Голос за кадром: „Кое-что из той жизни я смутно помню…”».

Недаром я не один десяток раз смотрел «Банды Нью-Йорка», ставшие одним из самых любимых моих фильмов. Не знаю, почему именно на нём я так зациклился. Придёшь, бывало, с работы измотанный, сядешь со стаканом кофе и бутербродами перед «плазмой», врубишь кино – и забываешь обо всём на свете. Это, наверное, и есть эффект полного погружения даже без всяких 3D-очков. Два с половиной часа сопереживания героям, и при этом картина мне не надоедала, а, напротив, стала для меня чем-то вроде наркотика, я готов был смотреть её снова и снова.

Неудивительно, что я едва ли не дословно мог пересказать монологи и диалоги героев, не говоря уже о сюжете. И вот наконец решил, что пора самому попробовать себя в роли сценариста. Как их пишут, эти сценарии, я примерно представлял, всё ж таки уже довелось поработать с ребятами из Голливуда. Вот и решил между делом, от руки, коротая вечера дома, кропать сценарий к фильму с оригинальным названием – «Банды Нью-Йорка».

Между тем в местной прессе вовсю обсуждалось второе за последнее время убийство итальянского мафиози. Журналисты дружно сходились во мнении, что это – результат начавшихся в гангстерской среде разборок, и пора бы наконец властям принять меры, чтобы итальянский междусобойчик не затронул простых граждан. Снова мелькали интервью с Томасом Дьюи, тот клялся приструнить зарвавшихся бандитов и прозрачно намекал, что, если бы его выбрали губернатором штата Нью-Йорк, он имел бы куда больше полномочий для борьбы с могущественными криминальными кланами.

Что касается Джо, то дела у него складывались очень даже неплохо. Не знаю уж, сыграла роль моя протекция вкупе с уроками актёрского мастерства либо у индейца не было на кастинге сильных конкурентов, но его таки взяли на главную роль картины с рабочим названием «Месть Кочиса». Хотелось верить, что это только начало, и ради того, чтобы он мог полностью посвятить свою жизнь кинематографу, я уговорил его уволиться из почтальонов. Для Джо это решение далось с трудом, тем более ему было трудно расставаться с семьёй на такой долгий срок, но я клятвенно пообещал приглядеть за его скво и детишками. Своё обещание я выполнял, раз в неделю заглядывая к семейству, естественно, не без подарков. От материальной поддержки Амитола отказывалась, мотивируя это тем, что деньги муж перед отъездом оставил и их пока хватало.

Что касается «Русского клуба», то выкупать судно пришлось у муниципалитета за символические пятьсот долларов. По-моему, это даже дешевле, чем сдать теплоход на металлолом. С другой стороны, утилизация вышедших из обоймы кораблей требует немалых вложений, неудивительно, что городским властям, в ведение которых перешли суда после списания из торгового, пассажирского или военного флота, выгодно ничего не делать, надеясь, что ржавчина сама рано или поздно закончит начатое.

Бумаги с помощью Фунтикова были оформлены на Вержбовского, теперь он являлся владельцем «Орфея» – он же «Русский клуб». Название мы решили не менять, прежнее звучало вполне романтично и в то же время нейтрально.

Вся наша доля с выручки от казино и борделя шла сейчас на восстановление теплохода. В ноябре ремонт был закончен. Борта окрасились в нежно-бежевый цвет, надпись «Орфей» выделялась ярко-красным, а палуба получила свежие заплатки. Палубные надстройки тоже потребовали серьёзного вмешательства. И вот наконец настал черёд оформления внутренних помещений. Тут мы прибегли к помощи известного в Нью-Йорке интерьерного дизайнера, который, выяснив, какой суммой мы располагаем, тут же развил бурную деятельность.

В разгар обустройства «Орфея» в моём номере «Грэмерси-Парк» раздался звонок от Адама Миллера. Пресс-секретарь Уорнера приглашал в Лос-Анджелес на закрытую премьеру фильма «Красотка» – первой ленты, снятой по моему сюжету и готовой выйти в прокат.

– Премьера состоится в субботу, 3 декабря, в кинозале отеля «Миллениум Билтмор», – пояснил Адам. – Приглашены представители прокатчиков, съёмочная группа и некоторые ВИП-гости. Билеты на самолёт на ваше имя уже забронированы в аэропорту Ньюарка на вечер 1 декабря. Ваш пригласительный у меня, я постараюсь встретить вас сам. Надеюсь, вы не станете обижать мистера Уорнера своим отказом? Тем более что он готов выплатить вам гонорар. Не говоря уже о том, что вам причитаются и проценты с проката фильма в Соединённых Штатах и за границей.

На прощание Адам добавил: мол, мы вас ждём, но если по каким-то причинам… Думал я недолго. Ну а что, текущие дела с «Орфеем» можно доверить тому же Виктору Аскольдовичу, не настолько уж он загружен, чтобы не выкроить время для нашего нового детища. Тем паче Вержбовский сам с большим энтузиазмом ввязался в этот процесс. Всё-таки не бордель какой-нибудь обустраивать, что изначально противоречило его внутренним принципам, а вполне цивильное заведение.

В итоге 2 декабря моя нога в очередной раз ступила на калифорнийскую землю. В руке я держал кожаный портфель с отпечатанным в двух экземплярах сценарием фильма «Банды Нью-Йорка». Из-за отсутствия личной пишущей машинки печатать сценарий я отдал немолодой стенографистке, управившейся за пару дней всего за пятнадцать баксов.

Адам сразу же повёз меня выбирать смокинг для завтрашней вечеринки, заявив, что в обычном костюме на такого рода мероприятия заявляться не принято. Мужчины исключительно в смокингах и бабочках, дамы – в вечерних платьях. Перед показом и после – фуршет. Хм, тоже неплохо.

Я хоть и захватил с собой наличностью три сотни долларов, что по нынешним временам являлось достаточно приличной суммой, но, похоже, не доведётся потратить ни цента. Я оказался на полном пансионе, включая трёхдневное проживание в том самом «Миллениум Билтмор» и взятые напрокат смокинг, брюки и бабочку. На ботинки и сорочку Адам всё же разорился, такие вещи в прокат не выдавали.

Отель поражал роскошью, как и мой номер. Просторный, с дорогим ковром на полу, обставленный изысканной мебелью, с кроватью, способной вместить, наверное, взвод солдат, с ванной, напоминавшей маленький бассейн. Однако уюта я не ощущал. Чтобы не чувствовать себя одиноким в этих хоромах, я включил радио, передававшее какой-то весёлый фокстрот. Сюда бы телевизор, чтобы вечером не скучать, я согласился бы и на какой-нибудь дешёвый сериальчик из моей прежней жизни. Глядишь, всплакнул бы в приступе ностальгии, расчувствовавшись на старости лет.

Кстати, если куда и вкладываться, то именно в телевидение. Сейчас во всём мире эта отрасль находится в зачаточном состоянии, кое-где стоят малюсенькие телеприёмники, передающие чёрно-белую картинку, но уже через десять лет телевизионное вещание наберёт такую силу, что и не остановить!

Я в очередной раз пожалел, что не являюсь полноправным гражданином этих грёбаных Соединённых Штатов. А так мог бы ведь официально создать собственную телекомпанию, да и заводик основать по массовому производству телеприёмников. Читал в местной прессе об экспериментах другого эмигранта, по фамилии Зворыкин. Взял бы его к себе главным инженером. Пусть сидит, телики придумывает. Это ж какая сила по воздействию на умы граждан! Недаром в моё время телевизор называли зомбоящиком.

Хотя, конечно, есть вариант и дальше всё оформлять на Вержбовского, старик, думаю, не откажет. Правда, хватит ли у него силёнок везде успевать? Но тут я могу делать основную часть работы, не особо выпячивая свою персону. Так сказать, стать серым кардиналом.