– Я постараюсь, – процедила я сквозь зубы и опять посмотрела на Моргана.

За время нашей недолгой беседы Селестина успела разметить грудь брата неглубокими царапинами. Она использовала его кожу как своеобразный холст, рисуя на нем кровью. Но я не понимала смысла изображения. Спираль, похожая на лабиринт, который только что преодолел Морган, а в конце его треугольник, с заключенным в него кругом.

Я передернула плечами. На этот символ почему-то было тяжело смотреть. Чем дольше я вглядывалась в него – тем сильнее у меня начинала кружиться голова, будто меня засасывало через эту спираль во тьму, где кто-то терпеливо ждал меня.

Селестина поставила жирную точку в центре круга, опять-таки воспользовавшись кинжалом. Бесстрастное лицо Моргана на миг исказилось от боли, но почти сразу он замер, равнодушно глядя поверх головы сестры.

Некоторое время драконица стояла молча, разглядывая свое творение. Затем подошла к Моргану и легонько поцеловала его в щеку.

Я замерла, на время забыв о необходимости дышать. Ой, кажется, сейчас начнется самое главное! По-моему, ее поцелуй не является обязательным для ритуала. Просто таким образом она пытается приободрить брата.

Селестина отстранилась и что-то сказала Моргану. Они стояли слишком далеко, поэтому до меня не донеслось ни звука. Но я видела, как тот кивнул ей в ответ и вытянул перед собой обе руки ладонями вверх.

– Мне это не нравится.

Странно, это прозвучало вслух, хотя я намеревалась лишь подумать так.

Дани ничего не сказал, но крепче прижал меня к себе, будто опасался, что я могу ринуться Моргану на помощь, послав ритуал ко всем демонам.

Селестина занесла над запястьями Моргана кинжал. Резко и сильно провела лезвием по его коже.

Я не удержалась и все-таки застонала, на какой-то краткий миг ощутив прикосновение холодного лезвия к своим рукам. Наверное, я бы не удивилась, если бы по моим ладоням в следующий миг заструилось нечто теплое. Но нет, ни царапины не появилось на моей коже. А вот из ран Моргана быстрым потоком на землю хлынула кровь.

Селестина ловко подставила под нее чашу. Неполную минуту Морган стоял прямо, но поток крови не уменьшался, и он покачнулся. Селестина подхватила его под руку, помогая остаться на ногах.

Я до рези в глазах вглядывалась в эту жуткую картину. Если я остановлю Селестину слишком поздно, то Морган умрет от потери крови, если слишком рано – то ритуал потеряет всяческий смысл. Увы, вряд ли Морган откажется от идеи разбудить своего дракона, пусть даже через испытания придется пройти дважды.

От напряжения у меня выступили слезы. А скорее всего, мне просто было очень жалко Моргана, который сейчас истекал кровью и терпеливо дожидался прихода странницы в белом.

Морган к этому моменту ослабел настолько, что почти повис на Селестине. Та все чаще обеспокоенно поглядывала на нас. Да что там – я сама начала переживать, что мой дар предвиденья в самый неудобный момент отказал мне. В конце концов, проклятье на то и проклятье, чтобы делать жизнь хуже.

Но неожиданно все изменилось. Я в очередной раз моргнула, смахнув тем самым с ресниц слезинку, и за этот короткий миг фигура Моргана исчезла. Я вдруг увидела его лежащим на земле. Он широко раскинул руки, словно силился в свой последний миг жизни обнять кого-то, остекленевший мертвый взгляд был устремлен в черные небеса, а на земле вокруг него корчилась, умирая, тень.

– Хватит!

Это был даже не крик. Какой-то звериный рык вырвался из моего горла, оцарапав его изнутри. Тотчас же Селестина пережала свободной рукой оба запястья Моргана, и они окутались легким серебристым светом. Но было уже поздно. Морган упал, и я с ужасом увидела, что его поза полностью повторяет мое видение.

– Нет!

Я рванула к нему, и плевать мне было на то, что огни магического лабиринта еще не отгорели, еще танцевали на траве зеленые огни, приносящие смерть одним прикосновением. Но меня перехватил Дани. Я забилась в его руках, крича что-то несвязное, и по моим щекам бесконечным потоком заструились слезы. Казалось, будто мое сердце вот-вот разорвется от боли и ужаса непоправимого.

– Да тихо ты! – Дани с такой силой залепил мне пощечину, желая прекратить мою нервную истерику, что рот мгновенно наполнился кровью. Я тупо уставилась на него, только сейчас поняв, что все это время он что-то говорил мне.

– Морган наверняка меня с потрохами съест за то, что я тебя ударил, – с досадой сказал Даниэль. – Но, надеюсь, он простит меня, когда узнает, что это спасло тебе жизнь.

Я непонимающе смотрела на него. О чем он? Морган – мертв! Я ошиблась, слишком поздно приказала завершить ритуал. И теперь эта вина вечность будет лежать на моих плечах.

Дани мягко улыбнулся, заметив мой изумленный взгляд. Ласково взял меня за плечи и развернул лицо к лабиринту.

– Смотри, – шепнул он мне на ухо.

Селестина в этот момент подняла над головой чашу, до краев наполненную кровью Моргана. Ее губы двигались, видимо, она приносила молитву какому-то богу. Но я не слышала слов. А в следующее мгновение драконица опрокинула чашу на столп огня.

Пламя недовольно затрещало. Какой-то миг вообще казалось, что оно вот-вот погибнет, не приняв столь щедрого подношения. Огонь прижался к земле, недовольно плюясь разноцветными искрами и рискуя в любой момент погаснуть.

Краем глаза я заметила, что Дани нахмурился. Видимо, этот момент был очень важен для верного завершения ритуала. Но лицо дракона расслабилось, а на губах вновь заиграла снисходительная улыбка, когда торжествующее пламя рвануло к небесам.

Забывшись, я слишком сильно прижала руку к разбитым после удара Дани губам, сдерживая вскрик. На какую-то секунду я поверила, что жадный огонь сейчас поглотит и Селестину, и Моргана, все еще лежащего на земле без малейших признаков жизни. Щупальца пламени заструились к нему, заключая в подобие огненного кокона.

От грозной и опасной красоты этого зрелища я даже забыла о необходимости бояться за Моргана. О небо, такое чувство, будто он парит над рекой жидкого пламени!

И вдруг его тень, все это время смирно лежащая на земле, ринулась вверх. Она на глазах превращалась в дракона, в самого настоящего огромного дракона, которых обычно рисуют на страницах всевозможных книг, повествующих о легендарных чудовищах.

Селестина испуганно попятилась, а потом и вовсе рванула восвояси, благоразумно стараясь не наступить на отгорающие отблески лабиринта.

– Демоны, какой он огромный! – услышала я восклицание Даниэля, и тот поспешил последовать примеру кузины.

А я осталась. Мои ноги словно приклеились к земле. Наверное, я бы все равно не смогла сделать и шага. Да я даже и не собиралась этого делать. Потому что передо мной был Морган. Живой Морган. Я чувствовала это, пусть и видела древнее огнедышащее чудовище.

Дракон заметил меня. Земля затряслась, когда он переступил с лапы на лапу. Но я не испугалась. Это было, скорее, неосознанное движение. Так, словно он привыкал ко всему новому вокруг и внутри себя. Нелегко, наверное, неожиданно обнаружить себя в теле такого исполинского создания.