превышающие его ростом, а нрав его вспыльчив, так что, совершив это, ты отделаешься лишь смертью» Пока эти речи вливались в разум Вихря, чародей, излагавший их, был недвижен, и вовсе казалось, что не только бездействует, но и не думает ни о чём. Но мародёр прислушался к совету, подметив, что громила этот и в самом деле ему не по зубам. Скорее, этот исполин будет в самый раз для Дракалеса или же для них с Асаидом. Между тем Адин отвечал сатларму: «А чего тут смешного? Дракалес этот сам мне всё это рассказал» — «Тогда ты ещё более смешон, раз поверил в эту чушь» Терпение Адина начало переполняться, но заговорил крылошлемый, и речь его была более сносна, нежели его сподвижников: «Остановись, ларму́д, ты раздражаешь их, — громила лишь усмехнулся, а далее предводитель сатлармов обратился к Адину, — Мы, служители Единого, не признаём других богов. Однако ваш гость из другого мира заинтересовал нас. Разреши мы поговорим с ним, чтобы узнать истинные намерения его» Однако громила перебил речь Сеземала: «А чего разрешение-то просить? Пойдём и поговорим. Но для начала…» В следующий миг Эльдарал спрыгнул с окна.

Золина, как никто другой, умудрённая в боевом ремесле, стояла, сложа руки, и глядела за тем, как ведутся тренировки. Ваурд начинал с простецких движений, показывая своим ученикам, как нужно правильно наносить удары и уходить от контрударов, пытаясь сделать так, чтобы тела воителей заучили движения эти и свершали их без участия разума. Но вскоре Золина отвлеклась от созерцания за ходом тренировок, ведь взор её обратился к окну Адина, где она видела могучего некто. Опёршись на подоконник, громила глядел за тренировками. И дева не сводила с него глаз, ведь впервые видела кого-то подобного. Потом вдруг белый некто взобрался на окно и спрыгнул вниз. Но не успели его стопы коснуться земли, как громила обратился в молнию, которая направилась прямиком в Дракалеса. Не успела дева понять, что произошло, как исполин в латных доспехах оказался лежачим на земле, а ваурд выставил кулак назад. Девушка усмехнулась, поняв, что нерасчётливый самозванец попытался напасть на тарелона, но бог войны оказался проворнее, предусмотрительнее и стремительнее. Тренировки пришлось остановить. Следом за Эльдаралом на месте происшествия появились остальные сатлармы: первым перед лежачим предстал Казендал, появившись из ниоткуда. Сеземал спрыгнул с окна и добрался до своего сподвижника на своих двоих. Чародей и предводитель подняли глаза на Дракалеса и повстречались с оранжевым огнём ваурда. Золина почувствовала, как наполнились сердца их в тот миг страхом перед богом войны. Оранжевые зрачки постепенно расширялись, пока не заполнили глаза целиком. Сатлармы явно не понимали данного знамения, но страха в сердцах их прибавилось заметно. Повернувшись к ним целиком, он стал сжимать руки в кулаки, и всякий почувствовал, как накапливается мощь ваурда в его туловище. Золина уже раз ощутила что-то подобное, как словно внутри бога войны рождается неимоверная мощь, способная сокрушить весь мир. В тот раз за этим последовала череда земных содроганий, вследствие чего драконье поле перестало быть полем. И воительница забоялась, как бы подобное или чего похуже не случилось и теперь. Двое светоносцев только с ужасом глядели на то, что делал бог войны, не имея сил встать и бежать прочь. Прибыли Адин, Асаид и Вихрь. В отличие от сатлармов, они избрали более привычный способ покинуть дворец. Адин также понял, что рождение силы внутри Дракалеса не приведёт ни к чему хорошему, а потому попытался остановить то. Но ваурд не слышал тех слов. И тогда виран возвысил голос: «Остановить, сын Датарола, ведь, свершив это, ты не пройдёшь путь познания себя!» Как словно тайное заклинание были слова эти, ведь, услышав их, Дракалес усмирил своё могущество, и Орх с Гором, которые начали уже принимать физические формы, исчезли из рук ваурда. Золина с облегчением выдохнула. На лице Сеземала вновь появилась приятная улыбка, а лик Казендала погрузился во тьму его капюшона. Заговорил тарелон, и голос его был очень раздражённым: «Что ищут трое из рода сатлармов в землях этих? Почему свободно шагают они по миру, что им не принадлежит? Адин, скажи мне, славный виран, почему ты не выдворил этих ничтожных фанатиков прочь, как только ты увидел их?» Отвечал на эти речи крылошлемый: «Как видно, досточтимый бог войны незнаком с таким словом, как учтивость. Осторожнее, божок, а иначе оглянуться не успеешь, как святой орден придёт в этот мир и сровняет всё тут с землёй» Дракалеса начинали забавлять люди с чертой характера под название «угрожающие угрожающему», ведь выглядело это очень и очень нелепо, а потому он принялся отвечать на речи высокомерного сатларма с ещё большей воинственностью, однако чувствовалось в словах ваурда скорее насмешка, нежели угроза: «С нетерпением буду ожидать возвращения вашего после того, как вас выдворят отсюда. Мне открыто, сколь ничтожны вы, а потому с удовольствием подниму мечи свои, чтобы истребить побольше таких, как вы, ничтожеств» Задора в лице Сеземала поубавилось, и отвечать богу войны он не стал. Однако заговорил Адин: «Мне не совсем понятная ненависть твоя к ним. Среди книг Астигала мною были найдены сказания о сатлармах. Стало быть, мой прадед с почтением относился к ним» — «Кто именно отыскал книгу на твоей полке: лично твоей рукой она была изъята из числа стоящих там иль один из этих ничтожеств это сделал?» Взор Адина пал на крылошлемого, и понял ваурд, что тем самым повелитель указал на него, а далее заговорил тарелон: «Теперь же ты понял, что сатлармы подстроили всё так, как будет выгодно им, и в моих словах нет толку» На переполох явился Асон и стал расспрашивать Золину, что тут происходит. Тем временем Адин отвечал Дракалесу: «Но ведь они идут с благородием, как с ним идёшь и ты» — «На словах они красноречивы, спору нет, ведь сказания о сатлармах, неких вдохновлённых безымянным божеством людях, весьма красноречивы и гротестичны. В них превозносится герой, с кого они и берут образ, но лишь образ. В душах они испорчены высокомерием и жадностью, похотью и властностью, когда как на самом деле они лишь обычные ничтожества, скрывающие свои скверные деяния за светлой сущностью. Читая и размышляя над выдуманными событиями и героями, они полнятся лживостью и лицемерием. Так что им легче придумать себе мнимое поприще и шествовать по несуществующему пути, нежели заниматься истинными делами» Не вытерпел Сеземал слов этих и, поднявшись с колен, ведь склонился он над Эльдаралом, стал отвечать: «Довольно, еретик! Ты уже излил достаточно грязи