— Камилла Штакеншнейдер, в девичестве Свенсен. Добро пожаловать на сцену!

Она посмотрела на часы — час дня, можно попробовать связаться с Карвером.

На экране коммуникатора тот выглядел вполне бодрым, а когда услышал, что есть новости, просто просиял:

— Так точно, госпожа коммандер. Я сейчас приду, буду ждать вас в курительной! — и отключился быстрее, чем Лавиния успела сказать, что у нее лишь один вопрос.

Она успела только дойти до курительной и заказать себе чашку чая, когда в дверь влетел глава городской стражи. Смахивая с куртки и шапки хлопья снега, он радостно сказал:

— Такая метель поднялась, представляете, наверх уже никого не пускают, все работает только на спуск! А с утра ведь солнце было!

— Эдмонд, — рассмеялась госпожа Редфилд, — вас-то почему это радует?

— Знаете, — ответил он уже серьезно, — я очень люблю и жену, и детей, только пробыть с ними целый день для меня невыносимо. Раз снегопад, значит, это нештатная ситуация, и я могу уйти даже в выходной день. Конечно, потом придется расплачиваться… Но у меня такое чувство, что, пока мы все праздновали, вы раскрутили дело?

— Не совсем так, но сдвиг определенно наметился.

— Какой?

— Предлагаю пригласить как минимум Мишеля Буало, часть информации должна быть у него. Тогда уже и расскажу, чтобы не повторять дважды.

— Хорошо… Алекса зовем?

— Если он не прикован к детям. В конце концов, он всего лишь выполнял роль консультанта, и ничего никому не должен, а мы с вами лица официальные…

Буало не пришлось ждать долго, он появился минут через десять и сообщил:

— Верещагины пытались выйти на прогулку и вернулись сущими снеговиками, я их встретил по дороге сюда. Так что сейчас все соберутся!

И в самом деле, вскоре все удобные кожаные кресла вокруг стеклянного столика были заняты: Алекс сидел рядом с Барбарой, держа ее за руку, перед Карвером покоилась стопка картонных папок, Лавиния раскуривала трубку, Буало пил кофе. Последней в дверь тихонько просочилась Катя и села рядом с наставницей.

— У Катрин важная информация, с которой мы начнем сегодняшнее… ну, скажем, совещание, — госпожа Редфилд строго посмотрела на Алекса, собравшегося выставить девочку вон. — Итак, рассказывай об аурах!

Выслушав четкий и сжатый доклад, Карвер почесал затылок, покопался в папках и сказал:

— Ладно, предположим, баронесса Штакеншнейдер — племянница нашей фигурантки. Но мы же знаем, что как раз в ту ночь она была в полной отключке!

— А от кого, собственно, мы это знаем? — Алексей протянул руку. — Дай, погляжу.

Он просмотрел полученный лист бумаги и передал его Лавинии, сказав:

— Компаньонка сообщила, что хозяйке было плохо и при ней находился маг-медик и санитарка, плюс сама компаньонка. Мишель, у меня вопрос: кто вызывал медиков, кто открывал им двери и кто их потом выпускал из отеля?

— Мы говорили с швейцаром, дежурившим ночью двенадцатого декабря, — Карвер нашел новый листочек. — Он ничего о визите медиков не сообщал.

— Ладно. Нет, погодите! — Барбара подалась вперед. — Предположим, компаньонка сама впустила врачей, и сама выпустила, а швейцар спал… Кто-нибудь знает, ночью работает вращающаяся дверь на главном входе или только обычная, которая сбоку?

— Обычная, — не замедлил ответить Карвер. — И, даже если швейцар уснул, ну, со всяким может случиться, у него должен был прозвучать довольно громкий сигнал, когда дверь открылась.

— Интересно… А скажите, Эдмонд, Мы все время говорим «компаньонка», а имя у нее есть?

— Э-э-э… покопавшись в записях, ответил глава городской Стражи. — Вот, нашел. Виолетта Смит, из Люнденвика. Вот, тут и снимок есть, правда, видно плохо…

— Как-как? — громко переспросила Лавиния. — Как? Виолетта? Отлично!

Пробормотав заклинание, она развернула в воздухе экран, на который вывела полученную утром информацию от гражданского архива.

— Обратите внимание, господа, — улыбка превратилась в торжествующую ухмылку, — Виола Свенсон, в девичестве Руссо, мать известной всем баронессы Штакеншнейдер. Никого не напоминает?

— То есть, получается, что Камилла встретилась с нашим покойником в шале, поссорилась, когда он отвернулся, стукнула его по голове каменным шаром и побежала жаловаться к маме и тетушке? — оторопело спросила Барбара.

— Выходит, так.

— Кто-то считает, что это совпадение?

— В совпадения такого рода я перестал верить в возрасте пяти лет, — пробормотал Карвер.

— Ну, предположим, — Алекс покачал головой. — Старшая сестра, она же компаньонка прикрывает дочку, младшая отправляется прятать концы. Тогда почему, Тьма их всех побери, она притаскивает труп в гостиницу, где работает? Труп ее бывшего мужа, между прочим!

— Мы можем лишь предполагать… — Лавиния развеяла светящееся полотно. — По каким-то причинам ей нужно было, чтобы тело обнаружили как можно скорее. Но узнать эти самые причины мы сможем лишь у самой Флоры Руссо. Кстати, Мишель, что-то о ней известно?

— Сегодня утром дирекция отеля отправила туда рассыльного, чтобы поздравить, вручить подарок и заодно выяснить, что с ней. — ответил Буало. — Мадам Руссо сказала, что у нее проблемы с позвоночником и пока что очень сильные боли. Она приглашала доктора Видона, получила от него обезболивающий амулет и рассчитывает через два-три дня выйти на работу.

— Обезболивающий амулет — это плохо, — сказал Алекс. — Это значит, что она может уйти в любой момент.

— Госпожа Редфилд, а вы не можете прочитать ее ментально? — поинтересовалась Катя.

— В принципе, могу. Но, во-первых, у нее есть какая-то защита от ментального проникновения. Не знаю, амулет или кто-то ставил щиты…

— Щиты, — ответил Буало. — У всех сотрудников отеля, и у Флоры в том числе. Охрана интересов гостей, мало ли кто полюбопытствует их интимными привычками…

— Ну, вот, а раз щиты, значит, она сразу почувствует мою попытку влезть к ней в мозги. А во вторых, если мы хотим получить доказательства для суда, нужно получать ордер на ментальный допрос и проводить его по всем правилам. В частности, менталистов должно быть два, один читает, второй записывает…

— Сложно…

— Предлагаю наведаться и поговорить, — госпожа Редфилд встала. — Эдмонд?

— А как же допрос тех, из замка?

— Знаете… Пожалуй, мне они не интересны. Обычные корыстолюбцы, пусть ими займутся следователи нашей Службы. В деле сестер Руссо нет магии, но есть, по крайней мере, что-то необычное.

— И, как всегда, никакой романтики, — шутливо вздохнул Алекс.

— Преступления не бывают романтичными, вам ли это не знать? Пусть теоретики говорят, что возможно убийство из-за любви или мести, на самом деле, если покопаться, оно окажется все равно из корысти.