Это также справедливо по отношению к старейшей форме капитала – земле. Мое законное право, которое делает меня собственником, позволяет мне получать доход от земли без каких-либо усилий, то есть без выполнения какой-либо работы самому. По этой причине такая собственность также может быть названа мертвой собственностью.

Легитимность «мертвой» или нефункционирующей собственности устанавливается завоеваниями или законом. Но и сам закон подкрепляется силой, и в этом смысле разница между завоеванной и законной собственностью достаточно относительна. Кроме того, в случае с законной собственностью сила создает право, потому что государство гарантирует мое право собственности силой, на которую оно имеет монополию.

* * *

Человек не может существовать без «обладания», но может прекрасно существовать без чисто функционирующего обладания и существует так примерно 40 тысяч лет с начала своей истории – с тех пор как стал гомо сапиенс сапиенс. Конечно, как будет показано ниже, он может существовать нормально, только если он имеет в основном функционирующую собственность и минимум мертвой собственности. Функционирующая собственность является жизненно важной и действительной потребностью человека; узаконенная же собственность удовлетворяет патологическую потребность, обусловленную определенными социально-экономическими обстоятельствами. Человек должен иметь тело, кров, орудия труда, оружие, утварь. Это то, что ему необходимо для биологического существования; есть и другие вещи, которые ему нужны для духовного существования, например, орнаменты и предметы украшения – короче, художественные и «сакральные» объекты и средства для их производства. Они могут являться собственностью в том смысле, что находятся в исключительном пользовании того или иного лица, но это функционирующая собственность.

С развитием цивилизации количество предметов функционирующей собственности увеличивается. Человек может иметь несколько костюмов или платьев, дом, бытовые приборы, радиоприемники и телевизоры, проигрыватели и пластинки, книги, теннисные ракетки, коньки… Вся эта собственность вроде не должна отличаться от той функционирующей собственности, которая существовала в древних культурах. Не должна, но зачастую отличается. Изменение функции происходит в тот момент, когда собственность перестает быть инструментом для повышения жизненной активности и продуктивности и превращается в средство пассивно-рецептивного потребления. Когда обладание в первую очередь имеет функцию удовлетворения потребности во все возрастающем потреблении, оно перестает быть условием совершенствования бытия, но по сути не отличается от «сохранения-обладания». Это утверждение выглядит довольно странно, так как понятия «сохранение» и «трата» по смыслу противоположны. Это на самом деле так, но лишь на первый взгляд. Если же взглянуть на это в динамике, то они обладают одним общим фундаментальным качеством: скупец так же, как и транжира, в душе пассивен и непродуктивен. У обоих нет ни активного отношения к чему-либо или к кому-либо, ни изменений и развития в процессе жизни, просто каждый представляет одну из двух различных форм отсутствия жизненной активности. Обсуждая различие между владением-обладанием и пользованием-обладанием, нужно учитывать двойное значение использования: пассивное использование («потребитель») и продуктивное использование (ремесленник, художник, квалифицированный рабочий). Функционирующее обладание связано с продуктивным использованием.

Кроме того, «собственническое обладание» может иметь и еще одну функцию, отличную от обладания без затраты усилий. Прежде всего мертвая собственность дает ее владельцу могущество в обществе, основанному на собственности. Тот, у кого много собственности, обычно политически влиятелен; благодаря своему могуществу он кажется великим человеком; люди восхищаются его величием, поскольку предпочитают восхищаться, а не бояться. Богатый и сильный человек может влиять на других путем запугивания или подкупа; поэтому он приобретает в собственность славу или восхищение.

Маркс дал прекрасный анализ этого последнего положения:

«То, что существует для меня благодаря деньгам, то, что я могу оплатить, т. е. то, что могут купить деньги, это – я сам, владелец денег. Сколь велика сила денег, столь велика и моя сила. Свойства денег суть мои – их владельца – свойства и сущностные силы. Поэтому то, что я есть и что я в состоянии сделать, определяется отнюдь не моей индивидуальностью. Я уродлив, но я могу купить себе красивейшую женщину. Значит, я не уродлив, ибо действие уродства, его отпугивающая сила, сводится на нет деньгами. Пусть я – по своей индивидуальности – хромой, но деньги добывают мне 24 ноги; значит, я не хромой. Я плохой, нечестный, бессовестный, скудоумный человек, но деньги в почете, а значит, в почете и их владелец. Деньги являются высшим благом – значит, хорош и их владелец. Деньги, кроме того, избавляют меня от труда быть нечестным – поэтому заранее считается, что я честен. Я скудоумен, но деньги – это реальный ум всех вещей, – как же может быть скудоумен их владелец? К тому же он может купить себе людей блестящего ума, а тот, кто имеет власть над людьми блестящего ума, разве не умнее их? И разве я, который с помощью денег способен получить все, чего жаждет человеческое сердце, разве я не обладаю всеми человеческими способностями? Итак, разве мои деньги не превращают всякую мою немощь в ее прямую противоположность?

Если деньги являются узами, связывающими меня с человеческою жизнью, обществом, природой и людьми, то разве они не узы всех уз? Разве они не могут завязывать и расторгать любые узы? Не являются ли они поэтому также и всеобщим средством разъединения? Они, поистине, и разъединяющая людей «разменная монета», и подлинно связующее средство; гальванохимическая сила общества…

Так как деньги, в качестве существующего и действующего понятия стоимости, смешивают и обменивают все вещи, то они представляют собой всеобщее смешение и подмену всех вещей, следовательно, мир навыворот, смешение и подмену всех природных и человеческих качеств.

Кто может купить храбрость, тот храбр, хотя бы он и был трусом. Так как деньги обмениваются не на какое-нибудь одно определенное качество, не на какую-нибудь одну определенную вещь или определенные сущностные силы человека, а на весь человеческий и природный предметный мир, то, с точки зрения их владельца, они обменивают любое свойство и любой предмет на любое другое свойство или предмет, хотя бы и противоречащие обмениваемому. Деньги осуществляют братание невозможностей; они принуждают к поцелую то, что противоречит друг другу.

Предположи теперь человека как человека и его отношение к миру как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь, доверие только на доверие и т. д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь оказывать влияние на других людей, то ты должен быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед других людей. Каждое из твоих отношений к человеку и к природе должно быть определенным, соответствующим объекту твоей воли проявлением твоей действительной индивидуальной жизни. Если ты любишь, не вызывая взаимности, т. е. если твоя любовь как любовь не