Я могла попросить его о чем угодно, и он мне помогал. Я знала, что так будет и дальше, Дан хотел этой ответственности и он от нее не отказывался.

– Ну, встреться с родителями, – отвечаю я, наблюдая, как Мира снова начинает хныкать даже в руках Дана.

Что же такое? Неужели дочь чувствует мои переживания?

Наверное, в нашей ситуации сказывалось то, что я ждала подвоха, ждала нового удара в спину после встречи мужа с родителями.

Но и запрещать, конечно же, не стану. Я сама стала матерью, не могу представить, чтобы мне запретили видеть собственного ребенка.

– Ты как? Согласна?

– Конечно, иди, – произношу сдержанно, бросая взгляд на по-домашнему полураздетого мужа. – Можешь взять фотографии Миры. Вдруг у них что-то откликнется.

Произношу это без упрека.

Просто от души надеюсь на это. Данияр сказал, что я очень наивная. Еще после того, как я пришла в реанимацию к Назару Багрову.

Позже я согласилась. Действительно наивная, раз надеялась увидеть крохи совести в безнадежно умирающем человеке.

Когда Данияр подходит со спины и обнимает меня, я льну к нему в ответ. Кажется, у нас снова налаживается. Надеюсь, что в этот раз навсегда…

– Ты у меня святая, Насть, – целует меня в щеку, обжигая своим голым торсом. – Но ты не поняла, родная. Они хотят встретиться не только со мной. Родители просят о встрече с тобой и с Мирой в том числе.

Эта новость оглушает.

Правда?

И что я должна на это ответить?

Хочется заартачиться и спросить, где же они были раньше.

Но больше хочется совсем другого, – мира.

– Я не знаю, Данияр. Я в замешательстве.

– Подумай. Я не тороплю. Вообще-то я им отказал, потому что вспылил. Но ты знаешь, у самого сердце ноет.

Данияр целует меня в висок, передает мне нашу дочь и идет собираться на работу. Надевает брюки, застегивает пуговицы на белоснежной глаженой рубашке, и вместе с тем его взгляд сразу превращается из уютного, любящего – в холодный взгляд акулы бизнеса.

Пока Мира спит после отцовских сильных рук, я готовлю нам завтрак. В последние дни Данияр много работает, зато дела с бизнесом, кажется, идут в гору. Еще Данияру досталось наследство – огромное и такое же внезапное как снег на голову.

Назар скончался месяц назад. Через пару дней после нашего визита.

Примерно через две недели нашли тело еще одного человека, причастного к той весне.

Это была Рита.

В ходе экспертизы было выявлено, что ее не стало еще в процессе судебного разбирательства. Как раз тогда я искала ее, чтобы она дала показания против Назара Багрова, и чтобы Данияра выпустили.

Вся эта цепочка событий привела к тому, что у меня пропало молоко, и я больше не могу кормить Миру сама, как хотела. Она тоже стала менее спокойной, и только лишь под вечер, когда Дан приезжал домой, дочь успокаивалась. Данияру пришлось открыть должность директора и брать больше отгулов.

Но я знала, что когда-нибудь станет легче. В конце концов, на нас теперь никто не покушается, мы в безопасности.

– Я подумала. Давай пригласим твоих родителей к нам, – соглашаюсь я, когда муж возвращается с работы.

– Ты уверена? – уточняет Дан, целуя меня в прихожей.

– Да. Только давай закажем доставку?

– Без проблем, хотел предложить, – не отказывается Дан. – Как Мира? Опять неспокойная весь день?

– Уже лучше, – признаюсь ему. – Просто ты же знаешь, новость о Рите меня добила. Я много лет ее знала. А Мира чувствует, что со мной происходит. До сих пор удивляюсь, как это работает? Дети все чувствуют…

Дан задумчиво кивает, хмурится. Помогает накрыть мне стол, и мы спокойно ужинаем, а ночью мы пылко занимаемся любовью и стараемся не думать о том, что преподнесет нам завтрашний день.

Когда я соглашалась на встречу с Багровыми, то не думала, что это будет так нелегко.

Думала, встретиться с ними лицом к лицу будет легче. И как-то приятнее, что ли. И что внутри немного дрогнет – тоже думала.

Но в сердце к этим людям, кажется, давно все заледенело. Осталось сухое уважение лишь за Данияра. За его существование и воспитание.

Вечером, уже перед самой встречей Данияр предложил вместо домашней обстановки переместиться в ресторан. Сказал, что пока не намерен приглашать родителей в дом, но я понимала, чего он опасается. После всего случившегося доверять приходилось лишь себе, остальных – держать на расстоянии и на расстоянии уважать.

– Я тоже думала это предложить. Погорячились с квартирой.

– Согласен.

Дан целует меня в лоб и около часа своего времени проводит с Мирой, пока я собираюсь в нашей спальне. Здесь, к слову, стало очень уютно. Данияр докупил недостающую мебель, а я заказала на маркетплейсах бытовые мелочи и разный декор, идеально вписывающийся в интерьер квартиры.

Данияр после работы помогал мне все устанавливать и вешать, а потом сказал, что не представлял, как жил здесь три недели без меня. Стало уютнее, это факт.

– Данияр, у меня новость, – говорю ему осторожно, когда заканчиваю с макияжем.

– Ты беременна?

Я закатываю глаза, Дан смеется.

– Только не злись, – предупреждаю мягко.

– Так? – подбирается он.

– Владимиру нужно мое сопровождение в рабочей поездке через два месяца.

– Куда? – нахмурился Дан.

– Пока недалеко. В Грузию. И Миру с собой возьмем, мир ей покажем, – улыбаюсь, сглаживая углы.

– Возьму пару дней выходных. Вместе поедем.

– Ты сможешь? – спрашиваю с надеждой. – Хочу с тобой путешествовать. Вместе.

– И с Азацким, – мрачнеет Дан.

– Данияр, я намерена помочь отцу с делами в его бизнесе. Он бы хотел, чтобы я продолжила его дело.