– Вы ведь знаете, что произошло с моим домом…

– Разумеется. Для вас настали тяжелые времена.

– Мне очень нужна эта работа.

– Очень сожалею. Но все уже решено.

С мужеством отчаяния Барри отчаянно цеплялась за соломинку.

– Хорошо, пусть так. Не поручайте мне делать репортажи – просто позвольте остаться на новостном канале.

– Мисс Тревис…

– Я могу делать копии. Редактировать сценарии. Я могу отвечать на телефонные звонки, работать суфлером, разносить почту, даже бегать за сандвичами. Пусть это станет чем-то вроде испытательного срока. Если я его пройду, через пару месяцев вы восстановите меня в прежней должности.

– Прошу вас, не унижайтесь, – перебил ее Дженкинс строгим, но доброжелательным тоном, который приберегал для тех, кому не оставлял никакой надежды. – Вы больше не вписываетесь в нашу программу.

– И что это значит?

– Что вы не соответствуете нашим стандартам – просто потому, что у вас они другие. Что вы не оправдали возложенных на вас ожиданий. Это значит, что я увольняю вас не за одну конкретную ошибку, а, так сказать, по совокупности.

– Чушь собачья!

Хови испуганно моргнул. Дженкинс выглядел так, словно его обухом по голове ударило.

– Прошу прощения? – просипел он.

– Попробуйте хоть раз поступить, как мужчина, Дженкинс! Признайте честно, что увольняете меня только потому, что сенатор потребовал поднести ему мою голову на блюдечке!

Дженкинс побагровел до синевы, тем самым подтвердив, что удар попал в цель. Барри встала и, решив, что хватит с нее унижений, гордо расправила плечи.

– Что ж, начистоту, так начистоту. Эта дерьмовая телестанция с ее подмоченной репутацией и убогим руководством тоже не соответствует моим запросам.

* * *

– Жареной картошки положить?

Барри прикинула количество жира и калорий, указанное на пакете – многовато, конечно, но есть хотелось до смерти. Да и выглядит аппетитно. Ну и черт с ними!

– Конечно, почему бы и нет? Большую порцию.

Заплатив за чизбургер и картошку, она вернулась к машине. Сегодня вечером ей предстояло ужинать в одиночестве. Она месяцами уговаривала Дэйли хоть изредка выбираться из дома. И вот сегодня, вняв ее мольбам, он принял приглашение одного из прежних коллег и отправился на кинофестиваль посмотреть какой-то фильм с Бриджит Бардо.

– Он завезет тебя домой? – Всякий раз, как Дэйли выбирался куда-то, особенно с наступлением темноты, Барри переживала, как он доберется до дома.

– Да, мамуля. Отвезет и привезет. И предваряя следующий вопрос – да, я проверил кислородный баллон, убедился, что он заправлен. Хотя, если учесть, как я обмираю при виде Бриджит Бардо, возможно, кислород закончится раньше, чем я доберусь до дома. Но даже если так, я все равно умру счастливым.

Естественно, Дэйли добавил это исключительно, чтобы ее позлить. Он и знать не знал, что сегодня ей указали на дверь. Барри подозревала, что если Дэйли узнает о ее увольнении, то непременно останется дома, чтобы ее утешить. Поэтому она молчала о произошедшем. Какой смысл страдать обоим?

Следуя приказу Дженкинса, один из охранников из числа бывших копов сопроводил Барри до кабинета и сопел ей в ухо, пока она выворачивала ящики стола, собирая вещи. Барри была в такой ярости из-за того, что с ней обходятся, как с преступницей, что сорвала злость на ни в чем не повинном охраннике.

– Интересно, что в этом гадюшнике можно украсть? – с ядовитым сарказмом поинтересовалась она.

– Ничего личного, мисс Тревис, – извиняющимся тоном буркнул охранник. – Таковы правила.

– Да, да, конечно. – Переписав всю информацию на дискеты и очистив жесткий диск, Барри вывалила из ящиков блокноты, папки с заметками и рукописи, копившиеся тут с того самого дня, как она начала здесь работать. Без особых церемоний она свалила всю эту груду в коробки, которыми руководство канала заботливо снабжало уволенных сотрудников, и вручила охраннику, который отволок их вниз и положил в багажник ее машины.

Не желая коротать вечер в стареньком домишке Дэйли, Барри прикидывала, где бы съесть купленный гамбургер. Может, устроить пикник? Например, у памятника Линкольну? Или Джефферсону? Вечером и тот, и другой выглядели одинаково чудесно. Так ничего и не решив, Барри села в машину и вскоре влилась в поток автомобилей на широкой улице.

– Барри?

Взвизгнув от неожиданности, она ударила по тормозам.

– Не останавливайся. И, бога ради, не оглядывайся. – сзади сердито засигналили, последовал удар, не успевшая притормозить машина смяла ей задний бампер. Разозленный водитель снова отчаянно засигналил, зашевелил губами, видимо, крепко выругался, после чего объехал ее, на прощанье показав Барри средний палец.

– На следующем перекрестке сверни направо, – скомандовал съежившийся на заднем сиденье Грей. При этом он сполз пониже, так что в зеркальце заднего вида видна была только его макушка.

– Какого черта? Ты меня до смерти напугал! – сердито воскликнула Барри, однако послушно свернула, где ей было сказано.

– Глупо не проверить заднее сиденье прежде, чем садиться в машину, – отрезал он. – Особенно если ты женщина.

– Между прочим, машина была заперта.

– Но я-то смог открыть.

Почему-то это окончательно взбесило Барри.

– А я уж было подумала, что ты у себя в Вайоминге снова играешь в ковбоев, – съехидничала она. – Может, объяснишь наконец, почему бросил меня одну на растерзание этим стервятникам? Трус! Кстати, а что ты вообще делаешь в моей машине? И как ты узнал, где я?

– Сворачивай налево, потом сразу же перестройся в правый ряд и поворачивай в первый же переулок. А теперь посмотри в заднее зеркальце. Через три машины от нас должен быть зеленый седан. Видишь его?

– За мной следят?

– Посмотри в зеркало заднего вида. Только незаметно.

– Угу. Ничего нет. Подожди-ка… Ах ты, черт, есть! Зеленая машина в полуквартале от нас.

– Попытайся избавиться от них.

– Избавиться?! В смысле, как накануне ты от меня? Кстати, как ты вообще догадался, что они следят за мной?

– Они весь день висели у тебя на хвосте.

– А тебе-то откуда известно?

– Просто потому, что я весь день висел на хвосте у них.

– Умоляю, Мистер-Умеющий-Проходить-Сквозь-Стены, объясните, почему я должна вам верить?

– Избавься от хвоста, говорю! И от своего идиотского сарказма заодно! Постарайся проделать все так, чтобы они не сообразили, что ты заметила слежку.

Барри сосредоточилась на дороге, хотя на кончике языка у нее висела сотня вопросов.

– А это даже забавно, – пробормотала она, проскочив перекресток на желтый свет. Зеленый седан вынужден был остановиться, поскольку зажегся красный.