– Мы проживаем в ужасающе дорогом отеле, в номере,обставленном во французском стиле, заполненном стульями из фруктового дерева,изящными и потрясающе красивыми. Юрий чувствует себя хорошо, и Роуан ужеосмотрела его огнестрельную рану. Рана воспалилась. Я хочу, чтобы ты поговорилас ним позже. Он слишком взволнован и потому несет чепуху, что ни придет ему вголову, но в остальном у него все в порядке.

– Да, конечно. Нисколько не сомневаюсь. Мне не хотелосьбы сейчас рассказывать ему о ребенке.

– Это было бы вообще неуместно.

– Дай мне ваш номер.

Он сообщил номер их телефона.

– Милая, у тебя все в порядке?

Ну вот, опять все сначала. Даже Майкл чувствует, что ее этобеспокоит. А ведь он понимает, почему она может тревожиться.

«Но ты не говори ничего! Нет, ни слова!»

Что-то у нее внутри закрылось. Неожиданно она испугаласьМайкла, того самого человека, с которым ей так хотелось поговорить, тогочеловека, которому наряду с Роуан, как ей казалось, она может довериться.

«Веди осторожную игру».

– У меня все прекрасно, Майкл. В кабинете Роуан номертелефона такой же?

– Мы не собираемся внезапно исчезнуть отсюда, дорогая.

Она осознала, что смотрит на экран монитора, где оназаписала разумные и логичные вопросы:

«Как быстро развивалась беременность у Роуан? Где именнонаблюдались признаки ускоренного развития?»

Майкл должен был знать ответы на такие вопросы. Нет. Лучшене раскрываться.

– Мне надо спешить, милая. Я позвоню тебе позже. Мы вселюбим тебя.

– До свидания, Майкл. Она повесила трубку.

Она долгое время сидела спокойно, затем начала быстрописать:

«Слишком рано задавать им глупые вопросы о ребенке, слишком ранобеспокоиться – это может отразиться на твоем здоровье и на состоянии душевногоравновесия. Рано тревожить Роуан и Майкла, у которых сейчас на уме болеезначительные проблемы…»

Она прекратила записывать свои мысли.

Где-то поблизости послышался шепот! Похоже было, что кто-тонаходился совсем рядом! Она огляделась вокруг, поднялась со стула и прошлачерез комнату, оборачиваясь назад, чтобы убедиться в том, что и так знала. Тамне было никого: ни призрачных, словно дымка, привидений, ни даже каких-нибудьподозрительных теней. Люминесцентная лампа у стола позаботилась об этом.

Охранники на Честнат-стрит? Может быть. Но как она моглауслышать их шепот сквозь восемнадцать дюймов сплошного кирпича?

Часы отбивали минуты.

Боялась ли она шевельнуться? «Это просто безумие, МонаМэйфейр! Как ты думаешь, кто это мог быть? Гиффорд или твоя собственная мать?Опять приходил дядя Джулиен?»

Неужели он не заслуживает теперь покоя? Может быть, этотпроклятый дом был просто наводнен призраками и всегда был населен духами всехвидов, как, например, привидение горничной, появлявшееся наверху с 1859 года,или кучер, упавший с крыши и разбившийся насмерть в 1872-м Может быть. В семьене принято было записывать все случавшееся в доме.

Мона рассмеялась.

Призраки прислуги и рабочих в доме Мэйфейров на Первойулице? Привидения, которые не были кровными родственниками царствующейдинастии? Вот это скандал! Нет уж, лучше бы здесь вообще никогда не бывалопривидений.

Она взглянула в зеркало в золоченой раме, на каминную доскуиз темного мрамора, на полки с обветшавшими от старости книгами. Спокойствиеснизошло на нее. Ей стало удобно и хорошо. Она любила это место больше всего,подумалось ей, и здесь не было никакого призрака играющего граммофона и не быловидно никаких лиц в зеркале. «Ты принадлежишь этому дому. Здесь ты в полнойбезопасности. Ты у себя дома».

– Да, ты и я, малыш, – сказала она, сноваобращаясь к ребенку. – Теперь это наш дом, с Майклом и Роуан. И обещаю: янайду тебе интересное имя.

Она снова села на стул и стала набирать текст так же быстро,как раньше:

«Нервы уже на пределе. Воображаю всякие ужасы. Приниматьпротеины, витамин С для успокоения нервов и для укрепления общего состояния.Слышу голоса, шепчущие мне на ухо, звуки, похожие… звуки, похожие на то – хотья в этом и не уверена, – на то, что кто-то поет или даже мурлычет себе поднос! Словно какое-то сумасшествие! Быть может, привидение? Или недостатоквитамина B?

Похороны Эрона подходят к концу. Это обстоятельство,несомненно, вносит свою долю в общую нервозность».

– Ты уверен, что это был Талтос? – спросила Роуан.

Она отложила в сторону бинты и антисептик, вымыла руки итеперь стояла в дверях ванной комнаты номера, наблюдая, как Юрий расхаживаетвзад и вперед – мрачная, непредсказуемая мускулистая фигура на фоне изящнойшелковой бахромы и изобилия золоченой бронзы, украшающей комнату.

– О боже, вы не верите мне! Это был Талтос.

– Это мог быть и человек, по какой-то причинеобманувший тебя, – возразила она. – Один только рост ничего незначит.

– Нет! Нет! Нет! – протестующе воскликнул Юрий темже неестественным, словно вдруг охрипшим голосом, который появился у него с техпор, как он встретил их в аэропорту. – Это не было человеческое существо.Он… Оно было прекрасное и ужасающее. У него огромные фаланги пальцев, а самипальцы необычайной длины. Лицо вполне похоже на человеческое, это определенно.Очень, очень красивый мужчина, да. Но все равно это был Эшлер, Роуан, и никтодругой. Майкл, расскажи ей всю эту историю. Святой Эшлер из древнейшей церкви вДоннелейте. Расскажи ей. Ох, если бы у меня были заметки Эрона. Я знаю, что онвсе записывал. Он записал всю историю. Даже после того, как нас изгнали изордена, он никогда не прекращал все записывать.

– Он действительно вел записи, дружище, и они у насесть, – подтвердил Майкл, – и конечно, я рассказал ей все, что знаю.

Если Роуан не ошибалась, Майкл уже дважды объяснял ей это.Бесконечные повторения и многословие, не прекращающиеся весь день, совершенноизмотали ее. Она плохо переносила разницу во времени. Весь ее организм постарели ослаб, она сознавала это теперь, даже если раньше питала надежды на нечтопротивоположное. Слава богу, что она поспала в самолете.