— Повезло, Александр Васильевич, — смутился Павел.

— Ты не прав, Павел, на пустом месте везения не бывает! Одно слово, молодец! Так бы все трепали нервы, на работу бы ходил как на праздник.

Ковалев улыбнулся и заметил:

— Тогда долго буду трепать. Говорят, пенсионный возраст продлят на десять лет.

— Ха-ха! — рассмеялся Васильев и, двинув стаканом по стакану, продолжил: — Поднимаю тост за таких, как ты, Павел. За оперов! На них вся контрразведка держится. Молодец! Не о карьере думал и как свою задницу прикрыть, а о деле. Поверил Пацану, а это дорогого стоит. Теперь он наш до гробовой доски. Иметь своего человека в шпионской стае — это высший пилотаж в оперативной разработке. Вот за то и выпьем.

Васильев поднял рюмку и теплой улыбкой согрел Павла. У того повлажнели глаза. В эти мгновения оба испытывали одинаковое чувство — они опередили противника на один шаг, а дальше их ждала захватывающая схватка. Схватка, о которой контрразведчик может только мечтать.

Сам же Петр не знал да и не мог знать, что стал ключевой фигурой в операции против спецслужб Грузии, получившей кодовое название «Охота на «Ястребов». Загруженный коробками с динской колбасой и окороками, которые должны были убедить Важу в том, что это была коммерческая поездка, он возвращался в Ахтырскую.

Позади остался мост через реку Кубань, слева и справа потянулись рисовые чеки, и только тогда Петр поверил, что остался на свободе. Задувавший в окно ветер, несший с собой речную прохладу, обвевал разгоряченное лицо и кружил голову. Теперь Петру были не страшны ни Хвича, ни Важа, ни сам черт. Страх перед ними ушел в прошлое. Он был полон решимости раз и навсегда покончить со своими мучителями, и ее питала поддержка контрразведчиков. А они не оставили его без своего внимания и защиты. За Пацаном по пятам следовали разведчики наружного наблюдения, а в доме Галины на следующий день появилась молодая пара квартирантов.

Теперь, когда Петр оказался под надежным присмотром, а его контакты тщательно прорабатывались, Васильев с Ковалевым, систематизировав все оперативные материалы и подготовив свои предложения по операции «Охота на «Ястребов», выехали в управление ФСБ по СКВО. Ранним утром они прибыли в Ростов-на-Дону и не успели еще разместиться в гостинице, как в дверь номера постучали. То был помощник дежурного по управлению, он поторопил их с выходом. Побрившись и приведя себя в порядок, Васильев и Ковалев отправились на доклад к Аниченко.

Несмотря на то что до начала рабочего дня оставалось еще полтора часа, он уже находился в кабинете. Перед ним лежала шифровка Васильева о перевербовке агента грузинских спецслужб Земеля и предложения о включении его в операцию «Охота на «Ястребов». Аниченко оказался перед дилеммой: рискнуть и продолжить операцию, чтобы выявить всю шпионско-диверсионную сеть Важи или арестовать его после очередной встречи с Пацаном. Хорошо зная коварный характер спецслужб Грузии, Аниченко не был до конца уверен, что Важа резидент и поэтому решил продолжить операцию. Уверенность в ее успехе ему придавали плотный оперативный контроль, установленный за контактами Пацана, его готовность оказывать помощь в изобличении Важи и надежность систем защиты объекта Х.

Определившись с дальнейшим направлением проверки на шпионов грузинских спецслужб, Аниченко, Васильев и Ковалев свое основное внимание сосредоточили на детальной проработке плана оперативно-разыскных мероприятий по делу «Охота на «Ястребов». После того как он был готов, Аниченко распорядился создать оперативный штаб операции, разместить его в отделе по краснодарскому гарнизону и дополнительно выделил в помощь Васильеву опытного сотрудника-разработчика. В тот же день Васильев, Ковалев и старший оперуполномоченный по особо важным делам подполковник Владимир Москаленко возвратились в Краснодар.

Сам же Аниченко, еще раз детально изучив материалы дела, доложил Градову. Тот, выслушав его, тут же затребовал документы к себе. Поздним вечером нарочным, под надежной охраной, бортом самолета их доставили в Москву. Градов, ознакомившись с делом «Охота на «Ястребов», не стал медлить с решением. 1 августа по его приказу из Москвы в Краснодар вылетел старший оперуполномоченный по особо важным делам подполковник Александр Вересов.

Со 2 августа отдел военной контрразведки по краснодарскому гарнизону превратился в оперативный штаб и мозг операции «Охота на «Ястребов». В него сотнями ручейков стекалась информация, добытая разведчиками наружного наблюдения, оперативными сотрудниками, Ковалевым и Пацаном. С каждым днем маховик поиска набирал обороты, и, как в свете солнечного дня, перед контрразведчиками все отчетливее проступала паутина агентурной сети Важи. Из десятков его контактов они выделили шестерых и сосредоточили на них основное внимание. Характер их встреч с Важей, обстоятельства появления на Кубани и поведение не оставляли сомнений в том, что они связаны со спецслужбами Грузии. Трое, получившие клички Роки, Боксер и Спортсмен, якобы приехали в командировку в Краснодар из Кабардино-Балкарии, два других — Рыжий и Борода, проводившие отпуск у дальних родственников в городе Горячий Ключ и станице Северской, были выходцами из Карачаево-Черкесии.

Особый интерес представлял шестой. Его зверская физиономия дала повод для черного юмора Васильеву, и он получил кличку Ангел. Однажды засветившись на контакте с Важей на центральном рынке Крымска, он будто растворился в воздухе. Отсутствие по нему информации все больше нервировало Аниченко, и он потребовал от Васильева в течение трех дней установить Ангела и до 10 августа завершить операцию по нейтрализации резидентуры Специальной службы внешней разведки Грузии.

К исходу дня 4 августа операция «Охота на «Ястребов» перешла в эндшпиль. Вечером предполагаемый резидент спецслужб Грузии в Краснодарском крае, известный контрразведчикам как Важа, без предупреждения появился в кафе «Бивак». Он был один, но это нисколько не облегчило положения Петра Пацана. Важа потребовал от него отложить все дела в сторону, сесть за руль «газели» и ехать, куда он скажет. Попытка Петра связаться с Ковалевым не удалась. Важа не отходил от него ни на шаг, и ему пришлось смириться.

Постреливая взглядом то на Важу, то на дорогу, Петр пытался понять, что зреет в его голове. Подозрительно топорщившаяся под левой подмышкой Важи летняя куртка путала мысли и не давала сосредоточиться. Машина плохо слушалась рук Петра, и ее болтало по дороге.

— Земеля, ты че, пьяный? — проворчал Важа.

— Ниякий я не Земеля, — огрызнулся Петр.

— Какая на хрен разница! Едешь, как бык поссал!

— Башка трещит. Давление скачет.

Важа хмыкнул и, отхлебнув из бутылки холодной минералки, плеснул Пацану на голову. Тот от неожиданности дернулся и ударил по тормозам. «Газель» вильнула и, подняв облако пыли, скатилась на обочину. Смахнув с лица воду, Петр возмутился:

— Важа, ты че?!

— Это чтоб у тебя в голове прояснилось.

— Я же сказал, давление скачет.

— Скачет? Так, может, тебя в речку макнуть?