Через двадцать минут врач с супругой уехали с площадки на своей новой машине, и как только они скрылись из виду, Миллер хрипло рассмеялся. Он вернулся в зал, снова налил себе кофе и грузно плюхнулся в кресло.

— Только что продал доктору Поцу «эскалейд», — объявил он остальным. — Двести долларов сверху. Он так хотел заключить выгодную сделку. И я ему это устроил.

— Готов поспорить, все дело в кредите, верно? — сказал один из продавцов.

— Верно. Я сказал ему, что у него проблемы с кредитной историей… и оформил ему ставку в семь с половиной процентов на семьдесят два месяца.

Все засмеялись, покачивая головами.

— Ничего не понимаю, — призналась Кори.

Миллер, все еще хрюкая от смеха, объяснил:

— С этого кредита мы получим восемь тысяч долларов прибыли. Так мы и делаем деньги — на кредитах. Это первый урок, который нужно выучить продавцу машин.

— Восемь тысяч? — переспросила она.

— Чистой прибыли.

— Но откуда она берется?

Миллер прикурил, глубоко затянулся, выдохнул и продолжил:

— Перед тем как прийти сюда, старый доктор Поц, вероятно, потратил много времени, изучая «Эдмундс»[71]сделал самого главного — не проверил свою кредитную историю. Подняв ставку на три четверти процента от семидесяти тысяч, я уже заработал три куска. Была бы засада, если бы он сначала зашел в свой банк и взял там кредит под пять с половиной процентов или даже меньше.

— Так это неправда, что у него плохой кредитный рейтинг?

Миллер покрутил головой по сторонам:

— Тебя это беспокоит?

— Нет-нет, — торопливо ответила Кори. Краем глаза она заметила, как Чарли закатил глаза и состроил неодобрительную гримасу. — Все в порядке.

— Вот и хорошо. Кстати, твой предшественник, старина Джек, так и не смог ничего понять. Даже если ему удавалось продать машину — это случалось очень редко, — он оформлял кредит с минимальной ставкой. А когда мы по-товарищески указали ему на ошибку этот сукин сын стал нам угрожать, что пойдет к прокурору и напишет рапорт в головную фирму.

— Да, это серьезно. И что бы тогда было?

— Ничего особенного. Это почти обычная практика. Так или иначе, этот болван никуда не пошел, а, наоборот, сам ограбил банк. И решил все наши проблемы. — Он повернулся к Чарли. — Правда, приятель?

— Ты же знаешь, что мне не нравится такой бизнес, — спокойно ответил Чарли. — Рано или поздно ваша хитрость обернется против вас.

— Вот только не надо вешать на нас проблемы старины Джека, — проговорил Миллер уже не так дружелюбно.

Чарли ничего не ответил.

В этот момент в зал вошла еще одна пара.

— Это мои, — сказал один из продавцов, потирая руки. — Семь с половиной процентов. Понеслась!

Кори огляделась по сторонам. Теперь все стало ясно как божий день. Один из них подставил отца, чтобы тот не пошел к прокурору.

Но кто именно? Или… все вместе?

Вызов к Глену Синглтону прозвучал для д’Агосты как сигнал тревоги. Когда лейтенант подошел к кабинету начальника, тревога только усилилась. Мидж Роули, секретарь Синглтона, обычно не упускающая возможности поболтать, при его приближении лишь на мгновение оторвалась от экрана монитора.

— Заходите, лейтенант, — сказала она, не глядя на него.

Едва д’Агоста вошел, он сразу понял, что опасения не были напрасными. И действительно, капитан сидел за столом, как всегда аккуратно одетый, но от одного его взгляда сердце д’Агосты ушло в пятки. Синглтон казался самым прямым и открытым человеком из тех, с кем лейтенанту приходилось иметь дело. В нем не было ни намека на хитрость и двуличие; все, что Синглтон думал, легко читалось по его лицу. И сейчас на лице капитана было написано, что он столкнулся с весьма щекотливой проблемой.

— Вы хотели меня видеть, капитан?

— Да. — Синглтон скосил глаза на лежащий перед ним документ, прочитал, перевернул страницу. — Мы вляпались в неприятную историю, лейтенант. Точнее говоря, вы вляпались.

Д’Агоста удивленно поднял брови.

— Как руководитель следственной группы по делу Убийцы из отеля, вы оказались вовлечены в конфликт. Между двумя агентами ФБР. — Он еще раз взглянул на документ. — Только что агент Гиббс передал мне жалобу на агента Пендергаста. В ней, помимо всего прочего, говорится о том, что Пендергаст работает словно сам по себе, не желает сотрудничать с коллегами, не согласовывает с ними свои действия. — Капитан немного помолчал и добавил: — Ваше имя тоже упоминается в жалобе. И не один раз.

Д’Агоста молча слушал.

— Я вызвал вас — неофициально — по двум причинам. Прежде всего, чтобы посоветовать вам уйти с линии огня. Это внутренние дрязги ФБР, и поверьте мне, не стоит в них вмешиваться.

Д’Агоста стоял навытяжку, как курсант на плацу.

Синглтон перевернул страницу:

— Вторая причина, по которой я вас вызвал, состоит в том, что мне необходимо узнать кое-какие подробности этого дела. Я хочу, чтобы вы поделились со мной информацией, всей известной вам информацией. Понимаете, лейтенант, если это дерьмо всплывет на поверхность и начнется третья мировая война, мне ужасно не хочется оказаться застигнутым врасплох.

— Я все изложил в отчете, сэр, — ответил д’Агоста, тщательно выговаривая слова.

— В самом деле? Сейчас не самый удачный момент, чтобы принимать сторону одного из них, лейтенант.

В кабинете повисла напряженная тишина. Наконец Синглтон вздохнул:

— Винсент, мы с вами не всегда находили общий язык. Но я доверяю вам как честному офицеру полиции.

— Спасибо, капитан.

— Однако это уже не первый случай, когда ваши контакты с Пендергастом приводят к неприятностям. И ставят под сомнение вашу репутацию.

— Сэр?

— Скажу откровенно. Судя по рапорту Гиббса, он уверен, что Пендергаст утаивает важную информацию. Не говорит всего, что знает. — Синглтон сделал паузу. — Гиббсу кажутся крайне подозрительными действия Пендергаста в момент последнего убийства. И я не могу не согласиться с ним. Я прочитал ваш отчет и не увидел в нем даже намека на стандартный полицейский протокол. Такое ощущение, что в нем не полностью изложены… э-э… обстоятельства.

Не выдержав разочарованного взгляда Синглтона, д’Агоста опустил глаза и принялся рассматривать свои ботинки.

— Я знаю, что вы знакомы с Пендергастом много лет. Что вы с ним дружите. Но это одно из крупнейших серийных убийств на моей памяти. А вы — руководитель следственной группы. Вам есть что терять. Поэтому подумайте хорошенько, перед тем как ответить. Есть в этом деле еще что-то, о чем я должен знать?