Храм словно тряхнуло, это было содрогание ярости, которое мгновенно достигло максимальной силы и исчезло, импульс энергии, который на миг отвлек Морланиата, так что он чуть не пропустил свой очередной инструктаж. Отбросив это на задворки сознания, он завершил тренировку учеников и отпустил их.

Он был почти уверен в том, что именно вызвало мгновенный прилив психической энергии, который обеспокоил его. Взяв из храма небесный катер, он полетел сквозь недра Алайтока, следуя инстинкту.

Туннели, по которым он летел, освещались только одиноким лучом его катера — это был круг света в полной черноте. В окружавшей его темноте время от времени вспыхивали кабели из призрачной кости — то посылали импульсы духи Бесконечного Круговорота. Это была жизнь Алайтока — его сердце и артерии, скелет и нервная система, мысли и чувства мира-корабля. Ощущение, обеспокоившее Морланиата, больше не повторялось, хотя он до сих пор не мог избавиться от оставшегося после него осадка и чувствовал напряженность, повисшую в воздухе.

В центральном узле Алайтока, где сходились многие психические и нервные коммуникации мира-корабля, Морланиат покинул служебный проход и остановил свой небесный катер внутри затемненного зала. Бесконечный Круговорот лучился красноватым светом, красным цветом матки. Перед ним широко распахнулись две огромные двери, открыв взору залу со стенами, потолком и полом из призрачной кости. В центре залы находился огромный железный трон. На троне восседала похожая на изваяние фигура в два раза выше Морланиата с кожей из расплавленного металла, с черными пустыми глазницами. Эта огромная фигура была погружена в раздумья и поглощала свет из тронного зала, ее железные пальцы были сжаты в кулаки, а лицо исказилось в безмолвном рычании.

Почувствовав чье-то приближение сзади, он обернулся.

— И ты тоже почувствовал это, сердцебиение Кхаина, аватар возбуждается? — спросил Ириетиен, Зловещий Мститель, экзарх храма Обжигающего Света.

— Я почувствовал, как что-то шевелится, аватар все еще спит, время пока не пришло, — ответил Морланиат.

— Война приближается, Кхаин знает о таких вещах, он чувствует сражение, — заметил Ириетиен. Он вглядывался в неподвижного гиганта в поисках признаков жизни.

— Скоро мы все узнаем, сомнений не останется, когда бог войны позовет нас.

Присутствие Ириетиена подтвердило подозрения Морланиата. Когда он возвращался к своему небесному катеру, экзарха беспокоило только одно: его воины еще не готовы к сражению.

Ощущение нервной дрожи от аватара Кхаина больше не повторялось, но Морланиат знал, что это не было заблуждением. Стоило ему начать пробуждаться, и аватар больше не впадал в дремоту без того, чтобы не пролилась кровь. Другие экзархи также чувствовали это и направили совету Алайтока предупреждение о том, что разворачиваются события, которые приведут мир-корабль к войне.

Перед лицом возникшей необходимости Морланиат спешил, как мог, с подготовкой Жалящих Скорпионов Скрытой Смерти. Все они теперь уже овладели мастерством использования шлемов и применения мандибластеров, но темп роста их воинского мастерства казался экзарху слишком медленным. Если уровень их подготовки окажется недостаточным, то это может привести к катастрофе, и не только для них самих, но и для других воинов, которые будут полагаться на них.

Морланиат не беспокоился и не тратил попусту время на бесплодные переживания из-за сложившегося положения. Все было просто: когда придет война, они либо будут готовы, либо нет. Если они не будут должным образом подготовлены, то не будут сражаться.

Голосов больше не было. Ночи приносили тишину и одиночество, давали время для размышлений. Морланиат находил успокоение, вспоминая битвы, вновь переживая триумфы прошлого, иногда в подробностях припоминая, как погибал, с тем, чтобы извлечь из этого урок в постоянном стремлении к самосовершенствованию.

Он заметил, что в его мемо-снах чаще всплывали кровавые встречи с людьми. Не из-за того ли, что в последний раз он сражался с последователями Трупа-Императора? Или какая-то подспудная сила заставляет его вновь переживать именно эти войны?

Его размышления были прерваны через семь суток после того, как он почувствовал содрогание аватара. Через нити Бесконечного Круговорота он узнал о грядущем прибытии на Алайток сил, которые оставили след во всех его жизнях, во всех его душах. Его сознание уловило и ответные импульсы других храмов, также узнавших об этом событии, и вновь по Бесконечному Круговороту пронесся тяжелый удар сердцебиения Кхаина.

Стыковочный отсек освещался мерцанием портала Путеводной Паутины, кружащиеся лилово-синие пятна покрывали изогнутые стены и доспехи семнадцати экзархов. Вызванные из своих храмов Пикирующие Ястребы, Темные Жнецы и Жалящие Скорпионы ожидали в молчании. Морланиат ощущал то же, что и остальные: изначальный инстинкт собраться, чтобы приветствовать их прибытие.

Их привели к Звездной Пристани, докам, куда прибывали и откуда уходили военные корабли, чтобы пропитавший их запах крови не достигал судов мирного назначения. Именно здесь аспектные воины поднимались на борт своих кораблей. Сюда привозили их останки. Отсюда Алайток отправлял своих воинов в Ночь, надолго — убивать или быть убитыми. Это было место судьбы, отсюда управляли участью Алайтока, посылая экспедиционные силы для обнаружения возникающих угроз, флоты для осуществления мести за смерть эльдаров, армии для уничтожения планет, миссии для убиения невежественных и невинных, воинов — на изничтожение низших рас, единственным преступлением которых было их существование.

Ветви призрачной кости, которые опоясывали весь док, несли на себе отпечаток смерти, Бесконечный Круговорот напевал скорбную погребальную песнь на задворках сознания Морланиата. Это подпитывало его, и он с удовлетворением сделал глубокий вдох.

Волна психической энергии, которую порождал в Паутине приближающийся корабль, становилась все сильнее: он вот-вот появится. Эта волна несла с собой ощущение причастности, одобрения и неизменности. Мысли эти были окрашены кровью, в голове Морланиата возникали картины разрушения. Это походило на то, что он воспринимал от других экзархов, но было ярче и мощнее, и эти ощущения становились все сильнее по мере приближения корабля.

Как и в тот раз, когда Тирианна пришла в храм, Морланиат понимал, кто приближается к Алайтоку, но не мог его опознать. Изменилось целое, но части его оставались знакомыми, во многом так же, как душа экзарха постепенно развивалась в новую личность, когда доспехи принимал новый воин.

Нечто, лишенное возраста, бессмертное, старше самого Морланиата стояло за всеми ощущениями, что испытывал сейчас экзарх Скрытой Смерти, душа столь глубокая, что она поглощала все, что к ней прикасалось.

Портал Паутины пульсировал, готовясь к выходу корабля. Собравшиеся экзархи ощутили всплеск психической энергии, который принес с собой вспышки озарения, картины далеких миров и образы древних мест.

Корабль прорвался сквозь портал на невероятной скорости: только что отсек был пуст, и вот пустоту заполнил блестящий черный корпус. На его поверхности мерцала тусклая цветная рябь, темно-красные и синие волны катились от акульего носа к тонким хвостовым плавникам. Он медленно опустился и завис прямо над платформой, слившись с собственной тенью.