Обратимся к документам. Откроем книгу академика Л.И. Абалкина «Неиспользованный шанс». Страницы 120–125 являются ключевыми для понимания произошедшего в 1990 г.

«Первый заместитель председателя Госплана Л. Вид, проанализировав ситуацию в СССР, подготовил специальную аналитическую записку для Правительства… Он пришел к выводу, что страна живет совсем по другим законам и правилам, чем те, которые отражены в наших планах… Планы, которые десятками лет определяли динамику экономических процессов в стране, уже утратили свою директивную силу. Надо было считаться с фактами, делать, выводы. Началась целая серия обсуждений, консультаций в довольно узком кругу. Участниками встреч были: Председатель Госплана СССР, Ю. Маслюков, его заместители, Л. Вид, В. Грибов, я и мои ближайшие сотрудники, П. Кацура, Г. Явлинский и Е. Ясин».

И как думаешь, дорогой читатель, что сделала вся эта теплая компания во главе с академиком Л.И. Абалкиным? Может быть, она выяснила, почему «планы, которые десятки лет определяли динамику экономических процессов в стране, уже (?) утратили свою директивную силу»? И как эти, с позволения сказать, товарищи (чьи?) попытались восстановить директивную силу планов, решений Верховного Совета, которые должны были иметь силу закона? Да ничего подобного! Совсем наоборот.

Читаем дальше— «…шли долгие и острые споры… Признав критическое состояние экономики и неизбежность (если не будут приняты решительные меры) его ухудшения, мы пришли к выводу, что есть только два варианта дальнейшего развития. Первый из них, который мы окрестили как «вариант отката», был связан с попыткой реанимировать административную систему (она уже не действовала во 2-й половине 1920-х гг., была выведена из строя. — Ю.Н.), вернуться к 1986 г. (мы ясно понимали, что откат не остановится на этой дате, а будет продолжаться вплоть до состояния 1937 года). Второй вариант предполагал последовательную реализацию экономической реформы, решительное продвижение к рынку». (См.: Абалкин Л. Неиспользованный шанс. Полтора года в правительстве. М.: Политиздат, 1991.)

Что следует из приведенных фактов? Во-первых, это то, что было два реальных возможных пути развития экономики. Первый — опробованный и десятилетиями осуществлявшийся путь планового развития и построения социалистического общества (пусть и не без ошибок) и путь второй — путь так называемого рыночного развития, с производством отнюдь не социалистических общественных отношений. Однако для «теплой компании», перечисленной Л.И. Абалкиным, такая «мелочь» не имела значения. Их позицию определяла фраза, взятая Л.И. Абалкиным в скобки в приведенной выше цитате — боязнь личной ответственности за спад производства, за содеянное экономической братией толкнуло их на заведомо ложный путь развития — фактически, как оказалось, на организацию развала экономики страны. А дальше события развивались по приведенным (с. 122–123 цитируемой работы) Л.И. Абалкиным данным так: «17 февраля 1990 г. за подписью Ю. Маслюкова и Л. Абалкина председателю СМ СССР Н.И. Рыжкову подается докладная записка, в которой излагается следующее:

• первое — говорится о двух возможных вариантах развития экономики. При этом без обоснования утверждается, что первый вариант «вряд ли будет поддержан Верховным Советом и общественным движением», и через два абзаца двурушнически предлагается принять другой вариант— программу рыночных экономических реформ «одним ударом» (без обсуждения Верховным Советом)— «решением правительства или декретом Президента» (заметим, что поста Президента еще не было);

• второе — предлагается «ускоренное осуществление радикальной экономической реформы», что требовало, по мнению авторов записки, «сильной власти, либо в форме дополнительных полномочий правительства СССР, либо в форме президентского правления»;

• третье — указывается на неизбежность социальной напряженности, инфляции, безработицы, необходимость специальных административных мер и полномочий, запрещение забастовок, приостановка выборности руководителей предприятий (т. е. введение скрытого чрезвычайного положения);

• четвертое — требуется идеологическая обработка населения средствами массовой информации и привлечение «общественных сил» — по всей видимости так называемых демороссов;

• пятое — требуется осуществление «политического выбора». (См.: Абалкин Л. Неиспользованный шанс. Полтора года в правительстве. М.: Политиздат, 1991.)

К «записке» были приложены два варианта развития и если второй вариант опубликован и осуществляется сейчас (в тех или иных формах), то первый вариант развития, озаглавленный «О предполагаемых мерах по нормализации положения в экономике», как возможный альтернативный вариант широкой общественности не известен, его существование замалчивается средствами массовой информации и всей «демократической» братией. Таким образом, утверждение об отсутствии альтернативного варианта развития является заведомой ложью. Кстати, основной этап реформ (см. указанную «записку») был намечен именно на 1990 г. Так что все шло строго по плану (по чьему?).

Что же произошло дальше? Не прошло и месяца после передачи «записки», как «коммунист», член Политбюро ЦК КПСС Н.И. Рыжков со товарищи делают «политический выбор». В начале марта принимается решение о введении поста Президента СССР, и процесс по развалу страны «пошел». Через полтора года Николай Иванович опубликовал книгу под хлестким названием «Перестройка: история предательств», однако описанный Л.И. Абалкиным эпизод в книге Н.И. Рыжкова отражения не нашел — может быть, по «малой значимости» принятого им решения об уничтожении материальной основы социалистических общественных отношений в нашем обществе, а может быть и потому, что у него лично не хватило духу признаться в совершенном» (конец цит. рукописи).

М.С. Горбачеву удавалось, как уже говорилось, еще более усложнить ситуацию в управлении тем, что он создавал половинчатость в принятии решений, как бы оставлял их в подвешенном состоянии, позволял трактовать их и так, и этак. Так, в управлении страной исследователи отмечают как явные ошибки, заложенные еще предшественниками, так и новые явления, организованные уже явно со злым умыслом: «Мы начали замечать тревожную тенденцию потери интереса со стороны политических руководителей к работе разведки. Меньше стало политических заданий, совсем прекратилась обратная связь» [40. С. 265].

Теневое управление усиливало свои позиции. Любопытно описывает нравы Кремля главный редактор «Военно-исторического журнала» генерал-майор В.И. Филатов: «Мне доводилось бывать в кабинете у Фалина (секретаря ЦК КПСС. — А.Ш.). И всякий раз там находился Яковлев. Приходилось пережидать. Я не знаю, о чем там были разговоры, но что Яковлев без Фалина шагу не ступал— это факт. Иногда я видел, как Яковлев вылетал из кабинета Фалина, будто побывав «на ковре», как после взбучки начальника. Несколько раз, находясь в кабинете Фалина, мне доводилось слышать, как он разговаривал по телефону с Генсеком Горбачевым: могу только засвидетельствовать, что ведущим всегда был Фалин. Удивительно? Согласен» [7.03. С. 301–302]. Кто же такой В.М. Фалин? Фактический руководитель СССР?..

Столь непропорциональное управление все же было заметно «снизу», и это вызывало законные вопросы: «Члены ЦК, секретари обкомов и крайкомов КПСС, встречаясь с секретарями ЦК, работниками аппарата ЦК, все чаще высказывали свое недоумение.