– В отделении, – поправил Ризван. – Мы в отделении были. Три с половиной часа.

– Теперь до утра продержат. И заподозрят вас обоих. Скажут, что вы с ним дрались и убили его. Первое подозрение упадет на вас. Меня могут отпустить.

– В баре было полно свидетелей, – возразил Ризван. – Подтвердят, что нам там досталось.

– Кто будет ночью искать свидетелей? – поддержал полковника Бексолтан. – Ночь в камере обеспечена! Не люблю в камерах ночевать. Доводилось, знаю…

– Не это главное, – объяснил полковник. – Нам работать ночью. Утром нас здесь уже не будет. Мы через границу пойдем.

– Тогда нас точно заподозрят, – сделал вывод Ризван, и вывод, наверное, справедливый. – И объявят в розыск. Это значит, что с настоящими документами в Россию больше не сунешься. И Аскерби похоронить не сможем.

– Я многих друзей не смог похоронить, – сказал Бексолтан. – Обстоятельства не позволяли. Всегда следует поступать исходя из обстоятельств. И с поля боя не всегда убитых вытащишь.

– Нам нельзя срывать операцию, – стоял на своем полковник. – Сначала дело, а потом уже раздумья о документах и похоронах.

– Да, – согласился Бексолтан.

Ризван только вздохнул, но уже не возражал.

– Ноутбук хорошо искали?

Вообще-то Мартинес и сам понимал, что этот вопрос лишний. Он превосходно знал Бексолтана и знал, что тот каждый клочок земли осмотрит. Дотошный в работе. Иногда даже излишне.

– Ищите… – показал Ризван на темный склон. – Мы все тут на карачках проползали.

Мартинес не понял, как они все тут проползали, поскольку слов «карачки» не знал. Но спрашивать не стал. Не было времени на это.

– Отнесите тело подальше от дороги. И будем собирать группу. Надо готовиться.

– Граница… – напомнил Бексолтан.

– Созвонись со своими людьми. Пусть подготовят «коридор» для перехода.

– Позвоню.

– Машина идет. Быстро отнесите тело в сторону, – поторопил полковник.

Когда старенький «жигуленок» неторопливо проехал мимо, они уже просто стояли у дороги, словно бы его пропуская.

– Номер запомнили? – спросил Мартинес.

Бексолтан с Ризваном резко повернули головы вслед машине, но было уже поздно.

– Прокол, – сухо констатировал Мартинес. – Сейчас это, конечно, не важно, потому что утром нас здесь уже не будет. Но в другой обстановке вы должны были бы запомнить номер. Нас видели в месте, где завтра обнаружат тело Аскерби. Значит, мы будем входить в число подозреваемых. Оставлять свидетелей в таком случае – непростительно. Это вам урок на будущее, господа курсанты…

* * *

К удивлению Кольчугина, Валдай в самом деле лаял во весь голос, что вообще было на него не похоже. Тоскуя по хозяину он иногда позволял себе тихонько поскуливать. Так было несколько раз, когда во время кратковременных поездок в Москву Кольчугин оставлял собаку у знакомых, чтобы самому сходить куда-то, куда с собакой просто не пустят. Здесь же явно было что-то другое. Но лай, как услышал Давид Вениаминович, начался сразу, как только отставной подполковник вошел в двери корпуса. Увидеть его собака не могла, голос тоже не слышала. Однако сам Кольчугин услышал бы наверняка, если бы Валдай лаял раньше. Такой уж у него раскатистый бас, что далеко слышно. Заинтригованный, Кольчугин быстро пошел к своей двери. В коридоре никого не было. Дверь номера напротив, где жил профессор Скипидаров, оказалась приоткрытой. Оттуда слышался неровный храп и сопение. В номере горел слабый свет торшера.

Давид Вениаминович заглянул в номер и увидел профессора, который спал на диване, опустив руку на пол. В этом номере, кроме кровати, еще имелся диван. И Скипидарова, не раздевая, видимо, уложили на него, как сноп. Охранников видно не было, что Кольчугина сильно возмутило. Похоже, охранники сюда тоже приехали отдыхать, а не работать. Или же посчитали, что со Скипидаровым осталась женщина, и потому решили не беспокоить парочку. Но женщины тоже не было, и профессора никто не охранял.

А Валдай продолжал лаять, но явно не под дверью. Это Кольчугину не понравилось, и он быстро повернул ключ, распахнул дверь и увидел, что Валдай, поставив лапы на подоконник, лает на кого-то за окном. Не зажигая свет, Давид Вениаминович прошел к окну, но, видимо, свет, падающий из коридора, все же оказался заметен. И если кто-то стоял за окном, то ушел. Кольчугин никого увидеть не сумел, хотя открыл окно и выглянул наружу. Под окном проходила хорошо протоптанная в снегу тропа, и определить по следам, кто здесь «гулял», тем более в темноте, было невозможно.

Закрыв окно и успокоив собаку, Давид Вениаминович снова вышел, чтобы отправиться к старшему лейтенанту Сичкарю. Но перед дверью офицера пришлось остановиться – звонил подполковник Известьев.

Разговаривать в коридоре, естественно, не следовало, и Давид Вениаминович, постучав в дверь, вошел к старшему лейтенанту.

– Есть новости, Виктор Николаевич? – спросил он, прикладывая к уху телефон.

– Мне звонил генерал Кобылин. Он контактирует с СГБ Абхазии. Они там сегодня проводят операцию по захвату нескольких бандитских «схронов», в которых большой запас оружия, боеприпасов и взрывчатки. И все это предназначается для переправки в район Сочи. Я срочно туда вылетаю. Хотел передать вас майору Солнцеву, но в ГРУ сказали, что имеют на вас прямой выход. Значит, я с себя информационные задачи снимаю. Но звонил предупредить, что меня какое-то время не будет. Скорее всего, утром я уже вернусь, хотя гарантировать трудно. Как уж дела пойдут. Вертолет летит туда и обратно. Я планирую с тем же бортом и вернуться. Не теряйте меня.

– Хорошо. Но я не думаю, что основные события развернутся этой ночью. Хотя кое-что уже начало происходить.

– Что именно?

– У меня для вас два сообщения. Первое. На дороге около городка верхней поляны убит один из парней Мартинеса. У него похищен ноутбук. Предположительно, совершил убийство и похитил ноутбук полковник Габиани. Но это, повторяю, только предположительно. У нас нет конкретных данных, а есть лишь мотив. Габиани заинтересован в срыве задания группы Мартинеса.

– Интересно. Начнется следствие. Как бы менты нам не навредили, если вмешаются.

– Могут наследить и напоганить. Обычно у них это здорово получается.

– Вам себя лучше не раскрывать и не вмешиваться. Я пошлю своих людей. Отдам распоряжение. Чтобы ментов не подпускать.

– Следственная бригада ФСБ?

– Да.

– Ни в коем случае. Тогда сразу насторожится Мартинес. Он наверняка ждет, что вмешается полиция. И появление в деле бригады из ФСБ сразу наведет его на подозрение. Мартинес опытный разведчик.

– Возможно, так. С вами трудно не согласиться. Принимаю возражение. Что еще?

– Профессор Скипидаров. Спит в номере пьяный. Дверь нараспашку. Охраны не видно и не слышно. Как его охраняют? А к нему явно присматривался Мартинес еще в баре, а потом вышел вслед за профессором.