Она была смелой, Вероника Малек. Смелой, отчаянно храброй и не жалеющей себя. Умной и дальновидной — магиана отлично выбрала момент для возвращения в Лизарию. Она могла бы стать хорошей королевой… Если бы ее не убил Райанский Волк.

Говорят, сначала он собирался отдать ее солдатам. Вероника была красива — длинные золотистые волосы, ярко-синие глаза, гордо вздернутый узкий подбородок и идеальная осанка, которую не испортили даже запирающие магию оковы. Йарра долго рассматривал ее лицо, а потом убил ударом стилета в сердце.

Ториссу, Альери и Лэйн подвергли децимации. Бунтовщиков вешали на воротах их собственных домов, на деревьях, на верстовых столбах, и римела, проселочными дорогами пробирающиеся на запад, к Меоту, не выпускали детей из кибиток. Дважды табор грабили Рубины, четырежды перетряхивали райаны, сдирая мониста с женщин и отбирая наборные пояса у мужчин, и лишь удача римела да заговоры старой шунави позволили им выжить и выбраться из Лизарии.

И до сих пор не верится, что этот кошмар позади.

Впереди, всего в двух днях пути, Врата Меота — и гремят, гремят колесами расписные кибитки, пылит дорога, надуваются пузырями от встречного ветра алые рубахи верховых.

— Ай-я, римела! — летит над табором.

Только шунави приказывает зятю натянуть вожжи. Старая женщина делает благословляющий знак в сторону сожженной Тренты и шепчет:

— Да примет вас в объятия Матерь, пусть будет легким ваш путь к ее порогу…

Сегодня ее не было, и Арно, под разочарованные вздохи попрошаек, убрал кошелек, взбежал вверх по лестнице храма Шорда. Служба уже началась, и мужчина остановился в притворе, ощупывая взглядом прихожан и выделяя тех, кто мог бы доставить неприятности леди Виктории.

Ремесленник в потрепанной суконной одежде — он пьян и излишне шумен.

Наемник — он оставил меч в притворе, но за голенищем его сапога прячется дубинка.

Женщина в белом — слишком близко наклонилась к госпоже. Опасно близко, и ладонь кольнуло шариком пульсара, готового превратиться в файербол. Отделился от колонны и шагнул к амвону Марио, выцеливая меотку из малого арбалета, а мастер Робер, сопровождающий госпожу, резко выставил руку, ограничивая личное пространство миледи.

Не отрываясь от молитвы, леди Виктория провела ладонью по полу и протянула женщине в белом деревянные бусины. Та благодарно кивнула и отодвинулась, даже не подозревая, что лопнувшие четки едва не стоили ей жизни.

Арно потушил пульсар и снова прислонился к стене. Глаза молодого мужчины привычно обшаривали окружающих, но мысли его бродили далеко.

Где она? Почему не пришла? Заболела? Просит милостыню в другом месте? Или римела уже покинули город? Но нет, утром шатры еще стояли у Восточных ворот…

Восточные ворота… Нужно получить пропуски у градоначальника для двадцатки отряда и проверить телепортационные амулеты — если госпожа родит в ближайшие дни, необходимость в этом безумном путешествии отпадет. Карету можно будет бросить, а вот портшез и женские тряпки его людям придется тащить через Оазисы до самого Сноурра, иначе взбалмошная девчонка снова закатит истерику. Может, оплатить стационарный портал до баронства?.. Или открыть самому? Да, так будет безопаснее. А место выплеска силы замаскировать обвалом.

…и все-таки где она?

Впервые Арно увидел ее пять дней назад, когда леди Виктории приспичило помолиться Шорду о скорых родах. Уговоры, просьбы, предложения организовать часовенку в ее комнатах на постоялом дворе привели лишь к слезам и нарочитому хватанию за живот, и Арно, скрипнув зубами и навесив еще одну охранку на этаж, уехал разведывать безопасный путь к храму.

Темнело. Вечернее богослужение давно закончилось, и в усаженном яблонями дворе святилища никого не было. Узкое и длинное здание храма свечой тянулось вверх, мерцая в полумраке, — так бывает, когда внутри хранятся чудотворные мощи. Или когда служители нанимают мага, чтобы тот навесил иллюзию на мрамор, скривился Арно, разглядев плетение, укрывающее стены.

Два человека у ворот, прикинул Арно, медленно поднимаясь по лестнице, ведущей к молельне. Пятеро рассредоточатся во дворе, еще трое на паперти, там, где, съежившись от прохладного ветра, сидит нищенка. Арно бросил ей медяшку и дернул кольцо входной двери.

Внутри храм был точной копией других святилищ Шорда. Темный притвор с утопленной в полу купелью для омовения страждущих, расписанная фресками молельня, высокие колонны, подпирающие свод. В центре амвон.

…леди Виктория наверняка решит послушать проповедь, значит, Марио останется у второй колонны.

Справа от амвона статуя Шорда и стол для подношений и, в темном углу, исповедальня.

…интересно, а грехи Служители отпускают точно так же, как лгут о камне, на котором якобы остался отпечаток божественной ступни?

Храмовников Арно недолюбливал — слишком уж часто пересекались интересы Церкви и Государства внутри Рау, где у большинства жителей был малый дар и любой студиоз мог найти объяснение «чуду». Арно отрицательно покачал головой на приглашающий жест служителя и вышел, едва сдержавшись, чтобы не чихнуть прямо в храме — запах ладана и мирта внутри был нестерпимым.

Ветер гнал по паперти пыль и яблоневые листья, трепал светлые, почти льняные волосы нищенки, негнущимися пальцами левой руки выцарапывающей из щели брошенную им медяшку; ее правая рука висела безжизненной плетью — даже ногти почернели. Присев, Арно вытащил застрявшую монету, протянул ее побирушке:

— Держ… — и осекся.

Нищенка была совсем юной, не старше Амелии, и невероятно, просто потрясающе красива. Была. Кожу на ее щеке стягивал рубец плохо зажившего ожога, нос сломан, а разбитые жестоким ударом губы потеряли форму.

Шокированный Арно выругался, и девушка, испуганно вскрикнув, отпрянула. Драные юбки римела сбились, задрались, открывая искривленные переломами ноги, и стало понятно, что костыль, прислоненный к каменным перилам лестницы, ее.

Арно выгреб из карманов все серебро, что у него было, и, сложив аккуратной кучкой перед девушкой, ушел.

Потом полночи прокрутился на узкой постели.

Ему не раз приходилось убивать — защищая себя и своих людей, выполняя приказ отца или короны. Пытать — если рядом не находилось менталиста. Но Светлые боги, что должна была сделать, что могла знать эта девочка, чтобы ее — так?.. И ведь, скорее всего, ничего. Ей просто не повезло попасть в руки подонкам.

Утром, сопровождая миледи в храм, он снова оставил ей денег. И на следующий день, разменяв золотые у трактирщика, ведь леди Виктория молилась столь усердно, что целитель заявил, будто госпожа готова разродиться в любой момент, и ехать дальше — безумие.

— Ребенок слишком беспокойный, господин Бланкар! Он вертится, крутится, ему только тряски в карете не хватает, чтобы запутаться в пуповине!