chitay-knigi.com » Классика » Жемчужина, сломавшая свою раковину - Надя Хашими

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 130
Перейти на страницу:
почему-то для тети Шаимы два километра — это не далековато, а младших сестер можно было бы и с собой привести или попросить одну из жен отцовских братьев присмотреть за ними. Но я прикусила язык. Моя мама оказалась совсем не такой сильной, как я думала.

Мы, родные Парвин, одетые в траур, сидели в ряд вдоль стены — стена горя и слез. Женщины из нашей деревни одна за другой подходили к нам и, двигаясь вдоль ряда, шептали все те же одинаковые слова соболезнования на ухо каждой из нас. Некоторые даже плакали. А ведь многие из них смеялись над Парвин, когда, играя с их детьми, она пыталась угнаться за ними. Эти самые женщины обзывали ее хромоножкой и во всеуслышание возносили благодарения Аллаху за то, что у них здоровые дети. Из-за их насмешек моя сестра чувствовала себя маленькой и никчемной. А сегодня они притворяются, что разделяют нашу боль. Глядя на них, слушая их лживые причитания, я всей душой ненавидела лицемерие.

Мы молились. Женщины ритмично покачивались в такт молитве; те, чьи волосы были обильно тронуты сединой, тяжело вздыхали и утирали глаза платком — они плакали о нас. Возраст и прожитые годы смягчили их сердца. Но у меня не осталось слез, за последние десять дней все они были выплаканы. Я сидела с сухими глазами и невидящим взглядом скользила по лицам плакальщиц. Мама-джан придвинулась ко мне поближе и накрыла мою руку своей.

Рохила и Ситара сидели справа от меня. Я мысленно усмехнулась над собой: и как мне могло прийти в голову, что после двухлетней разлуки я не узнаю сестер! Конечно, они сильно вытянулись и повзрослели, но остались прежними — родными и близкими. Их лица были юными, прекрасными, как у ангелов, и невинными. Как только мы встретились, Рохила вцепилась в меня и больше не отпускала.

— Как ты, Рохила? Как у вас дела? Дома как?

— А ты не могла бы иногда приходить к нам? Без вас стало так одиноко, так пусто.

Я верила ей. В моем сердце образовались такие же пустота и одиночество. Думаю, мы все были одиноки, каждый по-своему, разделенные множеством стен и преград.

— Ты заботишься о Ситаре? — спросила я.

— Да, — кивнула Рохила.

Я вдруг сообразила, что сейчас Рохиле столько же лет, сколько было мне, когда нас выдали замуж. Неужели и я тогда выглядела такой же юной? Я обратила внимание, как сестра вытягивает вперед шею и горбит плечи. Я сразу узнала эту позу: сестра пытается сделать менее заметной свою грудь, начавшую расти грудь, в меняющемся теле Рохила чувствует себя неловко. «Интересно, — подумала я, — мама-джан уже купила ей лифчик?»

Ситаре было почти девять. Она льнула к Рохиле больше, чем к маме-джан, и не отходила от нее ни на шаг. Меня она как будто стеснялась. И вообще казалось, что единственный человек на свете, кому доверяет наша малышка Ситара, — это Рохила.

— Рохила, а мама-джан как? — склоняясь к сестре, шепотом спросила я.

Я понимала, что наша болтовня во время молитвы, пусть и шепотом, привлечет внимание, но это была единственная возможность поговорить с сестрой.

Рохила пожала плечами и покосилась на маму.

— Большую часть дня лежит на полу в гостиной, в точности как папа-джан. И часто плачет. Особенно когда приходит тетя Шаима. А тетя от этого сердится еще сильнее.

При упоминании своего имени тетя Шаима, словно расслышав его, бросила взгляд в нашу сторону. Я думала, она сейчас неодобрительно нахмурит брови и покачает головой. Однако благопристойное поведение и соблюдение приличий не волновали нашу тетю.

— А в школу ты ходишь? — спросила я Рохилу.

— Иногда. Зависит от настроения папы-джан. Ну и если она, — Рохила снова покосилась на маму-джан, — принимает «лекарства», тоже приходится остаться дома. Помыть, убрать, приготовить еду. И ее тоже надо поднять с кровати, одеть. Если бабушка увидит маму-джан в таком состоянии, криков не оберешься.

Ситара сосредоточенно смотрела в пол, но я не сомневалась, что она внимательно слушает наши с Рохилой перешептывания. Ситара выглядела такой робкой, почти испуганной, совсем не похожей на ту живую любопытную девочку, какой я знала ее два года назад. Я обернулась к маме-джан — она вытирала платком бегущие по лицу слезы, что-то сердито бормотала и беспокойно ерзала на подушках. Я смотрела на ее заострившиеся скулы, темные круги под глазами и потерянный бегающий взгляд — странное сочетание: сплошной сгусток эмоций и одновременно болезненная отрешенность.

«Мама-джан, мама-джан, что же с тобой случилось?»

На меня накатывала волна тошнотворного ужаса при одной мысли, что и с сестрами может произойти то же самое. Я молила Аллаха даровать сил и здоровья тете Шаиме, чтобы она и дальше могла присутствовать в жизни моих сестер.

Конечно, я догадывалась, что в рассказах, с которыми тетя Шаима приходила к нам с Парвин, она значительно смягчает краски, но все оказалось даже хуже, чем я себе представляла.

— Рахима, а почему нет Шахлы? — спросила Рохила.

Шахле не позволили прийти. Она только что родила второго ребенка. Считается, что в этот период женщине не подобает показываться на людях. Я не раз думала, как приняла эту ужасную новость Шахла и как она переживает смерть Парвин совершенно одна, вдали от нас.

Обряд был исполнен. Нужные молитвы прочитаны. Процессия скорбящих женщин двинулась к выходу тем же порядком: снова они говорили слова соболезнования, желали, чтобы Аллах облегчил наши страдания и чтобы Парвин упокоилась на небесах среди ангелов. А сами думали, что ранняя смерть — всяко лучше, нежели влачить жалкое существование калеки и терпеть позор бездетности. Больше всего мне хотелось, чтобы эти притворщицы исчезли как можно скорее, дав мне возможность провести оставшееся драгоценное время с мамой и сестрами.

Время нашей встречи пролетело быстро. Я вернулась в дом мужа. Вернулась еще более несчастной и подавленной, чем до встречи с родными. Мама-джан в ужасающем состоянии, сама на себя не похожа. Рохила превратилась в мать для своей младшей сестры. Парвин мертва. Шахлу держат взаперти. Похоже, я единственная из всех пяти девочек в нашей семье, у кого пусть всего несколько лет, но было более-менее нормальное детство. И лишь потому, что я стала бача-пош. Я смотрела на сына и благодарила Аллаха, что он сотворил его мальчиком. Джахангир поднял ко мне свое личико и расплылся в счастливой улыбке; ресницы у него были такие длинные и пушистые, казалось, что они могут перепутаться, словно волосы на ветру.

Мне часто хотелось побыть одной, но в большом доме, полном людей, такой возможности

1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 130
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности