– Дарья, мать твою за ногу, давай просыпайся, у нас всего пара секунд!

Рот Марго дергался и выкрикивал больше слов, которые у Даши не был сил понимать, но она знала, что ей нельзя было оставаться тут. Ухватившись за руку Тигровой, Ундина поднялась со стола и встала на пол. Пошатываясь как заправский пьяница, она, держась за подругу, огляделась.

Психолог лежал на полу, накрытый футболкой, на которой понемногу растекалось красное как гранатовый сок пятно. Вот он – квадратный нимб, рамка, где томился любимый мамин трофей, теперь уже разломленная на части, почившая полу рядом с Бубенцовым. Ткань дернулась, пальцы зашевелились, раздалось мычание.

– Скорее, – с неприкрытым волнением крикнула Марго, больно толкая Дашу в бок, – он приходит в себя!

Управлять ногами было трудно, но девушка приходила в себя, как будто заново загружала свои чувства и воспоминания процент за процентом из глубины своего существа. Оказавшись на крыльце, Марго привалилась на дверь предплечьем:

– Где ключ? У тебя? Помоги мне!

Дарья тоже оперлась на дверь, прощупывая свои карманы в кофте и спортивных штанах… Господи, куда же она их засунула, ведь только недавно сама отперла механизм, перед тем войте в домик ранее этим вечером.

– Надя? – закричала Марго, – Надя, ты тут? Где она? – обратилась к Дарье Тигрова, окидывая спешным взором природу вокруг, но кромешная темнота не хотела делиться ответами.

– Я… я не знаю… Он сказал, она ушла позвонить…

Удар! Он неожиданности, Дарья замолчала, и обе девушки еще сильнее навалились на дверь.

– Помогите, кто-нибудь, проснитесь, помоги-и-и-те… – заорала помощница сначала куда-то по направлению домов, а затем на Ундину, – где ключ? С тобой или нет?

Периферийным зрением системный администратор заметила, как несколько окон зданиях общежития зажглись желтым светом. В попытках сдержать гостя и его ярость, что пыталась выпорхнуть на крыльцо, Даша одной рукой засовывала руку в карманы, пытаясь нащупать там тоненький металлический предмет, а другой держать деревянную панель.

Еще один удар! Дверь приоткрылась на несколько сантиметров, и Марго, издав крик боли, уперлась в дверь так, словно пыталась вдавить ее внутрь офиса. Вытащив телефон, она, пыхтя от сосредоточения, вызвала окно звонков и набрала номер…

Снова толчок изнутри, и Марго, получив внезапный толчок под локоть, не удержала девайс и выронила его под ноги.

– Что происходит? – услышали девушки где-то совсем рядом.

– Он там, – непонятно проорала Дарья, превозмогая боль в глотке.

– Помоги ей запереть! – крикнула звезда «Астраграм», двумя руками упираясь в темно – коричневую панель.

– На помощь, – подняла тревогу Ульяна, и кинулась к Даше.

– В заднем… заднем, посмотри…

Опять рывок, и инструктор тоже оперлась на дверь и засунула пятерню в задний карман штанов Дарьи. Вынув заветный предмет, Филатова издала победный клич и, вставив ключ в скважину, провернула его два раза.

Стало тихо.

Ульяна отпрянула от двери, не отрывая изумленного взгляда от них обоих. Троица медленно сошла с крыльца, не зная, что делать дальше…

– Так, звонить! – очнулась Марго, – Ульяна, где твой телефон?

– Заряжается! В номере!

Потоптавшись на месте, Марго поняла, что ее девайс упал с крыльца и обитал теперь где-то рядом с ним, на траве, недалеко от деревянного помоста с тремя ступеньками.

Внезапно, тишина разбилась на тысячи стеклянных кусочков. Окно, закрытое полосками жалюзи, раздробилось на миллион частей из-за стула, вылетевшего из недр домика. Из образовавшейся дыры, которая наполовину была закрыта порванными бежевыми полосками жалюзи, покрытый кровью, которая точились из ран на лбу, затылке и шеи, показался психолог. Оперевшись ладонью на подоконник, он осторожно перебросил ногу через зубья бывшего окна, торчавшего вверх, словно клыки мифического монстра, и ступил на траву. Окутанный светом из единственной комнаты офиса, его белая рубашка превратилась в ярко-красную. Выправив спину ровно, он шагнул к троице, источая невидимые волны ненависти и ярости.

Дарья инстинктивно отступила назад, словно они были танцорами латиноамериканской бочаты, Марго завизжала, а Ульяна отпрыгнула куда-то в темноту…

Как тут, глаза психолога закатились, и все его тело пронзила мелкая дрожь. Рот его приоткрылся, а ноги подкосились. Упав на мокрую траву, он забился в конвульсиях, разбрасывая вокруг себя слюну.

Прямо перед Дарьей, в метрах четырех от психолога, находилась Элла Викторовна. В руке она держала электрошокер, из обрубленного дула которого, тянусь две ниточки с «клыками», впившимся в спину Бубенцова.

* * *

Вслед за только что посланной смс-кой «Я тут», Константин нервно постучал по двери и отряхнул брюки от налипших листиков. Кто-то из работников «Островка» уже успел запереть ворота, из-за чего несчастному гостю пришлось сигать через забор под покровом темноты, словно убегающий от правосудия преступник. Судя по свету в окнах комнат общежитий, несколько дам все еще бодрствовали, и Еремину совершенно не хотелось бесполезно маячить на крыльце домика.

– Иду, иду, – раздалось изнутри офиса, – здравствуй, Константин Алексеевич, – с улыбкой Чеширского кота поприветствовала гостя Вероника, запустив его внутрь, – как доехал? Присаживайся. Какие новости? Как жена поживает?

Еремин присел на краешек дивана и выудил из портфеля пузатый прозрачный пакетик. Повертев его в руках, мужчина сам себя обругал и ухватился за один из краев наклейки, которая никак не хотела расставаться со стенкой пакета.

– Черт, – не вытерпел гость, и стал яростно ковырять остатки стикера.

– Ну-ну, Кость, – Ника дружески похлопала его по плечу и по-хозяйски взяла подарок, выудив его из пальцев гостя, – не переживай, я переложу их в другой контейнер.

– Переложи прямо сейчас, – потребовал фармаколог, и одернул ворот рубашки, – что-то у тебя тут жарковато. Кондишку так и не поставила?

– Сколько тут? – строго спросила Серых, присела к себе за стол и пристально всмотрелась внутрь пакета, прыгая взглядом от одной таблетки в другой, – как обычно?

– Нет, на десять штук меньше.

Ника подняла брови и положила подарочек прямо перед собой, на крышку закрытого ноутбука.

– Нам нужно поговорить, – хрипло пояснил Костя, и тут же назвал себя идиотом. «Нам нужно поговорить», какая совершенно дурацкая фраза, будто оба они снимались в кино для подростков.

– Так говори, – Вероника подставила под свой подбородок кулак и прищурила глаза, сконцентрировав свой сосредоточенный взгляд на лице гостя.

Ну вот, с чего начать? Костя попытался вспомнить то, как стартовала его заготовленная речь, которую он репетировал в машине по дороге сюда. Он хотел рассказать Нике о том, что он ужасно любил свою профессию. Дорожил ей, всю взрослую жизнь положил на то, чтобы достигнуть на своем поприще признательности и успеха. К сожалению, работа в лаборатории – это не то, как показывают в «Голливудских» фильмах: это бесконечные дни