Пьер ле Гран нападает на капитана в его каюте. Гравюра Говарда Пайла

После того как барка пошла на дно, пиратам было необходимо создать впечатление, будто бы ничего не произошло, поэтому «…на захваченной барке оставили испанский флаг, испанцев же загнали в трюмы; на этом корабле они вышли в открытое море».

Любопытная деталь: барка с пиратами была замечена испанцами еще днем. Однако, когда капитану флагмана предложили отправить на разведку несколько сторожевых кораблей, чтобы выяснить, что это за барка и какие на ней люди, тот пренебрежительно отказался. Он не допускал и тени мысли о том, что на такой небольшой барке кто-то может решиться напасть на их корабль. В итоге же его самоуверенность была жестоко наказана.

Что же сталось с Пьером Французом и его трофеем потом?

На этот счет бытуют, по крайней мере, две различных версии.

Большинство историков сходится на том, что пираты оставили часть испанской команды для помощи в работах по судну, а остальных высадили на сушу, сами же благополучно вернулись со своей добычей во Францию. Есть предположение, что, продав с выгодой для себя захваченный корабль и товары, Пьер Француз в дальнейшем вознамерился эмигрировать в Канаду. В иммиграционных списках Монреаля от 1653 года фигурирует его имя!

Это версия благополучного финала.

Однако имеется еще одна, принадлежащая Эксквемелину. Из его записей становится очевидным, что ловкий маневр, задуманный Пьером Французом, не увенчался успехом. Эксквемелин пишет: «Сначала на сторожевом корабле обрадовались, полагая, что пиратов потопили, но когда там заметили, что барка отвернула в море, то бросились за ней в погоню. Преследовали они пиратов до ночи, но никак не могли догнать барку, хотя и поставили все паруса. Ветер окреп, и разбойники, рискнув парусами, оторвались от сторожевого корабля. Но тут случилось несчастье – парусов подняли столько, что треснула грот-мачта. Но наш пират не растерялся: он связал пленных испанцев попарно и был готов сражаться против неприятельского корабля с командой всего в двадцать два человека, хотя многие из пиратов были ранены и в бою не могли принять участие. Одновременно он приказал срубить грот-мачту и поднять на фок-мачте и бушприте все паруса, какими только можно было пользоваться при таком ветре. Все же сторожевой корабль догнал пиратов и атаковал их так лихо, что те вынуждены были сдаться. Однако пираты успели выторговать условие, что ни их предводитель, ни они сами не будут в плену таскать камни или известь. (А надо сказать, когда пираты попадут в плен, то их заставляют три или четыре года подряд таскать камни или известь, словно рабов. А когда они становились непригодны для этой работы, их отправляли в Испанию на галионах.) Кроме того, пиратам обещали при первой же возможности отослать их в Испанию всей командой. Больше всего наш пират жалел свое добро – у него на борту было на сто тысяч реалов жемчуга, который он награбил на барках. И если бы не несчастье с грот-мачтой, выручка у пиратов была бы весьма изрядной».

Вот такой бесславный финал ожидал в итоге Пьера Француза и его команду – естественно, по версии Эксквемелина. Ну уж а кому вы предпочтете верить – современным историкам или пирату-летописцу, уже решать лично вам!

(16?? – 16??), Франция

Лессоне (Лессон, Лассон) – французский флибустьер, входивший в число 1200 пиратов, примкнувших в мае 1678 года на своих судах к эскадре адмирала д’Эстре, который намеревался захватить Кюрасао; план провалился, поскольку эскадра наскочила на рифы и значительная часть кораблей пошла ко дну (подробнее см. в статьях, посвященных Николасу ван Хоорну, Мишелю де Граммону, Томасу Пейну). Среди затонувших кораблей было и суденышко Лессоне, сумевшего уцелеть. Видный отечественный исследователь пиратства Виктор Губарев полагает, что он, вероятно, был доставлен капитаном Уильямом Райтом на острова Сан-Блас у северной оконечности Панамского перешейка. Оттуда Лессоне добрался до Гаити, где в порту Пти-Гоав добился своего назначения капитаном на корабль водоизмещением в 86 тонн с 6 пушками на борту. Это было вполне надежное, крепкое судно; в 1679 году Лессоне вернулся на нем обратно к островам Сан-Блас, где он сумел убедить местных индейцев из племени куна присоединиться к его экипажу, составлявшему около сотни человек, для захвата города Чепо. Индейцы вняли доводам Лессоне, и объединенная рать двинулась через перешеек покорять испанский город. Однако не тут-то было! Поход завершился сокрушительной неудачей…

Лессоне вернулся несолоно хлебавши, но тут к островам Сан-Блас подошел корабль Джона Коксона. Это был английский пират, еще совсем недавно собиравшийся вместе с Ричардом Соукинсом взять Панаму. Однако пиратам не удалось подобраться незамеченными, поскольку их уже поджидала мощная эскадра испанцев. В последовавшем далее сражении Джон Коксон не проявил должной отваги, в чем и был обвинен. На этом союз Соукинса и Коксона прекратил существование (подробнее см. статью, отведенную Р. Соукинсу). Естественно, отлученный Коксон, вынужденный убраться восвояси, и не думал рассказывать Лессоне о том, что приключилось в гавани Панамы и почему он оказался в одиночестве. Он горел энтузиазмом, подсознательно стремясь реабилитироваться, и убедил Лессоне в том, что им необходимо немедленно соединить свои силы для нападения на Портобелло. Лессоне согласился.

На сей раз его рейд оказался удачным. Оба корсара с богатой добычей поплыли в направлении Коста-Рики, а оттуда уже вернулись на острова Сан-Блас. Коксон предложил Лессоне восстановить силы, а потом через Панамский перешеек плыть к Тихому океану, где всегда можно рассчитывать на изрядную поживу. Лессоне, взвесив все «за» и «против», предпочел отказаться. Английский корсар, не думая настаивать, отправился в путь один.

В дальнейшем Лессоне вернулся обратно в Пти-Гоав, где приобрел для себя плантацию и, скорее всего, совершенно ушел от дел. Во всяком случае, последнее упоминание о нем датируется 1680 годом.

(Jean-David Nau l’Ollonais) (1635–1667), Франция

Среди авторов прежних времен, которые в качестве темы избрали для себя пиратов, можно выделить двоих: Александр

Эксквемелин и Ф. Архенгольц. Первый был пиратом, который явно ощущал неоднозначность происходящего. Стремясь сохранить для Истории самые знаменитые деяния пиратов, он запечатлевал их на бумаге. Ф. Архенгольц – не пират, он именно писатель, для которого пиратская тема явно превалирует. Его повествование о Франсуа л’Олонэ слишком хорошо, чтобы раздергивать его на цитаты, особенно когда есть возможность привести его во всей полноте, что мы и делаем.

«Одним из отличных предводителей флибустьеров был л’Олонэ, которого подвиги и участь достойны подробного описания. Он происходил из Пуату, во Франции, и родился в так называемой Олонской степи, откуда и заимствовал прозвание, под которым известен. Вначале он принадлежал к буйволовым охотникам на острове Испаньоле и своей милостью прославился между товарищами; потом вступил в общество флибустьеров и отличался на море.