Он лежал, наслаждаясь ощущением близости и гадая, доведется ли ему испытать его еще когда-нибудь. А потом Сэм задал себе очень трудный вопрос: зачем он над собой измывается, если знает почти наверняка, что Барбара выберет не его. Какого черта? Он провел столько сезонов на бейсбольном поле, упрямо пытаясь добиться успеха… По большому счету сейчас происходит то же самое.

Все, горшок зовет. Стараясь не разбудить Барбару, Сэм осторожно выскользнул из-под одеяла. Однако она проснулась и подняла голову.

— Извини, милая, — прошептал он. — Мне нужно встать на минутку.

— Все в порядке, — шепнула она в ответ. — Мне тоже нужно. Давай, ты первый.

Барбара откатилась на свою половину кровати, но на сей раз не так, словно боялась заразиться от него проказой. Сэм обошел столик, отыскал в темноте горшок, а потом протянул его Барбаре.

Зашуршала ночная рубашка, затем Барбара убрала горшок с дороги и вернулась в постель.

— Еще раз спокойной тебе ночи, — сказал Иджер.

— Спокойной ночи, Сэм.

К его удивлению и удовольствию, Барбара скользнула к нему под одеяло и крепко его обняла, он быстро прижал ее к себе. Какое удивительное, чудесное ощущение! Но прошло всего несколько секунд, и Барбара отодвинулась, вернулась на свое место, а Сэм не стал ее удерживать. Он знал, что если попытается, потеряет навсегда.

Он еще довольно долго не мог устроиться удобно и заснуть, но потом его все-таки сморил сон. Сэм пытался понять, какое значение для его будущего имеет это короткое объятие. Точно так же в ушедшее мирное время он старался разгадать слова менеджеров, которые несли в себе конец карьеры или, наоборот, ее расцвет.

Но, как и в большинстве случаев тогда, так и сейчас он не имел ни малейшего представления о том, что его ждет. Впрочем, Сэм Иджер знал наверняка одно: то, что Барбара его обняла, прежде чем снова уснуть, согрело ему сердце. И еще — что бы ни происходило, прежде чем будет принято окончательное решение, пройдет много времени. Эта мысль его успокоила и, в конце концов, он уснул.

* * *

Гейнрих Егер положил руку на грузовой отсек, расположенный поверх гусеничной цепи «Пантеры». Сталь согрела руку — весна возвращалась во Францию быстрее, чем в Германию, не говоря уже о Советском Союзе, где он провел прошлую зиму.

Экипажи танков стояли около своих машин, ждали, когда он заговорит. Сквозь ветви деревьев, надевших новый зеленый наряд, проглядывало солнце, и танкисты в комбинезонах походили на черные кляксы на ярком фоне. Специалисты по маскировке разрисовали танки в красно-коричневые и зеленые пятна, тут и там усеянные маленькими желтыми мазками — они называли свое художество «раскраска для засады». Вермахт не смог больше ничего придумать, чтобы сделать машины невидимыми с воздуха. Насколько защита окажется эффективной, покажет время.

— Если не считать топливного насоса, — сказал Егер и ласково похлопал «Пантеру» по теплому боку, — это лучший в мире танк, сделанный человеческими руками.

Экипажи «Тигров», входивших в его подразделение, начали бросать на него сердитые взгляды, но он и так знал, что они будут недовольны. Массивная 88-миллиметровая пушка «Тигров» нравилась им больше, чем 75-миллиметровая «Пантеры», даже несмотря на то, что новые танки, благодаря правильно изогнутой броне, оказались более маневренными.

— Однако, — продолжал он и замолчал на одно короткое мгновение, — если вы попытаетесь сразиться с ящерами, полагаясь только на свои машины, вас ждет неминуемая смерть. Вы должны помнить, что наша Родина не может себе этого позволить. Считайте, что вы идете в бой против «Т-34» на «Т-II».

Вот теперь его слушали все. Рядом с самой могучей советской машиной старый немецкий танк с 20-миллиметровой пушкой и тонкой броней казался безвредной детской игрушкой, а родственников экипажа ждало сообщение следующего содержания: «С прискорбием извещаем…», и так далее. Однако, несмотря на технические недостатки машин, солдатам Вермахта все-таки удалось проникнуть вглубь России.

— Иными словами, нам придется наносить удары из засады, — продолжал Егер. — Мы приманим неприятеля на пару наших танков, а потом атакуем его с флангов и тыла. Вы все знаете, как это делается, потому что большинство из вас побывало на Восточном фронте.

Егер уже в который раз порадовался тому, что ему дали возможность подобрать экипажи. Посылать против ящеров новичков нельзя — они погибнут в первом же бою. Даже и сейчас жертв будет много.

— Оборудование и всякие там приборы у них лучше, чем у нас, — напомнил он. — Тактика хуже. Судя по тому, что я видел на Украине в прошлом году, ящеры еще больше, чем большевики, склонны к стереотипам. Но благодаря своей превосходной технике, они сумеют нанести вам существенный урон, если вы будете делать ошибки. Как танкисты, они ничего особенного собой не представляют, но я бы многое отдал за то, чтобы заполучить одного из них в плен. Вопросы?

— У нас будет поддержка с воздуха? — спросил какой-то парень из экипажа «Тигра».

— Сомневаюсь, — сухо ответил Егер. — Все, что мы поднимаем в воздух, ящеры стараются немедленно сбить.

Он подумал о Людмиле Горбуновой и ее маленьком самолетике. Егер так и не получил ответа на свое последнее письмо, однако сейчас почта работает просто отвратительно… Но он все равно ужасно волновался. Подниматься в воздух, чтобы сразиться с ящерами, такое же самоубийство, как воевать против них в танках.

— А их вертолеты мы увидим, верно? — спросил тот же парень.

— Если вы уже знаете ответ, зачем задавать вопрос? — поинтересовался Егер. — Да, скорее всего, увидим. Если вы услышите шум двигателя, но вас не успеют заметить, со всех ног бросайтесь под прикрытие деревьев. Если взорвется танк из вашего отряда, а вы при этом не вошли в контакт с неприятелем, со всех ног бросайтесь под прикрытие деревьев. Что-нибудь еще? Нет? Хорошо, тогда в путь. Хайль Гитлер!

— Хайль Гитлер! — хором ответили экипажи танков и начали забираться внутрь.

Егер пытался оценить их реакцию на свои слова Они больше не уверены в быстрой победе — да и в победе, вообще — как это было, когда Германия собиралась нанести удары по Польше, Франции и Советскому Союзу. Все знали, на что способны ящеры.

Но солдаты, не колеблясь, шли в бой, стараясь остановить врага как можно дальше от Германии. Без особой надежды на успех, бесстрашно, они попытаются сделать все, что в их силах, чтобы выполнить приказ Вермахта.

Егер забрался на свой танк, скользнул внутрь. У него за спиной заработал двигатель Майбаха. Егер пожалел, что он не дизельный, как у русских. Нефтеперерабатывающий завод не просто сгорел, когда в него угодил снаряд ящеров — он взорвался.

— Держи на юго-запад, — передал он по интеркому приказ водителю. — Помни, мы ищем хорошую позицию с точки зрения обороны. Нужно засесть в засаду, прежде чем мы наткнемся на ящеров, направляющихся на север из Безансона.

После прибытия на Землю, ящеры выработали свою особую стратегию наступления: они приближались к Бельфору медленно, но неуклонно. На самом деле, гораздо медленнее, чем планировали, поскольку им приходилось реагировать на огонь немецкой пехоты и французских партизан. Если повезет, танковый полк Егера — вернее, танковое боевое подразделение, поскольку в его состав входили разные машины — сумеет задержать неприятеля. А если очень повезет, им удастся остановить инопланетян.