– Не говори так, – попросил Риго. – Мы все имеем право на жизнь. Все мы, в которых течет иная кровь. Люди победили в войне рас. Они захватили весь наш мир и вскоре заселят его полностью. Но даже побежденные эльфы и гномы получили свой шанс. Одни затаились в лесах, другие ушли в горы, но и те и другие продолжают жить. Их число растет – хоть медленно, но верно. Они торгуют с людьми, заключают союзы и продолжают жить как народ. А мы вымираем.

– Никто вас специально не травил, – отозвался Сигмон. – Вы могли бы и дальше жить в Дарелене. Зачем ты напал на Ривастан? И что теперь происходит с вампирами? Я думал, что знаю о вас все. Я верил тебе и Арли, но оказалось, меня обманули. Вы можете обращать людей в упырей, как сказано в старых легендах.

– Увы, – сказал граф. – Это так. Ведь это единственный шанс выжить. Только так мы можем быстро получить новых Старших, только так мы можем размножаться по-настоящему. За полгода нас стало вдвое больше. И с каждым днем наш род растет. Это возрождение – то, о чем веками мечтали все правители Дарелена. Это жизнь моего народа, Сигмон, настоящая жизнь, а не медленное гниение на окраинах истории.

– Но почему за счет других! – взъярился тан. – По какому праву вы убиваете людей? Кто дал вам такое право – превращать людей в нежить, в себе подобных, без их согласия?

– А кто дал право людям убивать эльфов и гномов? – спросил вампир. – Кто дал вам право выгонять их с насиженных мест, разорять древние города других рас и заселять те земли, что от начала времен принадлежали другим?

– Это война, – отозвался тан. – Это в порядке вещей. Даже обычные звери сражаются за свою территорию, и побеждает сильнейший. В этот раз сильнее оказались люди. Пусть мы завоевали полмира, но мы не превращаем его в мертвую пустыню!

– Значит, ты ссылаешься на право сильного? Кто сильнее, тот и прав? – отозвался Риго. – Так чем же ты недоволен – в этот раз сильнейшим оказался ночной народ.

– Еще нет! – бросил тан.

– Пока еще нет, – признал вампир. – Но так будет. Время людей проходит. Я не хочу завоевать весь мир. Я хочу только спасти свой народ, дать ему возможно жить и развиваться как полноценной расе. Вот в чем моя правда, Сигмон.

– Но не таким же путем! Ты просто уничтожаешь людей, превращаешь их в чудовищ, относишься к ним как к скоту!

– Нет, – покачал головой Риго. – Все останется как раньше. Ты же проехал через Дарелен и все видел сам. Люди по-прежнему живут в городах, работают на полях, торгуют. Жизнь продолжается. Она стала немного другой для людей, но все не так ужасно, как тебе кажется.

– Это не жизнь, – покачал головой Сигмон, вспоминая испуганных горожан, прячущихся в домах. – Это смерть рода человеческого.

– Вовсе нет. Никто не собирается убивать всех людей. Только отобрать у них власть.

– Но почему? Что тебе до власти людей? Зачем ты напал на Ривастан?

– Да потому что если я не захвачу Ривастан, то через год он сотрет Дарелен с лица земли! Люди всегда уничтожают то, что не в силах понять или принять. И когда королю Геордору станет известно, что мой народ не вымирает, а, наоборот, расцветает, он нападет на мое графство. Сравняет его с землей. Мы можем уцелеть только одним способом: напав первыми. Нам нужно набрать столько сил, чтобы нельзя было опрокинуть нас одним ударом и за одну ночь уничтожить весь наш народ. Сейчас удобный момент – люди, оказавшись без врага, принялись друг за друга, вымещая на соседях свою природную жестокость. Я же напал на Ривастан, только чтобы выжить. Можешь считать это защитой, а не нападением.

– Вот уж нет, – холодно отозвался тан. – Вы, граф, перешли все границы дозволенного. И я рад, что мне хоть как-то удалось нарушить ваши планы.

– Верно, – Риго помрачнел. – Все пошло не так, как задумывалось. Но еще не поздно все исправить. Можно обойтись без лишней крови, без ненужной жестокости. Поэтому я и решил поговорить с тобой.

– Со мной? – Сигмон вскинул бровь. – Отчего же со мной?

– Потому что ты должен мне помочь.

– Помочь? – искренне ужаснулся тан. – Я?

– Да, именно ты. Сигмон, посмотри на себя. Ты тоже не человек. Ты принадлежишь к особому роду, который исчезнет с земли после твоей смерти. Ты когда-нибудь задумывался об этом?

– Я человек, – холодно отозвался Сигмон. – Не вы ли, граф, полтора года назад убеждали меня в этом?

– О да, – отозвался Риго. – В том и дело. Ты одновременно и человек и нет, поэтому ты должен понять меня, Сигмон. Ты знаешь, как жестоки люди, как люто они ненавидят всех, кто хоть чем-то отличается от них. Ведь ты испытал это на собственной шкуре, верно?

– Верно, – признал Сигмон. – Испытал. Но ни разу я не думал о том, чтобы заковать человечество в цепи, бросить на колени и использовать как еду. Среди нас есть и отъявленные негодяи, и прекрасные люди. И до недавнего времени я думал, что то же самое можно сказать о вампирах. Но теперь я в этом не уверен.

– Постой, – Риго поднял руку. – Подожди. Значит, ты собираешься встать на сторону Ривастана и сражаться под его знаменами? Чтобы спасти людей?

– Да. И я своего решения не изменю, что бы ты ни говорил.

– И не надо изменять. Я прошу тебя только об одном – вернись в Ривастан и убеди их отступить. Так ты спасешь больше людей, чем если начнешь размахивать клинком. Восточные земли Ривастана все равно будут потеряны для людей, мы займем их к осени. Но еще останутся свободными западные земли, что граничат с Волдером и Таримом. Люди смогут жить и ничего не опасаться – мы не будем нападать на соседей. У нас появится своя страна, большая и принадлежащая только нам. Как только ночной народ станет настолько сильным, чтобы постоять за себя, мы прекратим агрессию и будем рады всем соседям.

– А потом? – с горечью спросил тан. – Когда вы перестанете помещаться на завоеванных землях? Кому придется умереть – Тариму или Волдеру?

– То решать не нам, – ответил Риго. – Это будет так нескоро, что эти заботы лягут на плечи наших внуков, а может, и правнуков.

Сигмон взглянул на бывшего друга так, словно увидел его первый раз в жизни. В некотором смысле это так и было – ведь, в сущности, он почти ничего не знал о Риго де Сальва. Он не рос вместе с ним, не беседовал часами напролет, не делил с ним беды и радости... Он просто случайный знакомый. И все же...

– В тебе что-то изменилось, – тихо сказал Сигмон. – Когда мы виделись в последний раз, ты был совсем другим.

Риго тихо рассмеялся, но в его голосе не было ни тени веселья.

– С той поры много времени прошло, – ответил он. – Мне открылась правда, Сигмон, и она меня изменила. Мой народ должен был умереть, исчезнуть навсегда, рассыпаться прахом вместе с ветхими страницами древних сказаний. А я смогу его спасти. Вот и вся правда, Сигмон.

– Это неправильная правда, – тихо сказал тан. – Раз она заставляет тебя убивать невинных и жаждать крови слабых.