Лес в этой местности был уже значительно реже, и иногда попадались большие проплешины и поляны, поэтому где-то на середине пути у меня получилось срезать дорогу.

Запыхался я, конечно, изрядно, но за два часа смог настигнуть эту кавалькаду.

За это время бандиты уже подобрали подходящее местечко, и сейчас двое пленных, под охраной двух головорезов, копали яму. Остальные девять крестьян лежали, связанные по рукам и ногам, да еще и мешки им на голову надели, и трое бандюганов, что-то жуя и переговариваясь, следили за ними.

Я дал себе время отдышаться и стал подбираться поближе, до этого я тормознул метров за триста от них. Вещмешок я оставил на месте, чтобы не сковывал мои движения.

Пришлось подбираться метров на тридцать, чтобы деревья не перекрывали мне обзор, а то мог и крестьян зацепить. Двигаться приходилось очень медленно и тщательно выбирать место, куда ставить ногу, чтобы не хрустнула попавшаяся ветка, наступал вначале пяткой, потом краем стопы, и только потом постепенно наступал всей ступней, перенося понемногу вес тела на эту ногу. Времени у меня на это ушло минут двадцать.

Когда вышел на намеченную позицию, первым делом рубанул ментальным ударом по охранникам копщиков, они держали стволы в руках и представляли наибольшую опасность. Бил слабее, чем по оленю, рядом были крестьяне, которых тоже могло зацепить, и я на всякий случай держал в руке игольник, но душегубам и этого хватило. Когда увидел, что они заваливаются, переключился на другую группу бандитов, те тоже увидели своих падающих подельников и стали подрываться с места, а главарь выхватил из-за пазухи револьвер, до этого я хотел поэкспериментировать с силой ментальных ударов, но ребята оказались резкие, поэтому пришлось гасить их по-серьёзному, тут уж не до экспериментов.

В результате три трупа и четыре бессознательные тушки, крестьянам тоже немного рикошетом прилетело, но у них дела обстояли явно получше, чем у бандюганов, кровь из ушей не шла и дыхание было ровным, а не прерывистым.

Поняв, что бандиты для допроса уже навряд ли подойдут, прекратил их мучения, загнав нож под основание черепа.

Проверив состояние вырубленных мной крестьян, убедился, что помощь им не нужна, и через час-другой они сами придут в сознание, только переложил их на бок, чтобы язык не запал и не перекрыл дыхательных путей.

Закончив с этим, принялся за сбор трофеев.

Больше всех меня, конечно, порадовал главарь, и деньжат у него было заныкано побольше, да и статями он обладал богатырскими, так что одежка его мне вполне подходила, да и качеством отличалась в гораздо лучшую сторону от стыренной мной ранее. Только вот с обувью опять получился облом, его сапоги оказались мне маловаты.

В седельных сумках на его лошаге я нашел чистый комплект сменки, в которую тут же и облачился. Штаны опять были коротковаты, зато синяя атласная рубаха была сшита впрямь на меня. Еще я содрал с него кожаную жилетку и широкий кожаный ремень, на котором слева была хитрая наклонная кобура под правую руку.

Трофейный револьвер сложностью конструкции не отличался, барабан был съемный, нужно было только повернуть и вытащить центральную ось. Дальше я его разбирать не стал, как зарядить, понял, а с остальным потом разберусь. Патронов к нему было тридцать семь штук россыпью и еще шесть находились в барабане. Самовзвода на нем не было, в этом я убедился, понажимав курок при вынутом барабане.

Разобравшись с револьвером, вставил барабан на место и засунул его в кобуру. Теперь нужно рассортировать остальную добычу. Сразу отобрал себе пару ножей получше, из внушительного колюще-режущего арсенала, с моими высокотехнологичными изделиями скоро придется расстаться, а то еще спалюсь ненароком.

Из остального наибольший интерес представляла ювелирка и деньги.

Ювелирки было немного, всего пара золотых колец с цепочкой и одна серебряная печатка, но она давала мне представление, какой сплав драгметаллов используется в изделиях.

С баблом дело обстояло получше, которого набралась изрядная кучка. Были и золотые монеты, и серебряные, а больше всего было меди, также нашел несколько ассигнаций, но пока для меня покупная способность всей этой валюты была неясна, с местной денежной системой я был незнаком.

Теперь настала очередь всякой полезной бытовой мелочевки.

Подобрал себе пару небольших медных котелков, луженных изнутри оловом, такую же кружку и деревянную ложку. Еще нашел что-то наподобие опасной бритвы и кисточки для бритья, тоже пригодится, а то перед высадкой я восстановил волосяные луковицы на лице и теперь сверкал отросшей щетиной, которая начинала уже жутко чесаться и раздражать.

Также в некоторых сумках нашлись какие-то бумаги с печатями, что там было написано, осталось для меня загадкой, можно было только предполагать, что это какие-то документы. Прочитать их не смог даже Ис, он заявил, что эти буквы никакого отношения к алфавиту джоре не имеют, и чтобы разобраться в этой письменности, ему нужен кто-нибудь грамотный или букварь. Ладно, дело это пока не горит, доберусь до города, там все и найду.

Также отложил флягу с водой и некоторые съестные припасы, которые завернул в чистую холстину.

Утрамбовав все это добро в мешок, стал думать, как поступить с крестьянами.

Являться перед ними спасителем я посчитал лишним, поэтому и не спешил развязывать. Мне популярность сейчас совсем ни к чему, так что пускай полежат связанными еще какое-то время, пока их друзья не очнутся.

Определившись с этим, решил немого запутать следствие, если кто-нибудь станет его проводить.

Закинул на одного из привязанных лошагов тело одного из бандитов и закрепил его веревкой, чтобы оно не сползало, потом подобрал одну из берданок и произвел каждому из оставшихся бандитов выстрел в голову. Связанные крестьяне заголосили и стали умолять не убивать.

Чтобы их хоть немного успокоить, изменив голос, я пробасил:

– А ну цыц! Вас не трону.

После этого подобрал вторую берданку, отвязал загруженного лошага и направился в сторону ближайшего водоема, «мухи» уже отыскали в семи километрах подходящее озеро.

Животину я вел на длинной веревке, и она послушно плелась за мной, ауру приходилось сдерживать, а то лошаг начинал сильно нервничать, по этой причине и пришлось отказаться от идеи оседлать одного из них, да и наездник из меня был еще тот, катался пару раз в парке на лошади, которую вел под уздцы инструктор.

Одну из «мух» я оставил на месте побоища и наблюдал, как там мои крестьяне. Первое время они лежали, боясь пошевелиться, а по прошествии минут тридцати стали переговариваться, и когда поняли, что никто их теперь не одергивает, то и пытаться освободиться.

Когда я добрался до озера, то крестьяне уже смогли развязаться, один из оглушенных мною копщиков очнулся и помог своим селянам освободиться.

Сейчас они бродили там, как сомнамбулы, кто-то рыдал, кого-то полоскало от зрелища размозженных выстрелами голов, смотреть на все это было довольно тягостно, поэтому я побыстрее отключился от наблюдения, перепоручив это дело Ису.