Прошу простить за внезапное послание.

Я Ацуси Ино, журналист политического отдела газеты А. Я друг Каору Токивы, который опять стал Каору Нодой после того, как его выгнали из дома. Причины, побудившие меня написать вам, не связаны с моей профессиональной деятельностью. Я хочу помочь другу исполнить его желание. Надеюсь, Вы поймете меня.

Сейчас Каору ввиду обстоятельств непреодолимого характера вынужден находиться вдали от Японии. Ему хотелось бы оказаться там, где он может свободно встретиться с Вами. Моя задача – позвать Каору обратно в Японию, а для этого мне необходимо узнать Ваше мнение. Как только Каору поймет, что встреча с Вами возможна, он в тот же день вернется сюда. Да, я осведомлен, что ситуация вокруг Вас делает встречу чрезвычайно опасной. Однако тщательная подготовка и осторожность помогут организовать Вашу встречу, хотя нельзя сказать, что это легко. Я прилагаю все усилия и ищу различные способы. Я осознаю свою обязанность сохранить все в тайне и несу ответственность за возможный риск

Не могли бы Вы освободить для Каору один день, можно даже полдня, в конце недели, когда не заняты на службе? Если Вы выйдете из дома за покупками или на выставку, то остальное я подготовлю сам. Каору держится за тоненькую ниточку оставшейся у него надежды. Другой конец этой ниточки в Ваших руках, Фудзико. Каору, как и Вы, подвергается риску. Он не велел говорить мне об этом, но я скажу: ему угрожали и нанесли увечья. Раны на его теле зажили, но никто, кроме Вас, Фудзико, не сможет излечить раны, нанесенные его хрупкому сердцу. Это последняя надежда Каору, которую он передает через меня, его друга. Я прошу Вас: непременно укажите мне день, удобный для вас. Пожалуйста, держите со мной связь по указанному ниже телефону. Это мой домашний номер. Если меня не будет, просто кладите трубку, а потом перезванивайте. Я постараюсь быть дома после девяти часов вечера.

В письмо была вложена визитка Ино и пригласительный билет на выставку живописи, которую устраивала его газета. Если она упустит этот шанс, больше с Каору ей никогда не встретиться. Фудзико, не сомневаясь ни секунды, написала краткий ответ на открытке, положила ее в конверт и отправила скоростной почтой.

В следующую субботу в одиннадцать часов утра я пойду на выставку Вермеера. С нетерпением жду встречи с еще одним талантом.

Ф.А.

Получив сообщение от Ино, Каору вылетел из Вены в Японию. За десять дней его отсутствия Ино выбрал подходящее для встречи место, обдумал, как лучше ее организовать. У них не было возможности обсудить вместе все детали, поэтому Ино то выступал в роли Каору, то превращался в Фудзико, тщательно разрабатывая порядок встречи. Он трижды отрепетировал последовательность действий, детально проверил сложный маршрут, призванный запутать преследователей, удостоверился в том, что место их тайной встречи не просматривается со стороны.

В назначенное время Фудзико появится в Государственном музее современного искусства и пойдет на выставку Вермеера. Разумеется, шпики последуют за ней. Здесь надо будет понять, сколько их и как они выглядят. Осмотрев выставку, Фудзико сядет в автомобиль, приготовленный Ино, и направится в магазин, а соглядатаи будут сопровождать ее. Ино приедет в магазин заранее, проводит Фудзико с первого этажа торгового зала на стоянку и посадит в автомобиль, где ее будет ждать Каору. Чтобы шпики думали, что Фудзико делает покупки, ее автомобиль останется у входа в магазин. А Ино вместе со своей младшей сестрой – у нее та же, что у Фудзико, прическа, и она наденет пальто, в котором только что была Фудзико – сядут в машину и поедут в направлении, противоположном тому, куда отправился Каору. Ино поймает преследователей Фудзико на крючок и заманит их куда-нибудь подальше. А заодно в кои-то веки поужинает с сестрой. Он не собирался посвящать сестру в свои планы-, сама того не ведая, она должна была подменить Фудзико.

По телефону Фудзико спросила, каким образом она встретится с Каору. Ино сказал, что пришлет за ней автомобиль, на котором она поедет в музей и потом вернется обратно.

Каору приехал в Токио в пятницу утром. Он остановился в гостинице «Рёгоку», никуда не выходил из номера, пока не стемнеет, ожидая появления друга. Ино подъехал на машине ко входу гостиницы и посадил в нее Каору.

– Поехали, посмотрим на океан, – сказал он, стараясь развлечь Каору на свой лад.

Они выехали на столичное скоростное шоссе в направлении Йокогамы, Каору молчал, как обычно, а Ино полушутя сказал:

– Посадить бы Фудзико в эту машину – и дальше как вашей душе будет угодно.

Каору грустно улыбнулся:

– Эти десять дней прошли в ожидании известия от тебя. Еще я простудился и лежал в постели. Ужасное ощущение – словно никакого будущего нет. У меня никогда не было способности предвидеть, но интуиция хорошая. Когда появляется хотя бы смутная надежда, на сердце становится радостно. В этот раз по-другому. Я не представляю себе, что будет со мной послезавтра. Можег статься, я полностью исчерпал себя.

– Во время болезни все становятся пессимистами.

– То же было и с моим отцом, который умер молодым. В юности он встретил любовницу Макартура. Любовь к ней стала вершиной его жизни. Больше ничего у него не было. Сын того, кто порхал, как стрекоза, сам останется стрекозой.

– О чем ты говоришь. Ведь потом твой отец полюбил твою мать и подарил миру талант по имени Каору! Твоя судьба на этом не закончится. Будут толпы женщин, сходящих с ума от твоего голоса.

– В этом голосе нет никакого смысла, если он не сведет с ума Фудзико.

Перед Киёмасой Ханадой Каору закипал от безумного гнева, а сейчас кровь будто застыла в нем, он был бледен как мрамор. Неужели герои, страдающие от любви, со времен Отелло измельчали и стали ничтожными слабаками?

– Мне приснилось, что Фудзико стала невестой Японии. По телевизору показывают, как Фудзико едет в лимузине, отвечая на приветствия людей, стоящих по бокам дороги. Почему-то они размахивают звездно-полосатыми флажками. Я лежу на кровати и рассеянно смотрю на это действо. На мгновение наши глаза встречаются, и она шепчет мне: «Мы больше не сможем встретиться. Прощай».

У Каору на висках выступил пот, хотя жарко не было. Он и не пытался вытереть испарину.

– Как ты думаешь, судьбу еще можно исправить? – спросил он.

– Все зависит от нее. И твоя судьба, и судьба страны, – с многозначительным видом произнес Ино.

Каору исподлобья посмотрел на него:

– В смысле?

– Что бы было с тобой, если бы не Фудзико? Пел бы ты таким голосом? Испытывал бы такие сильные эмоции?

– Нет. Наверняка я познал бы страшное падение.

– Скорей всего, стал бы заурядным бабником под стать своему прежнему голосу. Ты ведь развил в себе этот дар, от которого не только бабы, но и мужики теряют голову, только потому, что хотел быть любимым Фудзико. Разве не так?

– Так. Но мой голос, похоже, утратил всякий смысл, не успев выполнить свою изначальную цель.