– Все в укрытие!!! – не своим голосом завопил каюкер и бросился назад, рванув за плечо остолбеневшего Хлюпика.

Грохот лавины всё нарастал. Теперь уже целые глыбы размером с дом, растревоженные взрывной волной, катились вниз, с кажущейся лёгкостью подскакивая на выбоинах и кувыркаясь в воздухе.

Друзья успели буквально в последний миг. Иннот зашвырнул Хлюпика под узкий каменный козырёк и втиснулся следом, заскрежетав зубами от боли – базальтовый обломок величиной с голову быка слегка чиркнул ему но плечу, в один миг ободрав кожу до локтя. Сэлбасеру Дамаяди, бежавшему следом за ними, повезло гораздо меньше. Несколько здоровенных валунов буквально размазали его по скале, превратив то, что ещё секунду назад дышало и двигалось, в кровавый фарш с осколками костей. Хлюпику показалось, что он расслышал среди грохота отвратительный влажный хруст – и с тех пор этот звук ещё долго будет преследовать его по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту. Смоукер сжался, изо всех сил зажмурил глаза и замер. Казалось, так прошла целая вечность.

Наконец громыхание стихло. Хлюпик вздохнул и тут же закашлялся: вокруг медленно оседали облака пыли. Пахло горячим камнем. Иннот отряхивался и мотал головой, приходя в себя.

– Из наших уцелел кто-нибудь? – спросил смоукер и не узнал собственного голоса: слова звучали глухо, как сквозь вату.

Он сунул мизинец в ухо и яростно затеребил там.

– Не так, – хрипло посоветовал каюкер. – Ты должен выровнять давление в пазухах. Зажми нос и напрягись, как если бы ты хотел высморкаться.

Хлюпик последовал совету. В ушах послышался противный писк.

– Только хуже стало! – сердито сказал он.

– А теперь сглотни несколько раз, да посильнее!

– Ух ты! Помогло!

– А то… Ладно, давай посмотрим, что с остальными.

Узкий скальный карниз был весь засыпан обломками породы. Осторожно перешагивая с одного булыжника на другой, друзья двинулись вперёд. Внезапно перед ними выпрямилась тощая, белая, словно призрак, фигура и оглушительно чихнула.

– Пыль-то стряхни, – сказал Иннот.

– Моны…

– Мы это, мы. Кто-нибудь ещё уцелел, Гэбваро? Цытва-Олва горестно покачал головой.

– Никто… Я стоял с краю, когда это случилось.

Думал, всё – мне конец. Побежал… А остальные даже пошевелиться не успели, сразу их смело. Ох, моны…

– Выходит, трое нас теперь осталось, – невесело усмехнулся каюкер. – Одна радость: Гукас тоже словил каюк.

– Думаешь, ему крышка? Хорошо, если так, конечно… – недоверчиво покачал головой люли.

– Да ладно! Ты ж сам видел, как бабахнуло!

– У тебя плечо кровит, – заметил Хлюпик. Иннот скосил глаза.

– Ерунда… Скоро затянется.

– Может, перевяжем? – Смоукер начал было стягивать с себя рубаху.

– Не стоит. Гэбваро, а ты как?

– С десяток синяков, вот и всё…

– Да, повезло нам… Ну ладно, господа. Цель у нас осталась прежней: разобьём лагерь и устроим себе день-другой передышки. Я хочу спуститься вниз, посмотреть среди обломков – может, нам что-нибудь пригодится.

– Да ну, не стоит! – Смоукер опасливо посмотрел вниз. – А вдруг там… Ну, этот Гукас… Вдруг он ещё…

– Нам надо преодолеть горы, круче и выше которых в этой части мира не существует. И с каждым пройденным километром будет всё труднее, – спокойно ответил Иннот. – Нам потребуются верёвки, чтобы страховать друг друга. Потом обязательно нужны брезент для палатки и тёплая одежда. Необходимо запастись провизией и изготовить рюкзаки; а материал для всего этого валяется вон там. – Он кивнул в сторону обрыва. – Так что, если выбирать из двух зол меньшее, я предпочту схлестнуться со злодеем. Кстати, ты ещё не забыл, кто я такой?

Смоукер непонимающе посмотрел на друга.

– Так какая у меня профессия, э?

– Ты каюкер…

– Ась? – Иннот приложил ладонь к уху. – Кто я?

– Каюкер!

– Вот то-то!

Цытва-Олва печально вздохнул и подошёл к краю скалы.

– Ладно. Ну, чего уж там… Прощайте, моны! Спите спокойно, как говорится…

– Прощайте… – эхом повторил Хлюпик и внезапно шмыгнул носом.

* * *

– Таким образом, мы не только отомстим за наших собратьев, стенающих под гнётом эксплуататоров, но и заявим о себе – и заявим громко, побери нас предки!

Ёкарный Глаз, приникший ухом к замочной скважине, осклабился. Ему повезло: активисты «Мохнатого фронта» как раз собрались на очередную сходку. «Будем надеяться, что эти парни горазды не только языками болтать», – подумал он и постучал. Внутри воцарилась испуганная тишина.

– Кто там? – наконец спросили за дверью.

– А кого ты не так давно водил в кино, на какой-то дурацкий боевик? – весело откликнулся Ёкарный Глаз. – Вот, он самый и есть, улыба!..

Торопливо залязгали засовы.

– Здорово, Крекер! Не забыл ещё меня?

– Мистер Фракомбрасс! Входите скорее!

– Не надо «мистера», Крекер. Ну, как сам-то? – добродушно проворчал пират, протискиваясь по узкому коридору.

– О, спасибо, ми… Хорошо! Отлично всё!

– Рад за тебя. – Ёкарный Глаз прошёл в комнату, коротко кивнул настороженно глядящим на него обезьянцам и непринуждённо устроился на подоконнике.

На несколько секунд воцарилось напряжённое молчание.

– Кого это ты привёл, Крекер? – наконец осведомился один из присутствующих.

– Меня зовут Фракомбрасс, парень. Изенгрим Фракомбрасс, – с ленивой усмешкой представился пират.

– Фракомбрасс? Тот самый? – недоверчиво спросил молодой павиан.

– А ты что, знаешь какого-нибудь ещё, улыба? Насколько мне известно, я последний, как это говорят, отпрыск.

Сияющий, словно начищенный медный таз, Крекер подтвердил:

– Всё так, ребята. Он – тот самый!

Это произвело впечатление. Ёкарный Глаз впервые, пожалуй, прочувствовал, что имел в виду Громила, называя его «живой легендой»: напряжённость словно рукой сняло, и взгляды присутствующих преисполнились восхищения. «Похоже, это была шикарная мысль, Изя, – набрать шайку именно здесь! Вот она, твоя будущая команда… Если, конечно, ты поведёшь дело с умом».

– Как ваши мемуары, мистер Фракомбрасс? – поинтересовался Крекер, горделиво поглядывая на остальных.

– Я их сжёг, – небрежно бросил капитан. – И прекрати называть меня «мистером».

– Сожгли?!

– Угу. Вместе с домом.