехота вовсе не разбегается в панике, а вполне готова к схватке, устыдились собственной трусости и развернули коней, спеша контратаковать. Столкновение казалось неизбежным, когда вдали послышался глухой накатывающий рокот и земля мелко затряслась, так что испуганные кони обоих воинств рванулись в стороны, желая оказаться подальше от недоброго места.

Брунгильда, наблюдавшая за происходящим с крепостной стены, в негодовании колотила по каменному зубцу кулаком. Схватка, еще недавно казавшаяся безусловно выигранной, превращалась в нелепую сутолоку, где мечущиеся по полю всадники сами толком не понимали, для чего они тут оказались. Еще мгновение назад она не оставляла надежды, что ее бароны обойдут, сомнут пехоту, наскоро собранную племянником, однако теперь надежда рассеялась как дым – за дальним лесом ясно виднелось облако пыли, все ближе подползающее к Форантайну. У каждого, хоть раз в своей жизни ступавшего на поле боя, не вызывало сомнений, что сюда движется войско и, судя по грохоту, уже вполне отчетливо слышимому в замке, отнюдь не только людское.

Последний из оставшихся в живых хаммари, с отчаянным хрустом доедавший своего подраненного собрата, отвлекся, повернул нелепую зубастую голову, увидев мечущихся по полю всадников и, обрадовавшись десерту, ринулся в атаку, размахивая из стороны в сторону огромным зазубренным хвостом.

– Заряжай! – крикнула Брунгильда, прикидывая, долетят ли выпущенные из баллист стрелы до гнусной твари. – Цельте в голову!

Конечно, она понимала, не могла не понимать, что приближение основных сил ее брата, а главное, великого множества хаммари, быстро сведет на нет все заготовленные ею в рукаве козыри. Но сдаваться? – Нет! – этого даже близко не было в ее мыслях. Сейчас больше всего на свете она жаждала предстоящей схватки.

– Заливайте смолу в горшки! Мы покажем этим тварям! – Она сама не ведала, что намеревалась им показать.

В этот самый миг над замком стремительно пронеслась ширококрылая тень, одна, вторая, за ними еще две. Брунгильда задрала голову к синему, в редких облаках, небу.

– Драконы! – не скрывая обуревавшей ее радости, заорала благородная дама и замахала руками, точно демонстрируя крылатым стражам место для посадки. – С нами Бог! Мы спасены!

Когда у тебя на руках все козыри, судьба непременно решает сыграть в шахматы.

Кристофер «Смок» Беллью

Летописцы об этом дне, должно быть, написали так: «Сошлись тогда в широком поле под стенами замка Форантайн невиданные рати. Не было такого впредь и, даст Бог, никогда более подобного не случится. Ибо люди и драконы сражались с иными людьми и мерзкими чудищами, коим даже имени нет, кроме общего прозвания – хаммари».

Но поскольку вышеозначенные летописи затерялись во мгле веков и не дошли до наших дней, ученые-маловеры до сих пор наивно заявляют, что не только хаммари, но и драконов нет и никогда не существовало. Оставим невеждам их убежденность, как пустую кость голодным псам. Нам-то с вами известно, насколько эти умники, сомневающиеся во всем, чего не видно из окна их кабинета, далеки от истины. Куда дальше, чем были хаммари и те, кто пошел вместе с ними в тот роковой день, от ворот замка Форантайн. А потому насколько можно точно и подробно поведаем обо всем, что случилось в необычайный день, вошедший далее не в нашу историю, как День Святого Дагоберта.

Четверо драконов на бреющем полете, широко расправив огромные крылья, пронеслись над крышами Форантайна. Видя радостное возбуждение хозяйки замка, весь остальной гарнизон, хоть и с некоторой опаской глядевший в небо, тоже бурными возгласами приветствовал нежданную подмогу. Когда же вскоре над лесом, скрывавшим от глаз парижский тракт, на горизонте также показалось облако пыли, защитники Форантайна и вовсе с ликованием начали стучать клинками о щиты, демонстрируя буйный восторг. Сам кесарь Дагоберт, покрытый ратной славой в битве с абарами, вел свои войска навстречу вражеским полчищам.

Командовавший неприятельскими ратями Пипин Геристальский также не замедлил по достоинству оценить произошедшие на поле боя изменения. Надежда с ходу всеми силами обрушиться на беззащитный замок, взять его на копье, растаяла, как дым. И без того Форантайн был готов к обороне, так что даже с помощью хаммари удалось бы захватить лишь развалины, густо политые кровью. А теперь вдобавок еще эти проклятые драконы и войско юного кесаря…

«Как только он проведал о моих планах?! – надменное лицо вельможи исказила брезгливо-презрительная усмешка. – Ну что ж, много знаний – много печали. – Он посмотрел в синее небо, где, разворачиваясь в линию для атаки, парила четверка драконов. – Конечно, обычному человеку с такими опасными тварями тягаться глупо, но у хаммари к стражам рубежа свои вечные счеты. Пусть же они ими и занимаются. А я, – Пипин, будто намереваясь лично броситься в атаку, вытащил преподнесенную черным господином спату, – я позабочусь о драконьем выродке и его глупых людишках. Мы уничтожим их всех до единого!»

Пипин вскочил на коня и взмахнул клинком, будто отрубая голову невидимому врагу. Сопровождавшие военачальника бароны ответили ему громогласно, но все же без особого энтузиазма. Одно дело рубить соседей и приятелей в спорах за соседний виноградник или охотничьи угодья, и совсем другое – когда в спину тебе дышат чудища, какие и в кошмарном сне не приснятся. Заметив это, Пипин Геристальский поморщился, но продолжал командовать, надеясь собственным примером вдохновить приунывшие войска. Он кивнул одному из пажей: