фрау Генриетта. Кажется, уже поздно. Да… Спокойной ночи!..

Он вышел из вагона, охваченный отчаянием. Ноги дрожали, сердце разрывалось.

Уже совсем стемнело, пустынны и тихи были улицы. Гарник вывел велосипед на дорогу, чувствуя, что и в сердце у него царит такая же пустота…

5

В один из ближайших дней в воротах усадьбы появился широкоплечий пожилой офицер. Парни в это время работали в хлеву. Гарник выглянул во двор и сразу все понял.

— Слушай, — тревожным шепотом предупредил он, — приехал муж Эрны!

Они слышали, как Эрна с криком бросилась навстречу офицеру. Вслед за нею выбежали и детишки.

Офицер расцеловал Эрну, затем подхватил детей, поднял обоих, крепко прижимая к груди.

Потом отпустил ребят на землю и снова попал в объятия супруги. Эрна, обхватив сильными руками шею мужа, буквально повисла на нем.

Гарник и Великанов молча наблюдали в щель эту сцену.

— Ну, надо немедленно сматывать удочки, — сказал Гарник.

— Да разве можно? Он сейчас же спохватится, все село поднимет на ноги, всю округу взбудоражит…

— Ну, округу-то не взбудоражит, но погоню за нами, вероятно, пошлет. И все-таки оставаться здесь еще более опасно. Я не доверяю Эрне, — она выдаст нас, вот увидишь!

Великанов молчал. Надо было хорошенько взвесить все. Любой опрометчивый шаг мог поставить их жизнь под угрозу. Внутренний голос утверждал: нет, нет, не скажет Эрна! Ведь тем самым она выдала бы и себя. Но мужу могут намекнуть всеведущие соседки. Одна из них всегда провожала Эрну ехидной улыбочкой… Да, как ни прикидывай, а бегство — единственное спасение от возможных неприятностей.

— Решай, Гарник, что делать, — заговорил Великанов. — Только нужно подготовиться… И о чем мы раньше думали? Стоп, они идут сюда!..

Он вскочил с места и стал подбирать сено, а Гарник взял в руки метлу.

Офицер вошел в хлев, высоко вздернув нос, начал осматриваться.

— Это наши работники, Рудольф, — проговорила Эрна.

Муж издал какое-то неопределенное междометие. Он подошел к коровам, каждой из них сказал что-то ласковое, потрепал каждую по спине.

Гарник впервые так близко видел офицера вражеской армии в полной форме, с орденами, даже с железным крестом.

Осмотрев коров, хозяин повернулся к работникам и на этот раз внимательно оглядел — сперва Гарника, потом Великанова.

— Копаетесь тут? — пренебрежительно бросил он.

— Работаем, — ответил Великанов, смело глянув в хитрые, беспокойные глаза сыщика.

— Иоган, — подошла Эрна, — я еще вчера велела наколоть дров, — почему вы этого не сделали?

— Сию минуту! — быстро ответил Великанов и тут же вышел из хлева.

— А этот черный не из Абиссинии? — спросил у жены Рудольф, кивнув в сторону Гарника.

— Я армянин, — сказал Гарник. — Слышали когда-нибудь о венских Мхитарянах? Я одной с ними национальности.

— Вы оба, я вижу, по национальности тыловые паразиты. Ну, ладно, работайте, работайте!..

Он вышел из хлева и твердыми шагами направился в мастерскую. Эрна шагала рядом, гордая тем, что в отсутствие мужа сумела сохранить в хозяйстве полный порядок. Действительно, все содержалось в образцовом порядке, и было непонятно, почему на лице Рудольфа сквозило недовольство. По-видимому, ему не понравилось присутствие в его доме двух молодых парней.

За время войны он приезжал в отпуск уже второй раз. Эти короткие посещения давали мало радости. Он любил свое хозяйство, любил семью. Разве можно насладиться вдосталь всем этим за четыре дня отпуска?

На дворе уже стемнело. Трещал огонь в печи. Эрна готовила ужин. Рудольф, погрузившись в мягкое, широкое кресло, посадил на колени детишек и с удовольствием слушал их детскую болтовню.

Младшая Рита рассказывала об игрушках, подаренных матерью. Она хотела принести куклу, чтобы показать отцу, и вдруг замялась.

— Пойдем вместе. Я боюсь одна идти в спальню…

— Почему, Рита? — удивился отец.

Девочка простодушно пояснила:

— Там ходит бука!.. Раз я пошла, а Иоган сказал, что поймает буку…

Словно кто ударил Рудольфа. Вскочив о места, он спросил изменившимся голосом:

— Какой Иоган?

— Наш Иоган, — ответила Рита, не понимая, почему так рассердился отец.

— Эрна! — уже не обращая внимания на дочь, крикнул Рудольф.

Эрна вошла с засученными рукавами. В недоумении посмотрела на мужа.

— Скажи, что нужно было этому Иогану в нашей спальне? Ребенок не может лгать!

— Рита, что такое ты болтаешь? Когда Иоган был здесь?

— Оставь ребенка в покое, — я с тобой говорю! — бешено заорал Рудольф.

— Рудольф! — глядя полными слез глазами, воскликнула Эрна. — Как ты можешь позволить себе подозревать меня в чем-то? За кого ты меня принимаешь?

— Но девочка не может выдумать такие штуки… Он бывал в спальне. Объясни, что это значит? Говори! Или я убью его сейчас!..

Охваченный гневом Рудольф кинулся к вешалке. В кармане шинели нащупал пистолет и, выхватив его, двинулся к двери, которая вела вниз. Но тут Эрна с отчаянным криком преградила ему дорогу.

— Рудольф, Рудольф, опомнись! Ничего не было! Он даже не поднимался сюда!..

— Уйди прочь!

— Нет, сначала убей меня. Они ни в чем не виноваты!..

В открытое окно Гарник и Великанов слышали возбужденный голос Эрны. Между супругами происходило бурное объяснение. В голосе хозяйки парням почудилось предостережение.

— Он не виноват… он даже не поднимался наверх! — кричала Эрна. — Послушай, Рудольф. Не нужно!.. Он честный человек!..

Великанов понял, что наступила решительная минута. Схватив топор, он как командир крикнул Гарнику:

— Прыгай!

Гарник выскочил в окно и исчез в кустах. За ним последовал и Великанов. Они бежали по саду и только успели перескочить забор, как вдогонку затрещали выстрелы. Пули прожужжали поблизости.

Парни были хорошо знакомы с местностью. Они бегом пересекли задний двор и оказались в поле.

Село осталось позади, в ночном тумане. Погони не было, тем не менее они продолжали бежать…

Поздней ночью они добрались до одной из окраин Цельтвига.

— Пусть теперь поищет нас! — довольно проговорил Великанов.

Но Гарник был настороже.

— Не так уж далеко ты ушел, Ваня! Если они захотят поймать нас, то пойдут по шоссе. Посидим под теми вон деревьями, последим за дорогой…

— Может, к фрау Генриетте?

— Ты с ума спятил! Прежде всего нас будут искать там. Ни в коем случае!.. Подождем. Если погони не будет, с первым же поездом уедем в Вену.

Они спрятались в дубовой роще. Пыльная, темная лента шоссе тянулась вдоль рощи к городу, укрытому тьмой. Они ловили каждый звук, следили за каждой тенью. Тени двигались через весь мир, тени лежали на каждой человеческой судьбе…

Глава четвертая

1

Небольшой вокзал провинциального австрийского городка. Длинные, окрашенные в темно-ореховый цвет скамейки. На них, как куры на насесте,