— Ни в коем случае. — Серпиана слегка пожала плечами, открывая дверь. — По нашим традициям отношения свободного с рабыней не считаются изменой его жене или невесте. Но учти, то же самое можно сказать и об отношениях свободной с рабом. Понимаешь?

— Но-но!… — тревожно откликнулся Дик, и девушка, лукаво рассмеявшись, просто закрыла за собой дверь.

Служанки вскоре действительно появились, их было три, и все они оказались красавицами, каждая на свой лад. На них приятно было посмотреть, и Дик лениво наблюдал за тем, как они стелют ему постель, растапливают камин и возятся в купальне. Купальня оказалась небольшой комнатой, отделанной мрамором, с огромным чаном, вмурованным в пол. Увидев это, англичанин сперва очень удивился, как же выливать из него воду, но потом сообразил, что ее, наверное, вычерпывают ведрами, и успокоился. Служанка позвала его мыться через несколько минут. Войдя в купальню, он обнаружил, что чан уже полон почти до краев теплой и ароматной водой. Когда и как служанка успела это сделать, если она ни разу не пробежала мимо него с ведрами, — загадка. Но, решив, что, должно быть, дело опять в магии, Дик успокоился и, раздевшись, залез в воду.

Ощущение оказалось на редкость приятным. Собрав его одежду, рабыня исчезла и позднее появилась с большой губкой, которая в Англии стоила бы, наверно, с десяток золотых, и мисочкой мыла, пахнущего свежо и нежно. Мыть себя он не позволил, выгнал девушку и принялся оттираться сам. Вода вскоре стала серой, но зато Дик выбрался из чана таким чистым, каким не был никогда в жизни, и со сладостным, хоть и необычным чувством обновления. Даже старые раны, которые начинали ныть всегда, когда он перетрудится, перестали напоминать о себе.

Служанка появилась снова — с большим куском мягкой холстины, объяснив, что этим надо вытираться, а потом подала тонкую шелковую рубашку, которую англичанин не сразу решился надеть. На его родине шелк был драгоценностью, и вот так просто таскать его на своих солдатских плечах… Потом он вспомнил всю роскошь окружающей его твердыни и решил, что, наверное, для местных обитателей эта ткань может оказаться не такой уж бесценной вещью.

Растянувшись на чистых мягких простынях, Дик ощутил себя абсолютно счастливым человеком. Что еще ему может быть нужно? Ана спасена и невредима, она согласилась выйти за него замуж, старые рапы ему не докучают, он лежит на мягкой постели… Додумать он не успел — уснул.

Возможно, во всем виноваты мягкие пуховые перины, горячая ванна или просто перенапряжение, но разбудить Дика смогли лишь на следующий день, и то не сразу. Лишь когда измучившиеся служанки побежали к госпоже, та появилась с таинственной улыбкой на губах, выгнала всех посторонних и прильнула к спящему, он ожил, обхватил ее руками, притянул к себе.

— Эй, а если бы на моем месте оказалась какая-нибудь другая искусительница? — шутливо возмутилась девушка. — Ты и ее бы потянул в постель?

— Она бы меня не заинтересовала, — пробормотал он. — Твой аромат я различу даже во сне.

— Мой аромат? А что, он какой-то особенный?

— Упоительный.

Его рука прошлась по ее спине, и прикосновение отозвалось потоком жара, пронизавшего ее тело. Чувствуя, что сейчас она забудет, зачем пришла сюда, Серпиана поспешно отстранилась. Вернее, попыталась — Дик держал крепко.

— Эй, спящий красавец, — окликнула девушка. — Вообще-то тебя зовут на совещание. Вставай. Кроме того, сегодня будет пир, устраиваемый для представителей Совета. Ты должен присутствовать, коль скоро решил на мне жениться. Но это вечером, а до совещания времени осталось всего ничего — только принять ванну и одеться.

— Родная, я вчера купался.

— Помойся еще разок. Ванна уже готова.

— Обо что, по-твоему, я мог испачкаться за ночь?

— У нас, Дик, моются не потому, что грязные, а для того, чтобы чувствовать себя свежее.

— Я же не старик. У меня с чувствами и так все в порядке.

— Дик, родной, если ты женишься на иномирянке, то получаешь от этого не только удовольствие, но еще и обязанности следовать кое-каким чужим традициям. Даже если они кажутся тебе бессмысленными. — Она улыбнулась жениху, разглядывающему ее довольно хмуро. — Ну ладно. Давай заключим такой договор — ты моешься каждый день и в придачу перед любым важным мероприятием, а я устрою так, чтобы при метрополии Дома Живого Изумруда построили христианский храм. Мы даже священника привезем. Идет?

— Метрополия? Что такое метрополия?

— Мы в ней находимся. Здесь жил мой род. Не обязательно весь, не обязательно всегда. Но этот замок для любого из представителей Дома Живого Изумруда оставался родным домом. Понимаешь?

— Вполне.

— Ну так как? Договорились?

— Хорошо. Я готов подчиниться кой-каким вашим традициям, даже самым жестоким, — а драить мужчину каждый день — это жестокость, — но в обмен ты пообещаешь выйти за меня замуж по традициям моего мира. То есть обвенчаешься со мной в храме.

— Давай я выйду за тебя дважды? Идет? И у нас, и у вас…

— Договорились.

Дик тяжело вздохнул и отправился в купальню.

«Совещанием» оказалась встреча офицеров уцелевшего войска Дома Живого Изумруда, которое отнюдь не в полном составе штурмовало твердыню Далхана Рэил. Они, услышав о дивном спасении дочери погибшего Тангайра, хотели взглянуть на нее, а заодно и на мужчину, за которого она — поговаривали — собралась замуж. Второе офицеров заинтересовало особенно. Конечно, чужак не станет считаться хозяином всех окрестных земель, во главе нового Дома все равно встанет леди и никто иной. Но водить в бой войска, конечно же, будет мужчина. Так что к нему надо присмотреться заранее — прикинуть, на что он способен.

Дик и не думал чваниться. Он с удовольствием принял участие в обсуждении недавнего штурма и возможных действий по защите метрополии, коль скоро возникнет такая необходимость. И хотя местным языком англичанин владел лишь благодаря заклинанию, он чувствовал себя на совещании на своем месте. Окружающие это тоже заметили. Конечно, вряд ли мнение офицеров о Дике могло как-то поколебать чувства Серпианы. Но любой солдат, будь он хоть рядовым воином, хоть тысячником, знает сотни способов показать командиру свою преданность или пренебрежение. От отношения людей Дома к супругу его главы зависело очень многое.

Впрочем, Дик понравился всем, потому что и ему все понравились.

А вот пир стал для него нелегким испытанием.

Начать с того, что обстановка оказалась слишком изысканной и роскошной на его вкус. Манеры присутствующих, которые не лезли в тарелку пальцами, сами не брали ничего с общего блюда, пользовались странными столовыми приборами, похожими на игрушечные вилы, не обгладывали костей и не бросали их на пол собакам, сковывали молодого англичанина, как слишком тесная одежда.

Он всегда чувствовал себя неуютно в роскошных нарядах. Перед пиром Серпиана лично проследила, чтобы он надел все, что для него приготовили, включая тяжелое золотое ожерелье. В избранном обществе, где не присутствовало ни одного человека, который не считался бы мастером магического искусства, англичанин самому себе казался лишним. Он старательно прятал недоверие, с которым посматривал на окружающих, а члены Совета в свою очередь не стеснялись оценивающе разглядывать его.