— Ты, сотник, обрати внимание на мальца, сны то у него вещие, их только понять потребно и все странности связанные с ними. Поймешь, будешь всегда предупрежден о грядущем дне. На твоей стезе, и тебе и воям твоим, это, ох, как необходимо.

Вот с тех пор Сашка и пытался понять предсказание Олеговых снов. Почти беспризорник в прошлой жизни, Олег имел мать, вечно опухшую и пьющую, практически не занимавшуюся сыном. Что подвигло молодую женщину с красным дипломом закончившую институт и одной воспитывающую сына, к бутылке и заставило спиться, теперь уже никого не интересовало. Олег, попав вместе со всеми в десятый век, обрел настоящую семью, где все попаданцы заботились друг о друге, оттаял душой не сразу, сначала дичиля, волчонком, исподлобья смотрел на всех и на все. Прошло время, привык и не жалел о случившемся. Пройдя через временной коридор, он получил в придачу «Дар» — он стал понимать языки людей другой национальности и общаться на них. Андрюха, взяв его с собой во вторую поезду в Курск, через Олега общался с купцами Византии, Хазарии и дальней Азии. Сновидения у Олега были лишь попутным проявлением перехода.

— Ну и чего мамаша? — спросил Сашка.

— Да, сниться наша старая «однуха», мать зовет на кухню, говорит: «Ужинать будем? Мой руки, только воды в кране нет, я тебе солью». Я руки над раковиной протягиваю, а она из большой кружки на руки мне кровь льет, красную, да теплую. «Чем поливаешь?» — спрашиваю, а она смеется: «Привыкай, теперь не скоро руки чистой водой вымоешь».

— Та-ак! — Сашка пятерней почесал свой лысый кочан. — Значит, говорит, ужинать будем.

— Ага.

— Ладно, смотри тут в оба. Выспался, хоть?

— Да, нормально все.

— Ну и ладушки. Ужинать будем, — уже сам себе произнес он вслух.

Когда солнце стало клониться к вечеру, взвод на три версты удалился от гостеприимной балки, скорость движения ними была снижена, разведчики словно стая волков, крались по степи. Навстречу попадались редкие курганы с каменными истуканами.

Из головного дозора к Сашке подскакал Валуй:

— Батька, стойбище снялось, ушло в сторону Дона, Ослябь сказывает, сегодня поутру ушло.

Ослябя, в прошлом полесовик, следопыт отряда, все, что было помечено на земле, читал как свое собственное подворье, ошибиться не мог.

— Олекса, темп движения прежний. Айда, Валуй, к Осляби, что он там вычитал?

Подскакав к следопыту, стоявшему на месте и ждавшему командира, Сашка спрыгнул с седла.

— Что скажешь, профессор?

— Смотри, батька. Видишь утоптанную площадь, ихнее стойбище было. К нему вот по этим направлениям збройные вои приезжали, ночевку делали по-походному. Это их князь орду в набег собирал. Вон там орда ушла, а это уже, — он жестикулировал руками, указывая пальцем по сторонам, — снялось стойбище и на повозках, да перегоняя скотину, двинулось на новый выпас. По следам видно, повозки на больших колесах проехали. Повозки тяжелые, с багажом, с воинским сопровождением, воев не много, сотни две-три. Там дальше, я смотрел, пастухи скот гнали, в том же направлении.

— Молодец! Ну, как думаешь, далеко ушли?

— Со стадами далеко не уйдешь, там же не только лошади, еще бараны, козы, быки. Я себе мыслю, юрты они на ночь ставить не будут. Поутру дальше пройдут.

Отряд собрался у обсуждавших положение дел сотника и Ослябя. Окинув взглядом обступивших их бойцов, Сашка позвал: — Павел?

— Я здесь, батька, — подъехал вплотную к собравшемуся отряду парень.

— Ну, что ж. Ваш выход, маэстро. Давай, ниндзя скороспелый, выдвигайся по следу копченых. Мы за тобой легкой рысью поскачем. Найдешь кочевников, приглядись там, что почем, да и назад на доклад возвращяйся. Все понял?

— Да.

— Тогда вперед.

Павел неспешно тронулся в путь и уже через двадцать шагов силуэт всадника с лошадью, будто подернулся маревом, расплескался в разные стороны и исчез.

«Спасибо тебе переход, за такие подарки», — подумал Горбыль, двигая подразделение следом.

Ушедшие на новое место аборигены, были обнаружены, когда взошла луна. Сначала Павел наткнулся на разбросанные по степи стада скота, место отдыха пастухов выдавали костры, да редкий лай сторожевых собак.

Понаблюдав издали за пастухами, Пашка направился докладывать командиру о найденных потеряшках. Приняв доклад, Горбыль спешил подразделение за полверсты от пасущихся стад. Лошадей расседлали и стреножили. Бойцы готовились к бою, лишний раз проверили экипировку, чтоб не подвела в бою. Всучив Павлу холщевую сумку, Сашка объяснил:

— Вот что Пашок, сейчас мы тебя всего обсыплем бабкиными травками, хорошо натри ими лицо, руки и сапоги. В мешке свежая кабанятинка. Андрюха с Олегом в Курске у персидского купца зелье прикупили, мы им мясцо замариновали. Твоя задача, пройтись по пастбищам, угостить собачек. Да не торопись, пусть пастухи у костерков разомлеют. Как покормишь псов, возвращайся, получишь новую порцию. Затем мы работаем на пастбищах, а ты в стойбище шуруй, угощай тамошних сторожей. Понял?

— Да. Опять все тело чесаться потом будет.

— Фигня это все, главное ребятам работу облегчишь.

Павел ушел, растворившись в ночи. Всех разведчиков Сашка уложил на землю, чтоб не отсвечивали при лунном свете, и отдохнули перед работой, пока была такая возможность.

Прошло неменее двух часов, из воздуха перед лежачим сотником материализовался Пашка.

— Ну как прошло? — вставая на ноги, задал вопрос Горбыль.

— Все по плану, можно работать. Хороший яд, собаки уже подохли, даже не мявкнул никто.

— Держи вторую пайку, работай стойбище.

— Окей.

Перестрелять из арбалетов три десятка полусонных пастухов при отсутствии собак, дело плевое. На цель наводили тлеющие угли костров, но все же к стойбищу подошли уже, когда небо серело, а луна стала прозрачной. Казалось бы самое то! Остановились в ожидании Павла, разглядывая место, где предстояло поработать в поте лица.

Так как в племени проходил перегон скота на новые пастбища, аборигены, юрт практически не разворачивали. Стойбище представляло собой окружность, составленную из повозок поставленных задними бортами к передним. Все что можно было разглядеть издали, в сером мареве наступавшего утра, это то, что борта на повозках были высокими, сами повозки стояли на больших колесах и были крытыми.

Обозначился Павел, присел рядом с командиром, вздохнув, доложил:

— Задание исполнено, Петрович. Стойбище богатое, семьдесят три повозки насчитал. Возле каждой десятой, по два человека полусонной охраны, все-таки дело под утро. Я там два наряда снял. Пришлось, заподозрили неладное. Собаки у них, видети ли, куда-то задевались. Поэтому заходим слева, отсюда метров триста, я покажу.

— Веди Сусанин.

Насколько было возможно, передвигались, пригнувшись к земле, потом поползли. Пролезли внизу под повозками. Внутри лагеря находились стреноженные ездовые лошади, создающие незначительный, привычный для уха кочевника, шум. Лагерь спал. Выползая из-под повозкок, рассыпались парами прямо, вправо, влево. Лошади почуяв запах и присутствие чужаков, всхрапывали, кося глазами, скучковывались друг к другу.