— Позволь мне тебе не поверить, — начал я мягко, — вспомни, может ты что-нибудь ещё делала в квартире.

— Да! — неожиданно для меня решительно ответила Зелянина. — осматривала, я искала хоть одну «дозу». Илья дома много не держал, только для собственного пользования. Но я ничего не нашла, только деньги. Их я не брала.

— Я верю тебе, Ирина, верю. — девушку следовало успокоить, она слишком взволновалась. — В какое время ты находилась в квартире?

— Не знаю, наверно, с 15 до 16 часов. Я не смотрела на часы.

— К чему ты прикасалась в квартире?

— Не помню, много к чему: шкафы, ещё что-то трогала, нож, который вы называете кортиком.

— Полотенце?

— Полотенце? — удивлённо переспросила моя собеседница. — да, трогала, я им руки вытирала, так как испачкалась в крови, когда схватилась за нож. Хотя это мало помогло. Но это я увидела только на следующий день, когда мне удалось достать дозу, прийти в себя. Она на руках засохла, бурая такая. Немного крови, я её быстро отмыла. Удивительно, почему полотенцем её убрать не смогла. Я его, кстати, так и бросила на пол, в комнате.

— Рукоять клинка вытирала?

— Да, только не совсем понимаю, зачем это сделала. Наверное, фильмов насмотрелась, испугалась, что отпечатки пальцев останутся.

— Ты часто бывала в квартире Ильи?

— Практически каждый день. Всё зависело от того, сколько он даст доз за свои… свои…

— Я понял, не продолжай. — прервал я девушку. — Он пользовался такими полотенцами, такими же, как то, что ты увидела рядом с его трупом?

— Да, они у него в кухне были. Я ведь сама ему стирала, развешивала, гладила всё его бельё, а потом раскладывала в шкаф.

— Кто мог убить Костомарова?

— Много кто, — ответила Ирина, не задумываясь, — думаю, я убила бы его, просто пока на это решимости не хватало. Он чудовище.

— Кто ещё?

— Не знаю. Его не любили, он жадный очень. Из должников выжимал все соки.

— Турчинов?

— Дядя Серёжа? — на лице Ирины читалось неподдельное изумление от вопроса. — Неееет, зачем ему это делать. Я не знаю, какие дела у него были с Ильёй, но нет. Дядя Серёжа добрый.

— Мой клиент Степан Фёдоров?

— Не знаю, я же видела его всего один раз, тогда, когда Илья ему кортик пытался продать. Он, правда, вспылил тогда, угрожал, что разберётся с Костомаровым. Но он же богач, нанял бы кого-нибудь. Думаю, нет, да и кто будет убивать из-за какого-то ножа.

— Я все понял. Ирина, сотрудники полиции общались с тобой после смерти Ильи? Не для кого тайной не было, какие взаимоотношения между вами сложились.

— Нет. Ко мне никто не приходил. — было видно, что Зелянину утомил наш разговор, она стала ещё более вялой, речь стала более заторможенной.

— Ирина, я понимаю, что ты устала. Ещё несколько вопросов, и я уйду. — постарался я привлечь её внимание. — Что ты можешь сказать мне о Костине.

— Слизняк. Больше о нём ничего не скажешь. Жил подачками Ильи, выполнял все его приказы.

— Между ними были какие-нибудь конфликты?

— Нет, какие могут быть между ними ссоры. Игорь выполнял любой приказ Костомарова, тот за это давал ему наркотики, иногда деньги, но очень редко.

— Ты не видела Костина после смерти Ильи?

— Нет. — Ирина внимательно посмотрела на меня. — Когда меня отсюда выгонят?

— Ты можешь находиться в клинике столько, сколько понадобится. Об оплате не волнуйся. Лечись, приходи в себя, попробуй начать новую жизнь. Ты молодая. Справишься, если захочешь. — я встал. — Всего доброго, если тебе что-нибудь понадобится, звони, мой телефон есть у главного врача, он предупреждён.

— До свидания. И…, и… спасибо.

— Не за что. Выздоравливай. — закончил я разговор и вышел в коридор. Уверен, что с Ириной здесь будут хорошо обращаться, учитывая, стоимость услуг. Но не уверен, что она сможет избавиться от своей зависимости. Хотелось бы, чтобы у неё все получилось.

Завтра должно состояться судебное заседание, на котором следователь Семёнов, если сдержит своё слово, может поставить заключительную точку, а то и восклицательный знак. Но, к моему глубокому сожалению, мне придётся ещё поработать. «Чёрт!» — всплыло у меня в голове, но я всё-таки сел в автомобиль и направился в Селемякиной, благо она меня приглашала.

До судебного заседания по делу Фёдорова оставалось два дня, Сапун Юрий Кириллович, поддерживающий обвинение, который день был не в своей тарелке. Следствие проведено некачественно, прокурор района пропустил в суд «сырое» дело. Суд первой инстанции всё рассмотрел формально и это смогли доказать чёртовы защитнички Плотников и Талызин. К последнему это относится больше, не в стиле Плотникова искать доказательства и предъявлять их суду. Владимир Владимирович хорош в качестве критика уже имеющихся доказательств, развенчателя «однобокого исследования и оценки» и т. п. Новые доказательства, которые были представлены стороной защиты, очень не нравились Сапуну, они были опасны, так как создавали в умах сомнения. Самое страшное — у него самого они появились: «Всё ли чисто с этим делом?», «А если допустить, что Фёдоров не причастен к убийству?». Юрию Кирилловичу это очень не нравилось: других он переубедить мог (во всяком случае так считал), но сделать это с самим собой не получалось. Одновременно и абсолютной уверенности в невиновности Фёдорова у него тоже не было. Поэтому он обрадовался звонку председательствующего по делу Ковтуна Олега Николаевича, который после обмена любезностями предложил встретиться в здании суда сегодня вечером. Сейчас, заходя в Храм Правосудия, Сапун был уверен, что дилемма должна разрешиться.

Когда Юрий Кириллович зашёл в кабинет судьи, тот сидел за столом. В помещении больше никого не было. Обменявшись взаимными приветствиями и рукопожатием, оба уселись в стоявшие в углу кресла. Разговор начал Ковтун.

— Юрий Кириллович, мне и уверен, что и вам, многое не нравится в деле Фёдорова.

Сапун молча кивнул, предпочитая сначала выслушать.

— И вы, и я понимаем, что следствие по делу не доработало, — продолжил тот, — многие обстоятельства выглядят неоднозначно, с учётом того, что все новые свидетели подтвердили свои показания фотоматериалами. В их словах можно было бы сомневаться, но… фотографии. Всё это сводит на нет собранную доказательную базу. Не скажу, что я в растерянности, но испытываю определённые затруднения при выборе решения.

— Согласен с вами, — вступил в разговор прокурор, — свидетели не выглядят откровенными лжецами, их слова легко проверяются. Но сделать это в рамках рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции невозможно. Если к делу будут привлечены оперативные службы, это даст защите дополнительные козыри.

— Приятно, что мы разговариваем с вами на одном языке. — улыбнулся Ковтун. — Честно скажу, я не готов отменять обвинительный приговор и выносить оправдательный. Хотя в моей практике такие случаи бывали.