к сожжению на костре, во время казни продолжала вслух провозглашать свою веру до тех пор, пока палач не задушил ее.

Сожжение «вероотступника» считалось очищением. После сожжения палач переносил останки на висельное поле. Нередко тело сгорало лишь наполовину. Тогда его расчленяли, кости дробили, а внутренности сжигали. Голову осужденного выставляли на колу в назидание.

«Их прах горит и не угасает»

Маргарита Австрийская полностью посвятила себя борьбе с ересью. В начале 1520 года она, в частности, приказала отрубить голову жителю Мехелена Виллему ван Сволу за богохульство, потому что тот утверждал, что «церковь не находится в папской власти». В то же время немецкие купцы в Антверпене не сидели сложа руки, а продолжали распространять новые идеи Мартина Лютера. Якоб Пробст, изучавший до этого вместе с Лютером богословие в Виттенбергском университете, после назначения настоятелем августинского монастыря в Антверпене в своих проповедях всячески порицал торговлю индульгенциями. Его арестовали и подвергли допросу. Пробст раскаялся и был отправлен в монастырь в Ипре. Там он продолжил распространять учение Лютера, за что был арестован, но сумел бежать.

Его преемник Хендрик ван Зютфен тоже активно распространял идеи Лютера. Последовали новые репрессии, в ходе которых 16 монахов антверпенского монастыря были схвачены и доставлены в Вилворде для допроса. Самого ван Зютфена держали в августинском монастыре в Антверпене. В сентябре 1522 года группа из 300 жителей, подавляющее большинство которых составляли женщины, пришла к монастырю в знак протеста и потребовала его освобождения. Во время последовавших за этим беспорядков ван Зютфену удалось бежать из монастыря в Виттенберг. Городская стража схватила некоторых участников беспорядков, но впоследствии всех отпустили, за исключением Маргрит Бонантс, которую в наказание изгнали из Антверпена и заставили отправиться в паломничество на Кипр.

Узнав о беспорядках в Антверпене, Маргарита Австрийская лично отправилась туда, чтобы навести порядок. Она немедленно приказала сровнять с землей монастырь августинцев. Почти все схваченные августинцы раскаялись. Лишь двое из них, Хендрик Вус и Йоханнес ван ден Эссен, отказались признать свои ошибки. За это 1 июля 1523 года их сожгли на костре на брюссельской площади Гран-Плас. Третий монах по имени Ламбрехт Торн попросил «время на духовные размышления». Когда судья решил, что это время затянулось, Торна тоже приговорили к казни. После сжигания книг в Лёвене Брюссель удостоился сомнительной чести стать городом, где впервые сожгли последователей Лютера.

Лютер был потрясен известием о казни монахов. Он посвятил их мучительной смерти следующее стихотворение: «Их прах горит и не угасает, их прах по всей земле летит, их прах преград совсем не знает. Врагу позором он грозит».

Карл был восхищен неистовой борьбой Маргариты с еретиками и написал ей 22 мая 1524 года: «Всем сердцем я благодарен Вам за все Ваши усилия в борьбе с лютеранскими сектами в Антверпене и Амстердаме, и ни на минуту не сомневаюсь, что вы удвоите старания, чтобы защитить мои земли от еретиков. Поэтому я прошу Вас и впредь строго карать этих преступников».

С этого момента за пределами Антверпена и Брюсселя у последователей Лютера в Нижних Землях не было сколько-нибудь значительных успехов. Нидерландские власти еще долго называли инакомыслящие религиозные общины «лютеранскими», поскольку просто не осознавали, что, помимо лютеранства, в то время уже начали возникать новые духовные течения.

В Германии учение Мартина Лютера быстро распространилось в связи с тем, что многие немецкие правители усмотрели в нем большой потенциал и возможность заработать. Иначе говоря, немецкие правители защищали последователей Лютера на своих землях. В Нидерландах это было невозможно, поскольку они находились под прямой властью Карла и Маргариты.

Там стали выходить многочисленные указы, один строже другого. С сентября 1525 года хранение еретических книг стало наказываться изгнанием, а любые некатолические религиозные собрания были запрещены. Так, в Антверпене в 1525 году Николас, монах-августинец из Ипра, нарушивший запрет городского совета Антверпена на публичные проповеди, был схвачен по доносу двух помощников мясника. Поскольку городской совет опасался беспорядков, как в случае с арестом настоятеля августинцев Хендрика ван Зютфена, монаха на следующий день после ареста бросили в Шельду в зашитом мешке. Некий Михиэль Браммарт из Антверпена, открыто критиковавший власти, также был схвачен.

В наказание палач рассек ему язык надвое, после чего его изгнали из города. Отныне всем, кого в Нидерландах арестовывали за богохульство, вырывали или рассекали надвое язык либо протыкали его раскаленным железным прутом.

Четыре года спустя хранение или продажа еретических сочинений уже стали достаточным основанием для сожжения человека на костре как еретика.

Такие издатели, как Христофор Плантен, перед изданием религиозных сочинений были обязаны получать разрешение у церковных цензоров и светских властей. Любому издателю, который уклонялся от выполнения этих требований, грозила смертная казнь. Власти особенно пристально следили за Антверпеном, где работали десятки типографий, издававших реформаторские трактаты. В ноябре 1545 года издатель Якоб ван Лисвельт лишился головы за издание без лицензии Библии на голландском языке с немецкого перевода Лютера. Его казнили на антверпенской площади Гроте-Маркт.

Анабаптисты

Учение Лютера имело много последователей в высших кругах. Анабаптизм, сформировавшийся как религиозное движение к 1530 году, был более популярен в низших кругах, куда входили представители таких профессий, как чесальщики шерсти, ткачи и каменщики. Анабаптисты исповедовали «апокалиптический мистицизм», согласно которому крестить можно было только взрослых людей, а не детей (отсюда их второе название «крещенцы»). Анабаптизм получил широкое распространение в Голландии и Фрисландии около 1530 года среди бедного населения, которое сильно пострадало от экономического спада, последовавшего за наводнениями и эпидемиями в этих землях.

В Нижних Землях тоже существовали анабаптисты, но их было трудно заметить (за исключением тех, кто шумел в обнаженном виде ночами на улицах Амстердама).

Анабаптисты предпочитали встречаться тайно небольшими группами по четыре-пять человек, читая из Библии и устраивая дискуссии. Эти небольшие собрания проходили с таким успехом, что переросли в своего рода нелегальные религиозные «оргии», или «проповеди в кустах», как их называли, когда десятки анабаптистов отовсюду собирались в открытых полях, чтобы послушать проповедников. Суды обещали крупные вознаграждения за помощь в поимке зачинщиков, но это не помогло положить конец проповедям в кустах. Тем, кто после поимки отказывался отречься от своих убеждений, выносили суровый приговор, и они умирали страшной смертью. Их топили, душили, сжигали или, как в случае двух анабаптисток из Лёвена в 1543 году, хоронили заживо.

Проклятые секты извращенцев

Угроза суровой кары не смогла помешать распространению инакомыслящих религиозных движений даже после прихода в Нижние Земли инквизиции в 1545 году и назначения провинциальным