Государственный сельскохозяйственный колледж штата Колорадо действительно находился на южной окраине города. Красно-серые кирпичные здания в беспорядке столпились вокруг дороги, проходившей через университетский городок. Столовая располагалась неподалеку от ее южного конца. Женщины в удивительных белоснежных передниках ловко раздавали тарелки с жареными цыплятами и бисквиты. Все оказалось вполне приличным, если не считать пойла из пригоревших зерен, которое они называли кофе.

— А где мы будем ночевать? — спросил Сэм, выходя из столовой.

— В женском общежитии, — сообщил какой-то солдат и махнул рукой на север. Ухмыльнувшись, он добавил: — Господи, сколько раз я мечтал туда забраться, только сейчас не те времена.

Снаружи закрывались только двери комнат для отдыха. К счастью, их оказалось три, и Сэм не испытал никакого чувства вины, поселив в одной из них пленных ящеров. Им с Барбарой выделили комнату на двоих. Поглядев на узкие железные кровати, Сэм сказал:

— Жаль, что нас не разместили у каких-нибудь симпатичных людей в Форт-Коллинзе.

— Ну, всего на одну ночь, — успокоила его Барбара. — Им легче за нами присматривать, когда мы вместе, а не разбросаны по всему городу.

— Наверное, ты права, — невесело согласился Сэм. Поставив в угол свою винтовку, он вдруг вскричал: — Я буду отцом! Как тебе это нравится?

— Как тебе это нравится? — повторила за ним Барбара.

Комнату освещала одна свеча, и Сэм почти не видел ее лица. Электричество лишило ночь загадочности, превратив ее в яркий день, когда все ясно и понятно. Теперь же с возвращением полумрака, вернулась и тайна, иногда суровая, а порой мстительная.

— Мы сделаем все, что сможем, вот и все, — проговорил Сэм, обращаясь к теням.

— Конечно, — ответила Барбара. — Что нам еще остается? Я знаю, Сэм, ты в состоянии позаботиться обо мне и о ребенке. Я очень тебя люблю.

— Да, я тоже тебя люблю, милая.

Барбара села на одну из кроватей и улыбнулась.

— Как отметим знаменательное событие?

— Спиртного теперь не достанешь. Я уж не говорю о фейерверках… Придется нам устроить свой собственный праздник — для нас двоих. Как тебе идея, нравится?

— Звучит неплохо. — Барбара скинула туфли, затем встала, чтобы снять джинсы и трусики. Присев на мгновение на одеяло, она поморщилась и тут же вскочила. — Шерстяное, кусается. Подожди секунду, я его сниму.

— Хочешь, я надену презерватив, на случай, если ты ошиблась? — спросил Сэм через несколько минут.

— Не трать силы, — ответила Барбара. — Мой организм еще ни разу меня не подводил; даже когда я болею, цикл не сбивается. А я в последнее время не болела. Задержка у меня может быть только по одной причине. Так что, теперь нам больше не о чем беспокоиться.

— Отлично.

Сэм наклонился над ней, и она чуть приподняла бедра, чтобы ему помочь, а потом обхватила его руками и ногами. Потом, когда все было кончено, Сэм задумчиво потер рукой спину — Барбара довольно сильно его оцарапала.

— Может быть, нам следует чаще этим заниматься? — сказал он.

Барбара фыркнула и ткнула его под ребра так сильно, что он чуть не свалился с узкой кровати. Тогда она наклонилась и поцеловала его в кончик носа.

— Я тебя люблю. Ты спятил.

— Просто я счастлив.

Сэм снова ее обнял, да так крепко, что Барбара тихонько взвизгнула. Именно о такой женщине он мечтал всю жизнь: привлекательная, умная, рассудительная и, как он в очередной раз имел возможность убедиться, потрясающая любовница. А теперь еще и станет матерью его ребенка. Иджер ласково погладил ее по волосам.

— Не знаю, можно ли быть счастливее.

— Я рада, потому что мне тоже очень хорошо с тобой. — Барбара взяла его руку и положила себе на живот. — Там, внутри, частичка нас с тобой. Я этого не ожидала и совсем не была готова, но… — Она пожала плечами. — Так уж получилось. Я знаю, ты будешь прекрасным отцом.

— Отцом… Я совсем не чувствую себя отцом. — Рука Сэма медленно скользнула вниз, едва касаясь кончиками пальцев ее кожи, он ласково поглаживал внутреннюю поверхность бедер Барбары. И тут погасла свеча, но им уже было все равно.

— А как ты себя чувствуешь? — прошептала Барбара.

На следующее утро Иджер проснулся и понял, что совсем не отдохнул за ночь.

«У меня такое ощущение, будто вчера я сыграл два матча подряд». — Он ухмыльнулся. — «А ведь и в самом деле, сыграл».

Когда он сел, кровать скрипнула, и Барбара проснулась. Ее кровать тоже отчаянно скрипела.

«Да, вчера мы, похоже, немного пошумели», — подумал он. Тогда они ничего не замечали.

Барбара протерла глаза, зевнула, потянулась, посмотрела на Сэма и расхохоталась.

— Что ты увидела такого смешного? — спросил Сэм.

Теперь его голос звучал не так сердито, как несколько месяцев назад, он уже привык — или просто смирился — обходиться по утрам без кофе.

— У тебя лицо светится таким самодовольством… прямо большой кот, да и только. Ты ужасно забавный.

— Понятно. — Обдумав ее слова, Сэм согласился с тем, что, наверное, и в самом деле выглядит смешно. — Ладно.

Иджер принялся натягивать свою капральскую форму. В последний раз ее стирали в Шайенне. Но он уже привык — или смирился с тем, что приходится — носить грязную одежду. Сейчас практически все ходили в грязном; так что, капрал Сэм Иджер ничем не отличался от остальных. Прихватив свою винтовку, он сказал:

— Я иду вниз, выпущу Ристина и Ульхасса. Думаю, они с удовольствием немного разомнутся.

— Может быть. По-моему, жестоко держать их взаперти всю ночь. — Барбара снова засмеялась, на сей раз своим собственным словам. — Я с ними провела столько времени, что начала считать их людьми, а ведь они ящеры.

— Да, я тебя понимаю. У меня тоже часто возникает похожее чувство. — Иджер задумался, а потом сказал: — Давай, одевайся. Пойдем с ними вместе в столовую, позавтракаем.

На завтрак им подали яйца с беконом. Толстые, большие куски бекона были явно приготовлены в какой-то маленькой коптильне, и Сэм сразу вспомнил свое детство на ферме в Небраске. Бекон, который продавался в картонных коробочках и вощеной бумаге, не имел такого восхитительного аромата, как домашний.

Ящеры не притронулись к яйцам, скорее всего, потому, что сами вылуплялись из яиц. Но бекон им понравился. Ристин слизал жир своим длинным змеиным языком — так они вытирали рот.

— Как вкусно! — сказал он и кашлянул особым образом, подчеркивая свои слова. — Напоминает наш аассон.

— Для аассона мало соли, — заявил Ульхасс, потянулся к солонке, присыпал солью бекон, откусил кусок. — Так намного лучше.

Ристин тоже взял солонку и зашипел от удовольствия, когда попробовал, что у него получилось.