Телепатическая нить, протянутая к пришельцу, внезапно напряглась и дрогнула. Возбуждение, решил Фардант, сильное возбуждение, но не только – что-то еще, странное и непохожее на известные ему эмоции. Как и другие владыки, он сохранил способность чувствовать; все они знали ярость и гнев, тоску и горечь, разочарование и злобу – то, что пришлось испытать их предкам, когда мир погибал, содрогаясь в конвульсиях ужаса. Память об этом хранилась в генетическом коде и порождала ощущения; отзвук прошлого был как рев трубы, будивший ненависть к врагам. Источником других эмоций, торжества победы или страха поражения, являлся спор, борьба, которую они вели веками; эти суррогаты счастья и горя, жалкие их аналоги, тоже были знакомы Фарданту, но чувств Пришедшего из Пустоты он не понимал. Не гнев и ненависть, не страх, не радость… Что?.. В скудном спектре эмоций Фарданта отсутствовало удивление.

Он зафиксировал момент, когда пришелец оказался на поверхности. Затем пришла буря. Подождав, пока не утихнет ярость урагана, Фардант отправил воздушные машины с сокрушителями. Он послал их с внутренней границы, которая была гораздо ближе к пустынным землям и городским руинам, чем его оазис; отпрыски могли добраться до цели за сороковую часть Малого Оборота. Ментальная нить, соединявшая со звездным странником, не прервалась, и это означало, что он пережил ураган и находится где-то неподалеку от развалин. Слабые телепатические импульсы, приходившие к Фарданту, подсказывали: его недостающее звено не двигается и ждет. Это была разумная тактика; очевидно, пришелец хотел, чтобы его нашли и доставили к владыке.

Затем случилось нечто странное. Та же непонятная эмоция: не гнев, не страх, не радость, а какое-то иное чувство, вспыхнувшее и угасшее как проблеск молнии. Импульсы стали более частыми, и Фардант ощутил, что Существо из Внешнего Мира удаляется на северо-восток – туда, где лежит домен Матаймы. Определить позицию точнее не представлялось возможным, но с курсом не было сомнений, и Фарданта охватили тяжкие предчувствия. Он велел своим отпрыскам поторопиться.

Машины прибавили скорость и, миновав границу, понеслись над северной пустыней. Регистрирующие органы побегов передавали информацию Фарданту; он чувствовал стремительность полета, упругое сопротивление воздуха и порожденный трением жар. В зрительных центрах мелькали песчаные холмы, утесы и камни, пятна растительности, но восприятие этой картины было иным, нежели у человеческого существа: оттенки цвета и тепло ассоциировались со звуками, с симфонией шелестов и скрипов, пронзительным писком и резкой барабанной дробью.

Внизу возник цилиндр под округлым колпаком, и звуки сделались сильнее; теперь Фардант ощущал, что поисковые лучи, отражаясь от песка и корпуса объекта, звучат по-разному. Опознав в цилиндрической башне готового к бою врага, он вызвал стратегический модуль и возложил на него управление. Справиться с этим гигантом казалось не труднее, чем с сокрушителями Побега; тысячелетний опыт напоминал, что у него более мощные метатели, но перевес четыре к одному и атака с воздуха гарантировали победу. Победу, но не жизнь пришельца, захваченного отпрыском Матаймы! Только это беспокоило Фарданта; он чувствовал, что звездный странник где-то рядом, но скрывавший его ментальный барьер был почти непроницаем.

Летательные машины атаковали, стараясь расплавить камни и песок у вражеского треножника и повалить огромную башню. Это стало бы лучшим исходом, самым безопасным для пришельца; Фардант полагал, что он защищен от перегрева и сумеет выжить. Впрочем, его гибель не являлась катастрофой – труп, даже ничтожные фрагменты тканей вполне подходили для будущих опытов. Главное, быстрей доставить их в гипотермические камеры.

Гигантский сокрушитель рухнул, подняв фонтан огненных брызг. Воздушные машины снизились, отпрыски Фарданта были готовы спуститься на грунт, и в это мгновение пять башен восстали из песка. Затем Фардант почувствовал обжигающие удары плазмы, а вслед за ними пришли тишина, темнота и забвение. Он попытался активировать своих сокрушителей и понял, что все они погибли. То была ловушка! Хитрость Матаймы!

Матайма не походил на Дазза, Тер Абанту Крору и самого Фарданта. В каждом из них воплотились черты предков-творцов, даровавших им разум: Дазз унаследовал идею непротивления и бегства и покинул бы гибнущий мир, будь у него такая возможность; Крора, потомок Темных Владык, мечтал о безраздельной власти над планетой и еще о том, чтобы отомстить Великому Врагу; в замыслы Фарданта тоже входили власть и месть, но главным все же являлось создание жизни. Правда, в этом он не слишком преуспел, сотворив Побега, ставшего врагом, и несколько тысяч безмозглых тварей.

Что до Матаймы, то цель его оставалась неведомой. Наследник Нелюдимых, одной из групп, боровшихся в древности за выживание, он был хитер, недоверчив и замкнут, как и положено слабейшему. Возможно, Фардант мог раздавить его, мог послать в его домен тысячи сокрушителей, взломать оборону Матаймы и сжечь его вместе с отпрысками… Возможно, он смог бы это сделать, если бы не Крора! Опасность вторжения с запада была вполне реальной.

Фардант ощутил бессильную ярость. Отдернув нить, соединявшую его с пришельцем, и превратив ее в ментальный щуп, он потянулся на северо-восток, к барьеру, окружавшему разум Матаймы. Непроницаем и холоден, как всегда, но будто бы чего-то ожидает… Возможности вступить в переговоры?

«Пришелец, Существо из Пустоты… – Мысль ударила в ментальный щит как сгусток плазмы. – Зачем он тебе?»

Молчание.

«Он пролетел над доменом Кроры и остался жив, но аппарат его разбился. В северных горах – одни обломки. Там нет оружия».

Тишина.

«Считаешь, он выдаст какие-то секреты? Нечто, дающее преимущество? Но это произойдет не сразу. Раньше мои сокрушители встанут у твоих границ».

Снова нет ответа. Похоже, угроза не испугала Матайму. Телепатические импульсы тонули в его ментальном щите и гасли, как звезды на восходе солнца.

«Верни его, – просигналил Фардант. – Верни, если хочешь уцелеть!»

На этот раз Матайма отозвался. Пришедшая мысль была угрожающей и ясной:

«Твой домен ближе всех. Когда пришелец будет мой, я начну с тебя».

Справившись с приступом гнева, Фардант попытался нащупать Пришедшего из Пустоты. По его расчетам, тот должен был удалиться на значительное расстояние, но, видимо, гигантские отпрыски Матаймы, пленившие звездного странника, не спешили. Фарданту чудилось, что они шагают все медленнее и медленнее и что его недостающее звено все еще поблизости от городских руин. Он собрался отправить на поиск крупный отряд сокрушителей, но ментальное эхо вдруг подсказало, что гиганты возвращаются. Это было непонятно. К тому же они двигались не к городу, а ближайшим маршрутом к границе домена.

Для человека непонятное – источник удивления, но подобной эмоции Фардант не знал. То, что не удавалось понять, запускало в его сознании другой механизм – впрочем, тоже свойственный человеку: генерацию предположений. Их спектр в данном случае был узок: или Матайма, испугавшись, все же решил избавиться от чужака, или замыслил какую-то хитрость. Второе вероятнее, думал Фардант; отпрыски Матаймы шли под защитой поля помех, незримые для стражей границы и средств дальнего обнаружения. Он мог проследить за ними лишь по ментальной ауре пришельца, но этот способ не отличался точностью.