Когда инспектор закончил, они некоторое время посидели в молчании, прихлебывая пиво. Шипели в камине поленья, посетители вели неспешные разговоры. Уютный паб каким-то образом усилил чувство нереальности, которое они оба испытывали. Чуть погодя сержант Чадвик захихикал и произнес:

— Меня просто достало это чудное платье… Кто бы мог подумать, что есть гораздо более логичное объяснение, чем все теории, с которыми мы носились.

— С которыми вы носились!

— А появление дочери доктора Дайера между штангами ворот на школьном поле… А случай в фотомагазине в Линкольн-Инн-Филдс…

— И как они бесследно исчезли из лаборатории, — сказал инспектор Уилер. — Не говоря уж об удобной потере памяти Кэйт Дайер и так называемых каникулах мистера Скокка. Вы помните, сколько сил мы потратили, чтобы найти причину появления граффити в школе девочки Дайер, сержант? Оказывается, это она оставила то послание: «Кэйт Дайер хочет домой — июль 1763 года». Это было первым свидетельством того, что дети попали в прошлое.

— Неудивительно, что ученые из НАСА опасались огласки. Им не удастся это сделать. Если они попытаются все утаить, кто-то другой догадается, как сделать то же самое. И все же я не верю, что доктор Дайер найдет детей и мистера Скокка. Все равно что искать иголку в стоге сена.

— И правда.

— Он храбрый человек, к тому же когда дело касается твоего собственного ребенка, я полагаю, пойдешь на все что угодно…

Неожиданно инспектор Уилер выпрямился и схватил руку сержанта Чадвика.

— Но я же забыл — я еще кое-что не рассказал вам! Когда Питер Скокк остался в 1763 году, его место занял некий преступник восемнадцатого века по имени Дегтярник. Весьма жуткий тип…

Лицо сержанта Чадвика просветлело.

— У которого, случайно, не вывихнутая ли шея и шрам на лице и которого последний раз видели на лошади на Оксфорд-стрит?

— Именно он.

Сержант Чадвик застучал пальцами по столу и закашлялся. А инспектор Уилер положил на стол пятифунтовую бумажку.

— И если вы принесете мне еще выпить, сержант, то убедите меня, что я должен рассказать вам, почему у него вывихнута шея…

Инспектор Уилер, возвращаясь домой, слушал по радио какого-то комика. В одиннадцать часов передавали новости, но у него не было настроения их слушать. Может, и приятно все переменить, попасть в восемнадцатый век? Сбежать от этой суеты ежедневного поглощения новостей о войне и политических махинациях, о кризисах экономики, о неприятных прогнозах погоды. Ведь на самом деле он не хочет знать, что над Британскими островами движутся плотные облака и солнце их пробьет только через несколько дней. Неведение, подумал он, становится все более редким и желанным удобством.

Проезжая по пустынной деревенской дороге после столь памятного и волнующего дня, инспектор Уилер хотел послушать какую-нибудь музыку. Что-нибудь запоминающееся и прекрасное, чтобы музыка эта успокоила и заставила возбужденные мозги больше не думать о путешествии во времени, о растворении и о Дегтярнике. Он сбавил скорость, пошарил в бардачке, вытащил СД и пустые футляры и бросил их на заднее сиденье, решив позже разобрать, хотя уже знал, что не найдет для этого времени. Благие намерения!.. Вот если бы разобраться с антигравитационной машиной… Приятно думать, что такое возможно…

Инспектор поставил классическую музыку, усилил звук, и мелодия «Собора под морем» Дебюсси отнесла его в более приятное и таинственное место, нежели неряшливое нутро автомобиля. Но вскоре до него донесся ритмичный механический шум, который заглушал громкие звуки музыки, хотя инспектор не видел ничего движущегося поблизости. Терновые кусты пролетали мимо, их обнаженные колючие ветки на мгновение освещались фарами и исчезали в темноте. Сначала дождик только накрапывал, но теперь хлынул настоящий ливень. Капли скатывались по ветровому стеклу. Дворники скребли не в такт с музыкой, а фары освещали сверкающие веревки дождя. Инспектор Уилер наклонился вперед и стал всматриваться в черноту деревенской дороги. Внезапно в зеркале заднего вида сверкнул свет, такой сильный, что сразу ослепил инспектора. Он посмотрел на дорогу сзади, но ничего не увидел. Вспышка повторилась снова. И он понял, что механический шум раздается громче — или ближе. Он выключил музыку и нажал на все четыре кнопки, чтобы открылись окна. Шины шуршали по мокрому асфальту. Скребли дворники по ветровому стеклу. И тут он наконец догадался — вертолет. Он высунул голову из окна и посмотрел вверх. Вертолет следовал по курсу его машины, вероятно, метрах в тридцати над ним. Маленький сигнальный огонек горел на его хвосте. Инспектор Уилер вовремя посмотрел на дорогу, которая сворачивала налево, — он ехал по встречной полосе и чуть не свалился в кювет. Он вывернул руль, шины завизжали.

Внезапно машина попала в правильный круг ослепительного света, и сверху прогремел голос. Это был голос мужчины, говорящего с американским акцентом:

— Сэр, вы едете по зоне военных учений, пожалуйста, съезжайте с этой дороги.

Инспектор нажал на тормоз. Это же абсурд! Какие учения в этой глуши? Ведь не было ни одного знака… Да и его наверняка должны были проинформировать.

Вертолет поднялся вертикально вверх, мгновение покружил и приземлился в двадцати метрах перед ним. Сразу стало темно, инспектор Уилер вышел из машины в дождливую ночь, порыв ветра чуть не сбил его с ног. Инспектор был в ярости — надо поговорить со старшим офицером. Он сделал лишь несколько шагов, и его снова ослепил луч света, направленный прямо на него. Прикрыв глаза рукой, он крикнул:

— Что за шутки?

Стеклянная дверь вертолета сдвинулась. Инспектор полагал, что увидит человека в военной форме, но на землю легко спрыгнул атлетически сложенный, худой человек в черном кожаном пиджаке. Его темные волосы были собраны в хвост, и когда он вышел на свет, инспектор Уилер увидел то, отчего невольно вздрогнул, — бледный, почти белый шрам, идущий от брови вниз и загибающийся под челюстью.

Дегтярник! Инспектор Уилер, не колеблясь, повернулся и побежал к машине. Дегтярник бросился за ним, и к машине они подбежали одновременно. Инспектор кинулся на водительское место и захлопнул дверцу. Дегтярник потянул за ручку, и дверца приоткрылась. Полисмен двумя руками удерживал дверь и сумел-таки захлопнуть ее и заблокировать. Дегтярник ударил ногой в окно, но эти стекла нельзя было разбить. Инспектор включил зажигание и дал задний ход. Дегтярник запрыгнул на капот. Инспектор лавировал машиной, но Дегтярник крепко держался за дворники. Их взгляды встретились. В долю секунды, что глаза Дегтярника сверлили его глаза, полисмен испытал такое чувство, будто в нем разрастается холодный страх и, к своему стыду, он не может этого скрыть.

Проворный, как акробат, Дегтярник подпрыгнул и, уперев руки в бока, стал балансировать на капоте, не сводя глаз с инспектора Уилера.

— Я бы хотел поговорить с вами, полисмен! — крикнул он. — Вас уговаривать или вы примете мое приглашение?

Инспектор Уилер надавил на педаль акселератора. Дегтярник шустро спрыгнул на землю и побежал к вертолету. Инспектор Уилер развернулся и помчался в темноту на самой высокой скорости. Надо скорее найти укрытие, чтобы вертолет не добрался до машины. Кажется, мили через две был небольшой лес, скорее рощица. Инспектор Уилер вел машину так, как никогда еще не водил. Мимо пролетали деревенские пейзажи, стрелка спидометра качалась около максимума. И все же очень скоро он услышал позади вибрирующий шум вертолета — и шум все приближался и приближался.