– Надеюсь, там есть высокие барханы, – бормотал призрачный Советник. – Барханы очень бы пригодились… холмы, овраги, ямы… любые естественные укрытия… Успех операции – скрытность, внезапность и натиск… еще чуть-чуть обмана… Ну, обмануть этих придурков – дело невеликое!

На горизонте замаячили вершины скалистой гряды, уходившей на восток и запад сколько видел глаз. Рубеж, понял Ивар и распорядился приблизить изображение. На маленьком экране возникли утесы в пятнах лишайника, плоская каменная плита, нависшая над дырой пещеры, дальние скалы и поросль знакомых, похожих на блюдца цветов. Они тянулись широкой полосой вдоль укрепления, их чашечки были повернуты к солнцу и отсвечивали серебром. Застывшая статичная картина, нигде ни намека на движение.

– Цветы, дед, – промолвил Тревельян. – Откуда тут цветы? И зачем?

– Спрошу Сержанта. – Секундное молчание, затем раздалось: – Это не оружие и уж во всяком случае не цветы. Накопители энергии. Видишь, глядят на светило… Наверное, у каждого владыки поля таких тарелок. Они не умеют подпитываться из Лимба.

Сержант повернул направо, а за ним – вся колонна огромных бойцов.

– Нужно выбрать позицию, пока нас не увидели, – объяснил командор. – Если преодолеем периметр, им нас не достать. Сержант утверждает, что наши мокрецы пошустрее жуков.

Вскоре они добрались до возвышенности, где скальный щит, лежавший под пустыней, выходил наружу. Тут встречались большие каменные глыбы, заметенные песком, дюны были круче и почти скрывали колпаки триподов, а между возвышенностью и границей домена простирался ровный участок, подходящий для продвижения гигантских машин. Командор сообщил, что место здесь удобное, и принялся расставлять свое войско за холмами, одновременно просвещая Ивара насчет прицельного огня и стрельбы по площадям, ковровых и точечных ударов, фронтальных атак, обходов с фланга и окружения. Наконец четыре трипода поджали лапы и встали на грунт за песчаными холмами, а пятый, Обойма, полез на склон, перевалил через гребень и начал спускаться на равнину.

– Разведка боем? – спросил Тревельян.

– Вот именно. Обойма у нас пятый лишний, так что его судьба – погибнуть с честью и славой. Но не без пользы: мы засечем огневые точки и накроем их залпом. Как я тебе объяснял, у прицельной стрельбы огромное преимущество перед ударом вслепую; если знаешь, куда палить, то…

Сухой шелест наэлектризованного воздуха прервал его. Фиолетовые стрелы молний метнулись от утесов, и трипод, стремительно шагавший к укреплениям, ответил из всех стволов. Какое-то время ему удавалось избегать прямых попаданий, но он был слишком огромен и слишком заметен на ровном, как стол, песке. Линия утесов озарилась сотнями огней, потоки плазмы стали гуще, и Тревельян услышал, как шипит раскаленный камень и как воздух с резким хлопком заполняет пустоту. Молнии настигли Обойму, и на мгновение его корпус засветился, точно чудовищный фонарь, плывущий над равниной. Купол трипода вспыхнул, орудия ударили в последний раз, пробив в скалах широкие бреши, затем броня вспучилась и лопнула с оглушительным грохотом.

– Ничего не скажешь, лихой молодец! Прошел почти половину дистанции, – заметил командор. – Ну, с богом! Начнем артподготовку. Занять позиции по боевому расписанию! Захватить цели в назначенных секторах! Огонь!

Четыре машины поднялись на своих треножниках, и Тревельян ощутил, как дважды содрогнулся корпус Сержанта. Залп! И снова залп! Широко шагая, его машина поднялась на холм вместе с другими триподами, и веера молний вновь развернулись перед ними. Скалы на другой стороне равнины затянуло дымом, колонны пламени взметнулись к небесам, грохнул взрыв, и командор заревел:

– Вперед, ребята! Прицельный огонь по флангам! Двигаться на максимальной скорости!

Следующие секунды слились для Тревельяна в миг неимоверной тряски, громовых раскатов и ослепительного блеска огненных стрел, коловших зрачки. В трафоров не стреляли – видимо, батареи, оборонявшие периметр на острие атаки, были разбиты первыми залпами или завалены камнем в рухнувших казематах. Должно быть, ширина полосы уничтожения составляла несколько километров – лишь где-то далеко, на западе и востоке, посверкивали вспышки выстрелов. Развернувшись цепью, Сержант, Штык, Затвор и Приклад мчались к бреши, пробитой Обоймой в скалах. Ее затягивало облако пыли и дыма; эта пелена колыхалась на ветру и медленно оседала вниз, разбрасывая темные клочья.

До рубежа оставалось полсотни метров, когда на равнину хлынули сокрушители. Их было немного, сотни две или три; возможно, часть погибла под огнем или была засыпана в подземельях. С высоты они казались маленькими многоногими жучками: жвалы растопырены, из отверстий корпуса выглядывают резаки, и ствол излучателя, будто хобот, торчит из пасти. Четыре трипода врезались в толпу защитников, раздался хруст, полетели осколки панцирей, обломанные клешни, из куполов на вершинах башен ударили яркие лучи. Внезапно треножник Штыка стал рассыпаться – пара отрезанных ступней потонула в массе роботов-жуков, уцелевшая конечность треснула и подломилась в суставе. Гигант покачнулся и рухнул на сокрушителей Фарданта. Из дыр в его броне вырвалось пламя, но метатели продолжали стрелять – одни плавили песок и панцири врагов, другие палили в небеса.

– Ходовая часть у них – самое уязвимое место, – спокойно молвил командор. – Но в ближнем бою штука полезная. Такими лапами топтать и топтать…

Превратив половину защитников в обломки, уцелевшие триподы ворвались в брешь. Стремительно промелькнули обугленные склоны утесов и руины подземных камер с разбитыми сводами; тут и там виднелись осыпи потемневших от жара камней и торчащие из них конечности жуков, куски панцирей и скрученные стволы орудий. Огромные машины замедлили ход, пробираясь в теснине, потом скалы отступили, и взгляду Ивара открылась равнина, засаженная энергетическими цветами. Все они были одной высоты, с чашечками, повернутыми к солнцу, и оттого казались фалангой воинов, прикрывших голову и плечи серебристыми щитами. Триподы, перестроившись в колонну, двигались теперь быстрее, ломая хрупкие стебли и топча лепестки. Широкая просека тянулась за ними, но погони Тревельян не замечал – то ли сокрушителей осталось мало, то ли пройденный рубеж был не последним на пути к оазису.

Откинувшись в кресле, Ивар промолвил:

– В домене Фарданта есть, наверное, и другие подземные крепости. Еще он может послать летательные машины… Как бы не сожгли нас ненароком, дед! Второй схватки нам не выдержать.

– Десант не отступает, – буркнул командор. Потом, видимо, собрался с мыслями и проворчал: – Больше не надо драться. Мы доказали свою решимость и твердость духа, а потому, если нас атакуют, сделаешь что собирался – вылезешь наружу и помашешь белым флагом.

– Нет у меня флага, тем более белого, – сообщил Тревельян. – Нечем мне махать.

– Мысленно помашешь, и тебя поймут. Поймут! Хозяин здесь головастый. Ты посмотри, что творится! Встречают нас как дорогих гостей!

Цветы задвигались, расступились, освобождая триподам дорогу, и замерли на обочинах словно почетная стража. Темная полоска рассекла бескрайнее серебристое поле, как бы указывая направление и обещая, что помех в пути не будет. Она вела точно на юг.