4

– Отслужив в армии, я не сразу вернулся в Каморр, – объяснил Цеппи, – потому что решил удовлетворить свои порочные наклонности и подался в актеры. В Эспаре я присоединился к театральной труппе под руководством самого невезучего человека на свете, на редкость тупоголовой сволочи по имени Джасмер Монкрейн. Так уж вышло, что я его сознательно от беды уберег, а он по чистой случайности мне жизнь спас. В общем, все эти годы я с ним связь поддерживал.

– О боги, вы его должник, и поэтому нас к нему в услужение посылаете! – воскликнула Сабета.

– Ничего подобного, – возразил Цеппи. – У нас с Джасмером никаких счетов нет, а ваша поездка нам обоим выгодна. Мне понадобилось вас чем-нибудь занять, а Джасмеру срочно потребовались актеры – желательно такие, которым платить не надо.

– А-а, значит, это все-таки сомнительная сделка.

– Разумеется. Как я понял из его писем, ему грозит долговая тюрьма, поэтому очень надеюсь, что с вашей помощью он этого избежит. Он собирается ставить трагедию Лукарно под названием «Республика воров». Вы путешествуете под видом начинающих каморрских актеров. Все, что Джасмеру надо о вас знать, я изложил в недавно отправленном ему послании. Остальное целиком и полностью зависит от вас самих.

– А копию письма вы нам дадите? – спросил Локк.

– Нет.

– А как же мы…

Цеппи небрежно швырнул глухо звякнувший кошель, чудом не угодивший Локку в нос, и ухмыльнулся:

– Ух ты, целый мешок денег! И больше никакой помощи от меня не предвидится, дружок.

– Но… под чьими именами мы будем путешествовать? И как все устроить?

– Это уже ваша забота.

– Так ведь мы о театре ничегошеньки не знаем!

– С костюмами и гримом вы хорошо знакомы, дикции я вас обучил, держать себя вы умеете – что еще надо? А чего не знаете – на месте разберетесь.

– Но…

– Слушай, мне совсем не хочется до самого вечера твои расспросы прерывать, поэтому считай, что я разговаривать разучился, – заявил Цеппи. – А я пока в «Перевертыше» отдохну, за бутылочкой охлажденного белого вадранского. Напоминаю: караван через два дня уходит. Тот, кто вместе с ним не уйдет, может навсегда забыть о Благородных Канальях. С этой минуты вы предоставлены самим себе, – добавил он и покинул кухню с чувством глубочайшего удовлетворения.

Заскрипела и хлопнула потайная дверь туннеля, ведущего к реке. Локк с приятелями обменялись ошарашенными взглядами.

– Обалдеть! – воскликнул Кало. – Нас по полной отымели и в горючем масле искупали.

– Если кому хочется из шайки уйти, чтобы в Эспару не тащиться, лучше сразу так и скажите, – негромко попросил Локк.

– Ага, так и скажите, – угрожающе прошипел Галдо.

– В кои-то веки я с лысым в полном согласии, – заявил Кало. – Сам я не особо горю желанием в Эспару попасть, но если кому хочется из шайки уйти, то готов помочь – головой вперед с храмовой крыши.

– Отлично. Тогда у меня к вам разговор есть, – заявил Локк. – Тащите чернила и бумагу.

– Деньги пересчитать надо, – напомнила Сабета.

– А я схожу за вином покрепче, – вызвался Жан.

5

Поначалу Благородные Канальи чувствовали себя неловко, собравшись все вместе. Близнецы Санца заняли места в противоположных концах стола, Сабета отставила стул подальше и оперлась на спинку. Однако же напряженная обстановка постепенно разрядилась, хотя и не без помощи двух бутылок вераррского лимонного вина, так что обязанности распределили без особых споров, а список самого необходимого составили с похвальной быстротой.

– Значит, договорились, – вздохнул Локк, отодвинув опустевший стакан и гору исписанных листов. – Сабета заглянет в книжные лавки и к переписчикам, отыщет копии «Республики воров», мы по дороге их изучим.

– А я возьму с собой еще кое-какие сочинения Лукарно, – добавил Жан. – И томик Меркаллора Ментеццо на всякий случай захвачу, хотя он мне не очень нравится, фигню всякую пишет. Но мало ли, вдруг пригодится.

– Мы с Жаном найдем телегу и договоримся с хозяином каравана, – продолжил Локк, передавая Галдо один из листов с записями. – А братья Санца озаботятся съестными припасами и прочим.

– Надо придумать вымышленные имена, – сказала Сабета. – Все остальное по дороге сочиним, но к именам лучше заранее привыкнуть.

– И как ты назовешься? – спросил Жан.

– Мм, погоди… Зовите меня Вереной. А что, неплохо звучит: Верена Галанте.

– А я буду Лукацо, – сказал Локк. – Лукацо де Барра.

– Опять ты за свое, – вздохнула Сабета.

– Ты о чем?

– Ты всегда себе имена на «эль» придумываешь. А Жан – на «же».

– А так проще, – объяснил Жан. – А коль скоро ты это заметила, то и на этот раз я буду… Жованно. Прошу любить и жаловать, Жованно де Барра, двоюродный брат Лукацо.

– Эх, люблю имена придумывать! – заявил Кало. – Зовите меня Тупорелло Дрочило.

– Вот болван! – сказал Галдо. – Тебя имя просят придумать, а не свою жизнь описать.

– А-а… Ну тогда… Помог бы мне, что ли, – заныл Кало. – Есть мужское имя, похожее на имя Сабета?

– Не вопрос! – Галдо прищелкнул пальцами. – Сабаццо.

– Сабаццо? Здорово! Вот я и буду Сабаццо.

– Фиг тебе, – сказала Сабета.

– О, я знаю, как нам лучше назваться! – воскликнул Галдо. – Я буду Жаном, а Кало – Локком.

– Вы у меня сейчас вот этот стол съедите, а потом месяц будете щепками срать, – пригрозил Жан.

– Ну вот так всегда… – вздохнул Кало. – Придется назваться нашими вторыми именами. Я буду Джакомо, а ты – Кастелано.

– Ладно, чего уж там, – разочарованно протянул Галдо. – А фамилия?

– Асино, – предложил Кало. – Красиво, правда? На старотеринском это значит «осел».

– О боги, даруйте мне силы и терпение, – пробормотала Сабета.

6

Два дня спустя, ввечеру, Жан остановил у ворот Ченца четверку лошадей, впряженную в телегу Благородных Каналий.

– Господин де Барра! – Анатоль Виреска, караванщик, растянул губы в щербатой улыбке; дыры меж редко посаженных зубов зияли, словно бойницы полуразрушенной крепостной стены. – Доброго здоровьичка вам и вашим спутникам! Эк вы время удачно выбрали. – Он добродушно стукнул по бортику телеги.

– Днем здесь не протолкнешься, сами знаете, – ответил Локк, оглянувшись на квартал Мельничного водопада, залитый переливчатым туманным сиянием угасающего Лжесвета; извилистая булыжная улица Семи Колес была пустынна – с наступлением темноты путников через ворота Ченца не пропускали. – Вот мы и решили…

– Разумное решение. Телегу на ночь вон там можно оставить, на общинном лужке под стеной. А ежели желаете прибежища понадежнее, то в проулке справа – постоялый двор Андраци или вот чуть дальше – постоялый двор Умболо, видите, где мулы? Я вам как на духу признаюсь, госпожа Андраци мне каждую неделю пару медяков подкидывает, чтобы я путников к ней отправлял, но я человек честный, не стал бы ее заведение попусту расхваливать, если бы оно того не заслуживало.