Пока юный менестрель с застывшей улыбкой, глядя прямо перед собой, словно лунатик пробирался через груды катушек с пряжей, Венд с усилием выговорил:

– Такое случается, если… если живешь достаточно долго. Не думай об этом или, во всяком случае, не придавай этому большого значения.

– Легко сказать: не думай! – откликнулся Морил. Он уже задрал голову и рассматривал меч. – Это вы слишком много хотите! Да уж, сколько всяких узлов и петель. Здесь должен быть какой-то подвох.

– Совершенно верно. – Кеннорет стояла перед камином, все так же скрестив руки на груди. – Ты наблюдательный мальчик. Но я здесь ни при чем. Вбивала гвозди и завязывала все эти узлы моя дочь. Не забывайте, что у нее тогда помрачился рассудок от горя. Хотя, полагаю, вы все слишком молоды для того, чтобы понять, что это значит. Попытайтесь простить ее. К тому же ее глубоко разочаровали родные дети. Она ожидала от них слишком многого, но я всего лишь ее мать, и мои слова мало что значили для нее. Вот она и подвесила сюда этот меч и навязала узлы и петли, как сказал ваш рыжик, чтобы его снял кто-то из ее прямых потомков. Таких стало сейчас слишком уж много, впрочем, это еще одна из тех вещей, которые она не пожелала слушать, когда я попыталась рассказать ей о том, что случится спустя много лет.

– Так в чем же здесь подвох? – спросил Митт.

Кеннорет пожала плечами:

– Нужно развязать узлы, не прикасаясь ни к мечу, ни к ножнам, и вынуть меч, прежде чем ножны или рукоять коснутся дерева, камня или земли. Если хотите узнать мое мнение, – добавила она, – моя дочь возлагала слишком большие надежды и на потомков. Впрочем, со мной никто не советовался.

Все уставились на меч в плетеной кожаной колыбели. Ремни от времени почернели и покрылись густым слоем пыли. Маевен хорошо видела, что все узлы были затянуты с отчаянной силой. За прошедшие годы – сколько лет прошло? двести? – ремни пересохли и затвердели, так что теперь их почти невозможно развязать. Даже думать о том долгом мучительном страдании, в результате которого возникло это переплетение, и то было больно. А интересно, можно ли размочить кожу и таким образом попытаться ослабить узлы?

– Что случается, если нарушишь правила? – уточнила девочка.

– Этого она не сказала, – отозвалась Кеннорет.

– Думаю, госпожа, это можно понимать так, что, нарушив правила, вы не получите меч, – добавил Венд.

Они снова уставились на меч. Тот висел слишком высоко для Маевен. «Допустим, я заберусь на каминную полку и встану там на колени… А если кожа настолько ветхая, что рассыплется, едва я к ней прикоснусь? Как бы там ни было, на самом деле этот меч мне не так уж и нужен, хотя, пожалуй, стыдно отказываться от него, уже имея кольцо и кубок».

Морил немного подумал, затем сел на ближайший штабель катушек и принялся расстегивать футляр квиддеры.

– Что ты делаешь? – полюбопытствовал Митт.

– Когда все началось, ремни были новыми и прямыми, – ответил Морил. – Квиддера может вновь распрямить их.

А ведь и впрямь может! Истинное положение вещей постепенно прояснялось в голове Митта. Теперь парень понимал: и он сам, и Морил оказались настолько застигнуты врасплох, что не успели подумать о дальнейших действиях. «Почему я не подумал?!» – гневно поправил он себя. Если Норет слушалась Канкредина всю жизнь, то им, очевидно, не стоит помогать ей в обретении короны. Это означало бы отдать всю страну под власть Канкредина! Ведь вряд ли они с Морилом смогут воспрепятствовать колдуну – даже Единый не сумел покончить с ним. Из всего этого следует лишь один вывод: необходимо как можно скорее нарушить правила!

Из всех присутствовавших в комнате только Митту рост позволял дотянуться до меча.

– Нет. Если даже что-то и выйдет, это будет слишком долго, – сказал он Морилу.

Пальцы Морила, уже начавшие перебирать струны квиддеры, замедлили движение и остановились. Когда Митт отвернулся и вынул нож, то уже понимал, что юный менестрель тоже осознал грозившую опасность. Митт протиснулся между Маевен и Кеннорет, вскинул руки ипринялся быстро полосовать ножом по ремешкам и узлам.

– Приготовьтесь ловить! – весело выкрикнул он.

Он рассчитывал предупредить с опозданием. Но, к его немалому сожалению, ему не удалось сразу перерезать все одеревеневшие от старости ремни. Пришлось рубануть ножом еще, а потом еще раз, но и этим он смог освободить лишь заостренный кончик ножен. Митт с тайным злорадством смотрел краем глаза, как ножны сползали к каминной доске, а сам, будто не видя этого, продолжал резать ремень за ремнем.

Первой опомнилась Маевен.

– Осторожней! – завопила она и кинулась вперед, вытянув руки.

Девочка еле-еле успела подхватить конец ножен. Морил поспешно положил квиддеру – та загудела, недовольная неосторожным обращением, – и ринулся к камину, как будто хотел помочь. Он вцепился в ножны выше рук Маевен и очень натурально споткнулся. Но Маевен крепко держалась на ногах. Морилу удалось лишь повалить каминную щетку с длинной железной ручкой, прислоненную к решетке.

Та с грохотом упала им под ноги.

«Что же делать?! – подумал Митт. – Хаддовы портки!»

Он вцепился в рукоять меча, прихватив и один из оставшихся ремней, и сильно дернул. Это движение обязательно должно было сорвать меч со стены, и тогда он неизбежно коснется стены или каминной полки.

Щетка своим падением породила целую лавину. Каминные принадлежности с оглушительным грохотом посыпались на пол: ковши, вилки для жарки, большой тяжелый половник, совки, две кочерги, толстый почерневший вертел, набор крюков для котлов. Кеннорет будто специально собрала возле своего камина все, что мог сделать умелый кузнец.

Маевен и Морил споткнулись о подставку для дров. У Митта между ногами оказались длиннющие щипцы, и он качнулся в сторону, с трудом устояв. Это движение оборвало последний ремень. Маевен и Морил рухнули прямо под ноги Кеннорет: оба пытались сохранить равновесие, цепляясь за ножны. Митт удержался на ногах; в руке у него остался обнаженный меч.

Теперь парень видел, что клинок и на самом деле был очень простым.

– Боюсь, что мы успели нарушить все правила, – сказал он, изо всех сил стараясь изобразить сожаление.

– Ты задел самое меньшее полдюжины узлов, – с надеждой в голосе выдохнул Морил.

А у Кеннорет на лице застыло странное выражение. Можно было подумать, что она старалась сдержать смех.

– Нет, не задел. Я следила очень внимательно. Кому из вас должен достаться меч?

– Ей, – ответил Морил и кивнул на Норет.

– В таком случае отдайте его и, будьте добры, приведите в порядок мой камин. Я думаю, сейчас самое время посмотреть на мои ткани.

Норет встала на колени и протянула ножны. Митт, даже не пытаясь скрыть недовольство, резким движением вдвинул в них меч. Все равно, с какой стороны ни взгляни, это должно было казаться настоящей церемонией. Митт нисколько не сомневался: Маналиабрид сочтет, что меч добыла Норет. Испытывая отвращение ко всему на свете, он отвернулся, чтобы помочь Морилу собрать каминные принадлежности и расставить их возле решетки. Звяк. Да, расстроить планы Канкредина оказалось совсем не простым делом. Бряк, бах! Ну а как иначе? Канкредин принадлежит к числу Бессмертных, а это означает, что он обладает большой силой. Но ведь и Старина Аммет настолько силен, что одно лишь упоминание его име… О, горелые портки! Митт застыл на месте с прижатой к груди кочергой и уставился на висевшие безобразной бахромой изрезанные ремни и вырванные гвозди. Так вот почему Колебатель Земли напомнил ему об этих именах! А он даже и не подумал произнести ни одно из них. Звяк. Горелый… ТАРАРАХ! Теперь-то что рассуждать.